Работа для гробовщика

Он рассмеялся, но в глазах продолжали поблескивать пренебрежительные искорки.

– Действительно неловкая ситуация, но вы все равно поступили благородно, – промолвил Кэмпион.

– Вот и я о том же, – с жаром вмешалась в разговор Рене. – Очень мило с его стороны, не правда ли? Не стал звать на подмогу меня или кого-то другого, а просто сделал что должно. Вполне в духе своей натуры. Доктор оказался на месте, однако не смог ничем облегчить ее состояние.

– Нет, нет, моя дорогая, все получилось не совсем так, – бросив очередной извиняющийся взгляд на сидевшего в постели мужчину, капитан сразу опроверг жалобу на доктора. – Мне следует быть предельно честным. Произошло вот что. Когда мы с шумом перешли через улицу и я выглядел как полисмен, ведущий в участок пьяную женщину, то застали доктора уже запиравшим свою приемную на замок. С ним был громадного роста тип, который, только усугубляя общую неразбериху, так и заливался слезами. Они спешили, чтобы принять роды, насколько я понял. – Он сделал паузу. – Или куда-то еще, но дело было неотложным.

Судя по его виду, вся сцена всплыла у него в памяти очень живо, и он невольно увлекся воспоминанием.

– Так мы все и собрались у порога костоправа, – продолжил капитан. – Вероятно, я выглядел беспомощным в своей зеленой шляпе, и мое лицо, наверное, приобрело тот же оттенок. Доктор устал. Его тревожили какие-то неприятные симптомы, о которых ему все твердил тот тип. И моя престарелая подружка казалась странной в своем так называемом весеннем костюме – сари, похожем на мешок из-под сахара, поверх фланелевой нижней юбки, насколько помню. Верно, Рене?

– Скорее всего, она напялила на себя сразу два платья, дорогуша, без всяких нижних юбок. Они все в этой семьи одеваются как бог на душу положит. Одежде они, видите ли, не придают значения.

– Мисс Рут придавала ей значение, – мрачно возразил капитан. – На ней было столько булавок! И по мере того, как она их теряла, все больше ее телес начинало выглядывать наружу. Она тоже вносила сумятицу, выкрикивая все эти свои цифры…

– Цифры? – удивился Кэмпион.

– Да, цифры. Она в той семейке числилась вроде как математиком. Разве Рене не говорила вам об этом? Полиция все донимает меня: «О чем она вам говорила?», а я только и могу рассказывать об этих самых цифрах или о чем-то на них очень похожем. Мисс Рут с трудом выговаривала слова к тому моменту. Так я понял, что она больна, а не просто рехнулась.

– Доктор обязан был осмотреть ее, – заявила Рене. – Мы знаем, насколько он занят, однако…

– Давайте теперь посмотрим на ситуацию с его точки зрения, – капитан Сетон решительно отстаивал справедливость во всем. – Признаюсь, я тоже расценил тогда его поведение возмутительным, но, черт возьми, у меня нервы расшалились до предела! А он понял, что, во-первых, она в двух шагах от своего дома, а во-вторых, посчитал ее болезнь тем самым ударом, какой он и предсказывал. Доктор лишь взглянул на нее и обратился ко мне: «О боже! Да, да, в самом деле. Это удар. Отведите ее в спальню, уложите и хорошенько укутайте. Я приду, как только освобожусь». Заметьте, – добавил он, опять улыбнувшись Кэмпиону, – к тому моменту тот тип, который был на фут шире любого из нас и лет на тридцать моложе, дал ясно понять, что хотим мы того или нет, но доктор отправится к нему. А нам ничего не светит. Помню, он намекал на применение силы в противном случае. Пришлось мне уступить. И я сопроводил свою экзотического вида спутницу, у которой к тому моменту уже пена пошла изо рта, сквозь начавшую собираться вокруг нас толпу обратно к дому, а потом почти силком втащил наверх в комнату. Там я усадил ее в единственное не заваленное книгами кресло, завернул в несколько слоев старой одежды и спустился вниз в кухню, позвать Рене.

– Где ему пришлось помешивать содержимое стоявшей на плите сковородки, пока я ходила к ней, – добавила мисс Роупер, тепло посмотрев на капитана. – Он славный и добрый малый, наш уважаемый капитан.

– Как скажете. Спорить не стану, – ответил ей тот, обменявшись с ней многозначительными взглядами, и они оба рассмеялись.

– Вы лучше пейте и не будьте таким жадным до похвал, – наставительно рекомендовала она. – Так вот, мистер Кэмпион, когда я к ней поднялась, мне сначала показалось, будто она задремала. Мне не понравилось, как она при этом дышала, но я знала: скоро ее навестит доктор. А потому решила дать ей отдохнуть. Положила еще одно одеяло и вышла.

Капитан опустошил свой стакан и вздохнул:

– А в следующий раз ее увидели уже умирающей. Она никому не доставила хлопот, если не принимать в расчет мою с ней возню.

– Только не надо делать из себя героя. Все обстояло не настолько ужасно! – Розовые банты на капоре мисс Ропер заколыхались. – Я перехватила мисс Эвадну, как только она вошла в дом, и мы вместе поднялись наверх. Было почти два часа пополудни или около того. Мисс Рут спала, но при этом издавала жуткие звуки.

– Мисс Эвадна оказалась хоть чем-то полезна? – поинтересовался Кэмпион.

– Нет, – ответила мисс Роупер. – Да и какой помощи можно было ожидать от нее? Она пыталась разговаривать с сестрой, а когда несчастная женщина так и не проснулась, сняла с полки какую-то книгу, почитала, а затем посоветовала мне позвать врача, словно мы этого еще не сделали.

– Скоро ли появился врач?

– Часа в три. После рождения ребенка ему пришлось заглянуть домой. Мне он объяснил, что ему якобы необходимо было помыться, но я-то уверена – он отчаянно хотел объяснить жене, почему опоздал к обеду. Мисс Рут уже умерла.

Воцарилось молчание, вскоре прерванное капитаном:

– Доктор назвал причиной смерти тромбоз. В конце концов, именно этого исхода он и ожидал. Нам его винить не в чем.

– Но есть, кто винит. – Кэмпион отпустил это замечание и поразился, что оно мгновенно заставило их занять оборонительную позицию, встав на защиту врача.

– Мало ли что болтают люди, – сказала Рене, как будто он намекал на нее. – Такова уж натура человеческая. Любая внезапная смерть вызывает кривотолки, от которых дурно попахивает. «Странно, что она скончалась скоропостижно», – говорят одни. «Нас это тоже удивило», – подхватывают другие. «Членам семьи надо иметь железные нервы, чтобы спокойно вынести такое горе. А они словно вздохнули с облегчением». Меня тошнит от сплетен, – она повысила голос, лицо еще больше раскраснелось, а старушечьи глаза налились злостью.

Капитан поднялся и поставил на место стакан для зубной щетки. У него самого шея приобрела багровый оттенок.

– Но прошу раз и навсегда усвоить: я не убивал эту вульгарную старую даму, – четко произнес он с плохо сдержанным раздражением. – Признаю, я с ней ссорился, и все еще считаю, что был прав. Только зарубите себе на носу: я ее не убивал!

– Да тише вы! – Рене поспешила заставить бывшего солдата умолкнуть с твердостью опытного командира. – Вы так весь дом перебудите, дорогуша. Мы знаем, что вы никого не убивали.

Капитан, стройный и подтянутый даже в домашнем халате, поклонился сначала ей, потом Кэмпиону, поклоны получились несколько театральными.

– Спокойной ночи, – сказал он уже сдержаннее. – Благодарю за внимание к моей персоне.

– Ну, на тебе! – воскликнула хозяйка пансиона, как только дверь закрылась за ним. – Надо же быть таким простофилей! Теперь, как я понимаю, шила в мешке не утаить. Все всплывет. Он вообще легко возбуждается и не умеет держать себя в руках. А стоит ему выпить лишний глоток, слетает с катушек моментально. – Она сделала паузу и смерила своего названого племянника оценивающим взглядом. – Пожилые люди похожи на детей. Они очень ревнивы. Я выделила ему прекрасную комнату, когда мы все переехали сюда, а Рут очень хотела получить ее. Она заявила, что занимала ту спальню еще ребенком, а обнаружив мое решительное нежелание потакать ее прихотям, набросилась на него, и они вдрызг разругались. Вот и все. Я не привираю. С его стороны было вообще глупостью упомянуть об этом.

Она смотрела на Кэмпиона с таким виноватым видом, что он невольно рассмеялся: