Страница 21 из 30
— Дверь была открыта… Я не знал, что ты здесь, — вижу, как он запускает руки в волосы, может, и любит вывести на чувства своими пошлостями, но все равно каждый раз такие совпадения вызывают в нём румянец.
Не нахожу слов, чтобы нахамить и поставить его в ещё более неудобное положение, обматываю полотенце вокруг себя, лучше оденусь в комнате, прохожу мимо него:
— Через пол часа будешь готов? До вечера не так много времени.
Он не отвечает — просто кивает, что я замечаю боковым зрением, и закрывает дверь.
В своей комнате замечаю шкатулку отца на тумбочке. Смотрю на неё с минуту и понимаю, что не готова прочитать остальные письма, окунуться в мир, который был создан для того, чтобы существовала эта традиция. Единственное, о чём вспоминаю из письма отца — деньги, обещанная сумма за то, что я выйду замуж. Что-то важное вертится в голове, но я никак не могу сформулировать это в слова.
Спустя двадцать минут в дверь скромно стучит Мэй.
— Научился манерам? — кричу через дверь.
— А ты всё так же не умеешь закрывать дверь? — спрашивает Лукас, заходя в комнату в джинсах и свитере. Вот как он умудряется выглядеть волшебно в обычной одежде?
— Ну, и кто твой мистер х? — на лице Лукаса хитрая улыбка, от которой хочу провалиться куда-нибудь и желательно к центру Земли, ведь с этой семьёй надо быть аккуратной.
*** ***
Когда соглашалась на это преображение, не думала, что нами займутся Порция и Цинна [2]. У меня такое чувство, как будто зашла сюда и подписала какой-то договор. Потому что, кроме мыслей о том, что они приспешники сатаны, у меня нет.
Ожидала, что тут будет один мастер по костюмам, а тут оказывается целый цех по созданию людей, похожих на богов.
Но отдаю им должное: на такое способны далеко не все.
Мне не разрешают смотреть на себя раньше того момента, пока не пройдут все этапы, начиная с депиляции и заканчивая коррекцией бровей.
На каждое моё гневное высказывание они только усмехаются. Думаю, Лукас отваливает им такие деньги, что они готовы терпеть, даже если начну их поливать грязью. И в прямом, и в переносном смысле.
Когда самая главная колдунья — ну сложно назвать их феями — говорит, что мы закончили, мне, наконец, разрешают посмотреть на себя в зеркало.
Бросает в дрожь, и я готова упасть в обморок от того, что вижу. Колени подкашиваются, но вовремя ловят крепкие руки Лукаса — как всегда тут как тут.
Перевожу взгляд на него, я-то уж думала, что сделать его ещё прекраснее просто невозможно, что ж моя ошибка. Нам сотворили наряды, которые так похожи на те, что были ни Китнисс и Пите [3]. На мне чёрное длинное платье с глубоким вырезом и разрезом на ноге справа стоит только шагнуть, как открывается вся нога до бедра, на плечах оно с погонами в виде перышек. Волосы волнами лежат сзади, макияж такой строгий, что похожа на ворона, а то и на сойку-пересмешницу. Делаю неловкий шаг от Мэя и стараюсь балансировать на высоких каблуках, которые на удивление кажутся довольно удобными.
Теперь я могу спокойно рассмотреть Лукаса в его таком же тёмном одеянии, мы как будто не на предсвадебную вечеринку собрались, а на похороны. Но это не уменьшает тот факт, что выглядим мы бесподобно. На нём кожаные штаны, высокие сапоги с цепочками — они кажутся массивными, но лишь дополняют весь этот образ: тёмная рубашка и длинный пиджак. Мне невольно хочется потрогать всё это и понять, насколько настоящее моё видение.
— Ты выглядишь как … — начинает он.
— Как женщина, которую сложно сломать? — заканчивает мужчина, которого видела на этапах нашей подготовки, но он не помогал в перевоплощении.
— Дааа-а, — подтверждает Лукас, смотря на меня и как будто замечая только сейчас, что здесь кто-то есть, поворачивается к незнакомцу и с улыбкой произносит:
— Это Мистер Х.
Мужчина угрюмо уставляется на блондина:
— Его манерам учить и учить, надеюсь, у тебя получится приструнить этого дикаря, каждый раз как палочка в одном месте, — мужчина протягивает руку. — Я Чарли, но все называют Кудесник.
Жму теплую руку, и теперь рассматриваю незнакомца очень внимательно. Его смуглая кожа, тёмные волосы и черты лица скорее указывает на то, что он испанец или, может, итальянец. А внешний вид на то, что он из рода пернатых. Одет так ярко, что даже глаза режет, но, если оценить это не по отдельности, а в целом — это составляет невообразимую картину. Такие вещи явно не купить, он сделал их сам, как и то, что подобрал нам. Возможно мои ассоциации с «Голодными играми» были не такими уж шутками.
— А я Лорин Хорн, — наконец, могу выговорить я, каждое слово царапает горло, потому что так долго молчала.
— Надеюсь, что это ненадолго, — говорит Чарли, намекая на то, что скоро выйду за Мэя. Походу, только совсем отсталый от мира не знает о нашей свадьбе.
Мы быстро прощаемся с Чарли, благодарю его за то, что он сотворил. Хочется сказать ему, о том, что была бы рада увидеть его ещё раз, но это будет означать, что привязалась к этому образу жизни. Когда выходим из дома, то перед самым выходом стоит лимузин, Лукас хватает за руку:
— Я его не заказывал, — водитель, увидев нас, выходит из салона.
— Мистер Мэй и Мисс Хорн, прошу в салон! Отправили за Вами, чтобы вы отдохнули в дороге перед вечером, — улыбка, которую он натягивает при разговоре, фальшивка. Мне про такие улыбки известно многое.
Лукас мягко подталкивает вперёд со словами:
— Дамы вперёд, — не нравится то, что он мной прикрывается, и я специально наступаю ему несколько раз шпилькой на ноги.
Садимся в салон, тут уже налито шампанское, разложены фрукты и закуски, включена расслабляющая мелодия — всё располагает к тому, чтобы лечь и отдохнуть.
— Что-то это напоминает пряничный домик из сказки, — шепчу Лукасу, когда он садится рядом.
— И мне. Пожалуй, лучше ничего здесь не брать, у Кеннета бывает своеобразный юмор, — все бы хорошо, но уже сводит живот от голода, потому что последний раз ела утром. Приходится прикусить губу и попробовать понять, что ждёт впереди.
Лукас чуть ли не сразу засыпает, а я остаюсь в одиночестве, если не считать водителя, который время от времени наблюдает за мной через открытый люк между нашими частями.
Если бы не это множество кнопок, в которых разобраться можно только с помощью Илона Маска [4], я бы давно уже обрубила на корню возможность смотреть на нас, как будто мы звери в клетке. Хотя все эти представления говорят только об этом. Даже немного спокойнее от того, что теперь не одна в таком состоянии, Мэй тоже не знает, что задумал его брат.
Когда мы подъезжаем к особняку, хотя такое чувство, как будто это сеть особняков или вообще замок, Лукас просыпается и, потягиваясь, приобнимает меня:
— Ну что, посторожила сон? Теперь моя очередь тебя защищать? — скидываю его руку, он бросает взгляд в окно, почти ощущаю его неприязнь к этому месту. Да при всём богатстве оно и у меня тоже не вызывает доверие, скорее холодность и неприступность. Как здесь могут жить люди?
Перед домом нас встречает всё оставшееся семейство Мэй и моя сестра. В первую очередь оглядываю её, она улыбается, но я не верю ей. На ней длинное бархатное платье по фигуре фиолетового цвета, а длинные рукава закрывают руки практически до пальцев.
Между нашими баррикадами происходит приветствие, протягиваю руку к Патрисии, чтобы обнять, но вместо этого, она всего лишь жмёт руку — так фамильярно, от чего хочу её остановить. Стоит дотронуться до неё выше локтя, и она невольно морщится, а потом мгновенно меняет своё выражение лица.
Бросаю на Кеннета взгляд полный ненависти, потому что не могу сдержаться — он избил её, избил так, что пришлось скрывать всё под слоем дорогой ткани. Старший Мэй не успевает перехватить мой вызов, потому что Лукас встаёт между нами, спасая меня от необдуманных действий.
Он хватает за руку, и мы идём первыми к дому, он показывает то в одну сторону, то в другую, рассказывая какие-то семейные истории намеренно жизнерадостно и громче, чем говорил бы обычно. Но взгляд его говорит совсем о другом, он умоляет сдержаться.