Страница 15 из 30
— Я тебе не юла, дурак, — прохожу мимо и устремляюсь к лестнице. Только в голове отпечатался весь его образ: обтянутые ноги и ягодицы полосатыми штанами, которые удлиняют и без того не короткие ноги Лукаса. «О чём я вообще думаю?».
Спускаемся на первый этаж. Стоит открыть входную дверь, как рядом с крыльцом замечаю женскую фигуру, что-то подсказывает: это та самая дамочка, что была здесь вчера вечером. Не успеваю ничего сделать, Лукас отпихивает от двери и закрывает её прежде, чем мы слышим удары и крики в неё:
— Открой немедленно! — девушка кричит что-то ещё, а слов не разобрать, потому что парень тащит куда-то за руку и говорит:
— Ну, тогда план Б, — проходим в гараж через дом, и он галантно открывает передо мной дверь и усаживает в салон.
— И кто это был? — спрашиваю, скрещивая перед собой руки, он же не предполагает, что я слышала их вчерашний разговор. На секунду Лукас теряется и не знает, что сказать. Но, удивительно: он не увиливает и говорит правду:
— Друзья, как Вы с Тоби, — его предложение заставляет задуматься о том, что между нами с ирландцем на самом деле. «Вряд ли это дружба», — тогда что?
— Ничего между нами нет, если переживаешь, — он хитро улыбается.
— Мне наплевать! — выдёргиваю дверь из рук и чуть не прихлопываю его. «Вот ещё! Что он о себе возомнил?»
Лукас выбирает дальний вариант дороги до моего дома. Достаю телефон — самое время разгрести завалы в наших с Тоби отношениях. Открываю сообщения, приближая к себе телефон, чтобы Лукас не увидел и не выхватил из рук.
Боюсь увидеть, как он обзывает последними словами, но вместо этого он просто пишет: «Лорин, нам надо поговорить» и так множество раз. Посылает их раз в пол часа, а в промежутке ещё и звонит. Хочу уже что-то написать в ответ, но Мэй бросает взгляд, наверняка считывая с лица всю информацию, хмурясь и сжимая руль только сильнее.
Блокирую телефон и задумываюсь о том, что же чувствую к своему другу. Наверно, если бы не вся эта злосчастная история, я и не стала об этом думать. Но говорить ли спасибо всем, кто участвовал в этом?
Воспринимаю Тоби как спасательный круг, желая, чтобы был всегда рядом, когда нужен. Но делала ли я для него что-то существенное? Думала ли о нём, когда мы подолгу не виделись? Отдавала ли себе отчёт в том, что будет больно, если увижу его грустное лицо в толпе? Нравился ли он мне? Любила ли его?
Открываю глаза, когда Лукас легко касается щеки.
— Руки прочь! — рычу я, но его светлые волосы уже закрывают глаза, когда он наклоняется к лицу. Я настолько в его власти, этого образа, его внимательности — кажется, в моих глазах он становится человеком. Со странными привычками, но всё же не монстром.
— Кто это у нас тут? — знакомый голос раздаётся за стеклом. Не нужно поворачиваться, чтобы понять, кому он принадлежит, но всё равно это делаю, лишь бы избежать взгляда претендента в женихи. Через окно улыбается Кеннет, когда обратно оборачиваюсь на Лукаса, он не особенно-то шевелится — не спешит на выход. Что же его останавливает? Что вообще происходит со всеми?
— Привет, — говорю я, когда старший Мэй открывает дверь и подаёт руку. Видимо, галантности их научила мама. Хлоя… Не решаюсь вспоминать тот момент, когда мы познакомились, а уж тем более об их отце, от которого и сейчас-то мороз по коже.
— Прекрасно выглядите, молодая парочка, — комментирует он наши наряды, Лукас подходит с другой стороны и оттягивает меня от Кеннета, удерживая за талию и подталкивая к двери, в проёме которой уже стоит остальная часть семьи — родители и Патрисия.
Если на лице родителей читаю радость и смущение по поводу того, как мы вырядились — наверняка только этот наряд и вселяет уверенность в меня, то сестра продолжает свою игру: «Не буду на тебя смотреть». Может, сегодня мы, наконец, сможем обо всём поговорить? Я уже даже не хочу кричать на неё и просить объяснить всё это — просто мне её не хватает. Настоящей Пат, с улыбками и доброжелательностью, а не вот это всё.
Притягиваю Лукаса за галстук Битлджуса, если он совсем не выпал в осадок от моих действий, то точно удивился.
— Нужно поговорить с сестрой без свидетелей, сможешь устроить? — шепчу ему на ухо, мои губы даже слегка касаются его мочки, отчего он даже один раз вздрагивает. С чего бы это? Разве он не привык к этим играм?
Кидает быстрый взгляд назад, а потом кивает. Я целую его быстро в щеку и щиплю за бок — экстренные меры, чтобы никто ничего не понял и Мэй тут варежку сильно не открывал.
— Мистер и миссис Хорн, какой прекрасный вечер! А как выглядите… Отличный костюм, но уж простите, ваша жена несравненна. Можно понять, откуда такие прекрасные дочери!
Все улыбаются, и, кроме меня, никто не закатывает глаза. Ладно, игра началась.
— Тоже выглядите… необычно, — говорит отец, рассматривая наши костюмы, усы даже не подёргиваются от неприязни. Мэй точно их охомутал, тем лучше — с этим разберусь позже.
Проходим на кухню, мама с сестрой как будто накрыли праздничный ужин на дюжину человек и каких тут только блюд нет. Вот и перед кем они пыжатся? «Видимо, решили продать меня Мэю за еду».
Родители садятся во главу стола с той и другой стороны, я оказываюсь напротив Кеннетта, а Лукас — Патрисии. Разговор медленно и верно завязывается, но, конечно, направляют потоком слов Мэи, я в свою очередь слежу за сестрой. Родители, можно сказать, игнорируют то, что происходит с ней. На них это не похоже, совсем вскружила им голову возможностью, что от меня можно отделаться и освободить свою младшенькую.
Ударяю под стулом Лукаса, напоминая о том, что он обещал. И чуть ли не сразу встаёт с места, хватая бутылку красного вина со стола со словами:
— Роуз, позвольте поухаживаю за вами. Не все же лавры отдавать брату, — у мамы горят щёки от такого внимания. Не влюбилась ли? «Мам, с радостью отдам».
Стоит поравняться с ней и, открыв бутылку, наливать, Лукас чихает и разливает не только бокал вина, но и заливает стол, пол, а самое главное — Кеннета. Последний быстрее смахивать капли со штанов и белой рубашки — ещё один чистоплюй. Мама и папа вскакивают, чтобы ликвидировать масштабы поражение, а сестра тем временем только кидает взгляд на происходящее и продолжает ковырять в тарелке спаржу.
— Боже, Роуз, какой я неаккуратный! — мне не надо сигнала Лукаса, чтобы понять: или сейчас, или никогда.
Пока все заняты собой и разлитым вином, хватаю Патрисию за руку и тяну наверх в свою комнату, конечно же, закрываю дверь, сдерживаюсь, чтобы не припереть дверь ещё и стулом, а то и комодом. Не знаю, чего боюсь больше: что она сбежит или к нам кто-то ворвётся?
Сестра скромно сидит на кровати, её всегда идеальный маникюр обкусан, а на лице пролегают какие-то тёмные пятна под веками, да и одежда не выглядит так, как должна - помята и не составляет идеальную комбинацию. Она практически не шевелится.
— Что с тобой? — начинаю я, а она заламывает руки. Боюсь, как бы не сломала свои ручки-прутики. Пат поднимает свои огромные глаза, они наполняются слезами. Делаю к ней шаг, и она вжимается в своё место. Чего ей так бояться?
— Я тебя не трону, — тихо подхожу к ней и сажусь рядом, некоторое время она сидит отстраненно, а потом обхватывает меня за талию и падает головой в колени.
— Прости меня… прости, Лорин… — это даже на слёзы не похоже, она как будто рассыпается — они её разрушают. — Прости, прости, прости…
— Прекрати! — мой высокий голос заставляет её успокоиться и перестать повторять это как мантру.
— Мне нужно тебе сказать…
— Послушай, ты не в состоянии сейчас это сделать, — глажу её по спине, а она сжимает мои колени, ногти впиваются в ткань, и я уверена, она оставляет на мне синяки.
— Прости за Тоби, — её слова заставляют вспомнить его сообщения, — Знаю, как ты к нему относишься.
Почему-то именно сейчас я хочу поговорить об этом с Пат, хотя, казалось бы, совсем и не время.
— Смешно, сестра, а я вот не знаю. Но из-за того, что здесь происходит последние дня четыре, даже не успеваю об этом подумать. Он пишет и звонит мне. Только что я ему скажу? Как он мне дорог и не могу его отпустить, что вот сейчас соберусь с мыслями и поделюсь своими чувствами тоже, ведь он спасал меня. Спасал так часто от самой себя. Удерживал от того, чтобы опустить руки и покончить со всем.