Страница 14 из 15
– Командир! Слышу ее прямо по курсу, уходит, скорость высокая, по-моему, мы опять в какой-то «норе», но довольно узкой…
– Вангол, понял тебя, глубина тридцать пять метров, попробуем увеличить ход, веди…
Через тридцать минут преследования стало ясно, что догнать немецкую лодку не удастся, она, вероятно, имела скоростные преимущества. Но не это было главным. Ударная волна от взрывов торпед, выпущенных Аксеновым по немцам в гавани, догнала подводную лодку Лузгина. Этого никто предусмотреть не смог. Вангол потерял связь, он не слышал немецкую лодку, не ощущал ее уже несколько минут. Максимально активизировав свои способности, он вел корабль в узком тоннеле. Вдруг стенки тоннеля раздвинулись, он увидел огромную полость с множеством выходов, на мгновение ему показалось, что из одного из них слышен шум винтов, но гидравлический удар швырнул лодку вперед, и Вангол потерял картинку, а вместе с ней и сознание, сильно ударившись головой о переборку.
– Вангол, как ты? – очнувшись, услышал он голос Сизова.
– Что случилось?
– Не знаю, лодку сильно ударило чем-то в корму. Сильно, даже дизеля посрывало с фундаментов. Хорошо, что не загорелись, кое-где проводка в кабель-каналах разорвана, потому света нет и связь не работает.
– Как наши, экипаж?
– Наши все целы, побились маленько. В экипаже много убитых, есть раненые, но в целом команда жизнеспособна, прочный корпус остался невредим, течи устранили быстро.
– Кто погиб?
– Командир лодки Лузгин, замполит Поливахин, штурман Седов, еще девятнадцать человек. Старпом, капитан-лейтенант Сергей Шедлеров принял командование кораблем.
– Позови его.
На какое-то время Вангол снова погрузился в забытье, а когда очнулся, рядом с ним сидел капитан-лейтенант Шедлеров.
– Вангол, я знаю, что вы руководите всей операцией, Лузгин мне говорил об этом, поэтому ничего объяснять не надо.
– Что с лодкой?
– Находимся на глубине шестьдесят два метра, плавучесть стабильна, управляемость кораблем нулевая, восстанавливаем энергоснабжение, аккумуляторные батареи в обоих отсеках целы, дизеля, думаю, тоже, но требуется небольшой ремонт.
– Что случилось, как вы считаете? – Вангол попытался приподняться на койке.
– Думаю, мы получили гидроудар в корму. Насколько мне известно, Аксенов атаковал немцев, вот нам и прилетели отголоски. Мы же фактически шли в трубе. Еще повезло, что были уже далеко и удар был косвенным, то есть отраженным. В торпеде триста килограммов тротила, если бы прямая волна была, нас просто размазало бы здесь.
– Да, согласен, повезло. Лодка сможет двигаться?
– Да, через два-три часа, когда устраним поломки и запустим моторы.
– Что будем делать с погибшими?
– Захороним по морским обычаям при всплытии.
– Моя помощь нужна?
– Благодарю, справимся. К вам сейчас санитар придет, перевязка нужна. Рана на голове кровит…
– Пусть заходит. Когда связь будет?
– Уже наладили, видите, лампочка мигнула.
– Хорошо, идите, по готовности доложите, пойдем дальше.
На самом деле Вангол с трудом представлял, куда идти дальше. Последнее, что он помнил, – это огромная полость со множеством больших и малых тоннелей. Какой из них ведет к немцам? Теперь уже не важно, назад пути нет.
Через три с половиной часа лодка была готова к движению. Вангол, как гидроакустик, повел корабль в один из широких проемов, повел наугад, поскольку ничего другого не оставалось. Шли медленно, пять-шесть узлов, Вангол не мог видеть дальше, а тоннель плавно, но менял направления. Шли уже несколько часов, потом остановились. Вангол устал, сказывался сильный ушиб головы. Без его «глаз» лодка двигаться не могла. Ждали три часа, пока он спал, потом снова начали движение. Так продолжалось двое суток. Вангол понимал, что от него зависит сейчас все, но, когда картинка в его голове пропадала, он вынужден был отдыхать.
– Вангол, еще сутки хода – и у нас кончится заряд аккумуляторных батарей, с кислородом тоже проблема.
– Что вы предлагаете?
Шедлеров задумался.
– У немцев технические характеристики лодок примерно такие же, значит, мы скоро должны прийти к какому-то финишу. Нужно увеличить скорость, иначе мы не выйдем из тоннеля. Немцы шли значительно быстрее.
– Да, верно, я вас понял.
Когда в отсеках от духоты и нехватки кислорода люди стали терять сознание, Вангол стоял вахту по двенадцать часов. Максимально, что можно было сделать, делалось, лодка шла на последних ресурсах.
– Командир, сколько у нас еще времени?
– Максимум три часа, Вангол.
– Увеличить ход можем?
– Нет, посадим батареи через час.
Прошло еще немного времени, и в переговорном устройстве снова зазвучал голос Шедлерова:
– Вангол, это центральный, забортное давление падает, мы идем вверх. Глубина тридцать, двадцать пять, двадцать метров. Вангол, мы не трогаем рули и не используем балластные цистерны. Нас выносит из глубины сам тоннель. Это парадокс, но мы всплываем.
– Сергей Павлович, здесь все загадка и парадокс, не удивляйтесь. Как люди?
– Держатся из последних сил.
– Прошли, выходим из тоннеля, впереди чисто, командир.
– Глубина двадцать метров, выходим на перископ. Вангол, ждем в центральном.
Когда в отсеки хлынул свежий воздух из выдвижного воздухозаборника, никто не обратил внимания, что воздух был теплым. Только Вангол сразу почувствовал это. Он, не отрывая глаз от прибора, долго и внимательно осматривал все вокруг. Вангол не мог поверить своим глазам. Они всплыли в глубокой лагуне огромного озера, скалистые берега которого были покрыты густой зеленью.
– Будем всплывать, командир, насколько я вижу, здесь абсолютно безопасно.
– Есть. Всплываем, самый малый вперед. Дифферент на корму. Продуть носовые и средние цистерны главного балласта!
Сжатый воздух рванулся в легкий корпус корабля, освобождая его от воды. Лодка на самом малом ходу легко пошла вверх.
– За бортом плюс двадцать! Где мы, Вангол? Это Антарктида?
– Сергей, посмотри вверх, ты небо видишь?
– Нет, сплошной туман или облачность…
– Вот и я о том, это не облачность, скорее всего, туман, но он светится. Нечто подобное я уже видел в пещерах. Мы под ледовой поверхностью материка. Это и есть земля, которую немцы нашли. Вот только где они на этой земле обосновались? Мы ошиблись тоннелем, назад водой пути у нас нет. Будем искать на суше. Распорядитесь вынести погибших, похороним на берегу в братской могиле.
Москва. Красков
Полковник Красков второй час сидел в приемной генерального комиссара госбезопасности СССР и ждал. Он был вызван срочно, но сидел уже столько времени и не знал, что и думать. Раньше таких случаев не было. Наконец секретарь кивнул ему:
– Входите, Лаврентий Павлович ждет вас.
Красков вошел. Берия ходил по кабинету, весь его вид говорил о том, что он сильно рассержен чем-то и к тому же сильно устал. Красные от бессонницы глаза, тяжелое дыхание. Увидев Краскова, кивнул ему, но не подал, как обычно, руки.
– Присаживайтесь, товарищ полковник. Пока еще полковник, товарищ, а может, уже и не товарищ Красков… – раздумчиво и вроде бы с тайной угрозой в голосе произнес Берия, вглядываясь в глаза Ивана Ивановича.
Красков стоял навытяжку, не смея сесть после таких слов. Кровь отхлынула от лица, он побелел, резче обозначились скулы.
– Что, неприятно слышать такое? Страшно? Может быть, обидно тебе такое слышать, а? А каково мне такое читать? Как вот это объяснить? Как? – Берия бросил на стол перед Красковым пакет. – Читай, и прямо сейчас ты мне объяснишь, что это означает. Иначе из этого кабинета тебя выведут, нет – вынесут!
Берия с подозрением осмотрелся в своем кабинете и добавил уже вполголоса:
– И сделаешь это письменно, понял?
– Так точно.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».