Страница 13 из 30
Вспоминаются слова Лукаса: это не его план, что всё это придумано не им. Но кто тогда так меня не любит? Патрисия? Сестра, конечно, разное зло могла держать, но чтобы прям так… Мои мысли метаются между вероятностями этого варианта, пока я не слышу:
— А это, Роуз… — этот нахал уже называет мою мать по имени? — Ванная.
Она проскальзывает внутрь со словами:
— Какая огромная! Дорогой, только посмотри!
Приходится зайти следом. Она действительно больше похожа на какой-то зал: на разных полках замечаю вещи, которые должны стоять у меня дома, а не здесь. Мои банки, крема, боже, моя мочалка и прочие приблуды, которые были выкрадены из дома. Моего настоящего дома, хотя хрен меня теперь примут обратно.
Мама открывает один ящик за другим, а когда открывает последний — из него выпадает свёрток прямоугольных пакетиков и коробочек. Приходит осознания — это презервативы и тест на беременность, а на лице мамы загорается румянец. Добившись этой реакции и от отца, Лукас, театрально охнув, самостоятельно складывает вещи обратно на свои места со словами:
— Ой, иногда не угадаешь, что здесь заваляется… Какой же огромный дом! — он так заразительно и правдиво смеётся, что кажется кто-то войдёт и даст ему Оскар за самую достоверную роль притворщика, но, увы, вместо этого:
— Какие же мы негостеприимные хозяева! Пойдёмте пить чай, — Лукас быстро исчезает из ванной, маме приходится взять отца под руку, потому что он так и смотрит на то место, где вывалились компрометирующие вещички. Я плетусь следом, надеясь, что это последний закидон Лукаса на сегодня, ещё немного и я просто умру. Вот прям на этом самом месте.
Спускаемся вниз, минуя снова все комнаты, проходим в огромную светло-фисташковую кухню-столовую. Мама уже собирается восхищаться, набирая в легкие побольше воздуха, но я замечаю, как отец берёт её за локоть и вынуждает тем самым остановиться и прекратить быть такой женщиной. До сих пор не понимаю, как они смогли сойтись: активная, легкая и бескомплексная мать, которая всё время в детстве вгоняла меня в краску своими закидонами и отец — полная противоположность: спокойный, молчаливый и жёсткий. Но стоит сейчас матери обернуться на отца, я вижу, что в её глазах сначала непонимание, а потом какая-то щенячья привязанность, и она, кивая, понимает, что он просит. Я никогда не задумывалась: любят ли они друг другу — мне даже было неинтересно это, но разве такое понимание не должно говорить о том, что это не просто привычка быть вместе, может, что-то глубже? Лукас быстро сервирует стол, бегая от одного шкафа до стола и обратно; родители молчат, только держатся за руки и даже не смотрят в мою сторону, вообще кажется, что они бы тоже хотели оказаться где-то в другом месте. Как мне это знакомо!
Прокашливаясь через несколько минут, отец произносит:
— Так… так как давно вы знакомы с Лорин?
Лукас плюхается на стул, явно чувствуя себя очень расслабленным, словно он король.
— Дайте подумать… — мягко кладёт руку мне на ладонь. — Где-то два года… Да, точно! Два года будет через пару недель.
— Лорин, ты так долго молчала? — отец поворачивается с удивленным выражением лица. Я тоже в общем-то в шоке — папа больше не сердится, он почти что улыбается. И какого это чёрта?
— Ну вы же знаете её, такая скромная и закрытая, — отвечает за меня Мэй и крепче сжимает руку, чтобы я не ляпнула лишнего. Но он сейчас меня не заткнёт, я намерена поставить все точки над «i».
— Отец, я хотела признаться…
— Не отговаривайся, я всё понимаю! — и просыпается надежда на то, что сейчас скажет, что это бред и не верит ни единому слову в этом доме.
— Правда? Знаешь про то, что всё это…?
— Конечно! Я сначала разозлился, но теперь-то понимаю, что это всё между вами — правда.
Мэй бросает на меня взгляд полный любви, а у меня так некстати наворачиваются слёзы на глаза, только поддерживая теорию Лукаса и предположение родителей.
— Милая, не плачь! — говорит демон и обнимает за плечи, а когда его губы касаются моего уха: — Видишь! Твои часики безбрачия прекращают ходить, — и легко целует в щёку.
— Так, мы пойдём! Старикам надо переварить всё это, а завтра приходите на семейный ужин, познакомимся поближе, — просто не верю своим ушам, когда это слышу. «Какой ещё ужин? Давайте сразу панихиду».
Теряю счёт времени, так и остаюсь сидеть за столом, пока родители встают и уходят. Кажется, ляпаю невпопад слова на прощание, но всё как в тумане. Не сразу замечаю, когда Лукас возвращается и сколько он уже смотрит на меня в упор с серьёзным выражением:
— Ты в порядке?
Как бы ему объяснить то, что меня съели, пережевали и выкинули в унитаз. Ему такие чувства не понятны, его жизнь — это радости друг за другом. И теперь мне надо играть по этим правилам, потому что он всё равно добьётся своего, только к концу всех его попыток я могу вообще перестать быть человеком. Побыстрее бы это уже закончилось, и я жила в светлом одиночестве. Ну, как так могло случиться, что в одночасье я потеряла и семью, и сестру, и Тоби?
Лукас уходит из столовой, не дождавшись ответа, а я сижу так некоторое время, пока не слышу знакомые имена. Знаю, что не должна этого делать, но встаю с места и иду на звук, оказываюсь в большой гостиной, и на экране появляется знакомая серия «Как я встретил вашу маму», на лице зажигается улыбка. Не знаю, как он узнал, что надо делать, но у него выходит — я расслабляюсь, посматривая на экран. Он поворачивается ко мне из-за спинки дивана и призывает:
— Иди сюда.
Фыркаю на него, но всё равно двигаюсь и плюхаюсь рядом. Забываю обо всём на свете, пока одна серия сменяет другую, некоторые моменты я даже знаю наизусть. Я не помню, как на коленях оказывается миска с чипсами и сок на столе. На меня наваливается усталость, и в какой-то момент я засыпаю, не отдавая себе отчёта в этом и игнорируя то, что где-то рядом со мной Лукас, а засыпать рядом с ним не так уж и безопасно. Даже кажется, что кто-то обнимает во сне, или это только снится?
Просыпаюсь спустя какое-то время и замечаю, что укрыта пледом, от которого пахнет Лукасом, изображение на экране стоит на паузе, а виновника всего этого нет рядом. С чего-то я думаю, что его надо найти. Только вот зачем, неужели чтобы удостовериться, что он в порядке, что на меня вообще находит? Я должна его ненавидеть, несмотря на его доброту и поступки, которые не укладываются в образ мерзавца. Выходя в коридор, слышу тихий разговор двоих, который с каждым шагом становится только громче, и тихо иду на источник. Прячась за стенкой, понимаю, что в дверях стоит Лукас и преграждает кому-то вход рукой.
— Пусти! — слышится высокий женский голос.
— Лиса, уходи, — отвечает Лукас и его пальцы только сильнее сжимают дерево. Я чувствую, как он напрягается от этой ситуации, хоть я и не знаю причин.
— Я должна её увидеть! Это правда? Женишься на этой замухрышке? — такой комментарий бьёт по самолюбию, хотя раньше за собой такого не замечала — мне всегда было всё равно на такие высказывания в свой адрес.
— Да, она станет моей женой, поэтому тебе надо уйти и больше не приходи сюда, — а я и не замечала, что он бывает такой строгий и властный. Эта вся его веселость и жизнерадостность обманчива?
— А как же я? — взвизгивает она, толкая дверь.
— О чём ты? Ты не моя девушка, я ничего тебе не обещал, это ты на меня вешаешься. Уже поздно, уходи, Лорин может услышать тебя.
— Пусти меня, докажу, что лучше её.
Вижу, как она проводит пальцами по его руке, но он отдергивается, словно скидывая грязь.
— «Лучше пулю в лоб, чем дуру в жены», — говорит он и грубо выталкивает её за дверь, а я устремляюсь по коридору, не желая показывать ему, что стала свидетельницей их разговора, с одной лишь целью — спрятаться в комнате и перестать улыбаться. Ну что я за дура такая? Верю ему? Это же игры, очередные уловки. Или…? Да какие ещё «или»?
*** ***
— Лорин! — кричит он не в первый раз за последние минут пять.
— Никуда я не пойду! Я же сказала! — говорю из-за заблокированной двери, она трясётся как при землетрясении в десять баллов, когда он дёргает ручку и пытается её открыть, чтобы добраться до меня.