Страница 9 из 67
— Рад, что ты наконец решил снизойти до простых смертных и посетить мои занятия, Эд. К вам это тоже относится, — кивнул наставник на присмиревших ребят. — Решили устроить себе выходной? Отдохнуть решили? А Гермион не отдыхает! И Ассахир не отдыхает! У зла нет выходных! А они решили расслабиться, ишь ты!
Астори, прикусив губу, опустила глаза и молчала. Надо же было так опозориться! И зачем она только поверила этим мальчишкам?
— Ладно. — Учитель Вэй покачал головой и вздохнул. — На сегодня отпускаю вас. Но завтра чтоб все как один прибежали на тренировку!
Обрадованные ребята спешно попрощались с учителем и выскочили из кухни. Целый день свободы! На что же его потратить?
Идя по коридору, ребята выдвигали различные версии, но ни одна не вызвала единодушного одобрения. Вдруг Декс остановился прямо посередине коридора.
— Ребята, вы помните, какой завтра день? — спросил он. Джей наморщил лоб.
— Восьмое июня, кажется.
— Вот дурак, — рассмеялся Рон. — Завтра — День детей!
— А ведь верно! — воскликнула Астори. — Вот здорово! На Пладорской площади будет гуляние. И на Васильке тоже… Вы уже придумали, какой проект будете готовить?
— Я буду участвовать в конкурсе юных кондитеров, — сказал Эд с самодовольной ухмылкой. — Можете быть уверены, я займу там первое место! У них нет никаких шансов!
— Я, пожалуй, просто прогуляюсь. Интересно будет осмотреть ваш город, — промолвил Декс.
— А я, — запинаясь, проговорил Джей, — я занимался когда-то танцами… Кар… Кардалом… Мы можем вместе попробовать что-нибудь станцевать…
— Отлично! — обрадовалась Астори. — А ты что будешь делать, Рон?
— Да тоже ничего. Я особо ничего и не умею.
— Ну что ж, — подытожила девочка, — значит, сегодня готовимся к празднику. Вы идите, а мы с Джеем займёмся нашим номером.
Они выбрали просторную комнату рядом со спальней Рона и приступили к тренировкам.
Астори вообще сомневалась, что они сумеют что-нибудь подготовить за такой короткий срок. Нужно было выбрать музыку, придумать движения, выучить их, подобрать костюмы… Да много чего! К тому же оказалось, что у Джея нет соответствующих одежды и обуви. Пришлось пока тренироваться так.
Но как только они включили музыку, Астори убедилась, что у них ничего не получится. Джей танцами никогда не занимался.
Нет, у него была физическая подготовка, но он абсолютно не чувствовал музыку, не понимал самых простых терминов, и вообще… Моряк моряка видит издалека! А Джей был скорее сухопутным.
Наконец, после получаса тренировок, Астори поняла, что так больше продолжаться не может. Она откашлялась, собираясь сообщить об этом мальчику, но Джей избавил её от этой неприятной обязанности.
— Ладно, — сказал он со вздохом, — по твоим глазам вижу, что ничего у нас не получится. Значит, не судьба.
Он быстро вышел из комнаты, оставив ошеломлённую его ответом Астори в одиночестве. Девочка села на пол и задумалась. В словах мальчика ей почудилось какое-то странное выражение. Но может быть, ей и вправду только показалось?
Из раздумья Астори вывели знакомые звуки. Сама не понимая, что делает, она вскочила и замерла на одной ноге. Это была «Магайда», опера Шанэ, отрывок из которой они ставили в конце учебного года. Астори танцевала, забыв обо всём на свете, и остановилась лишь тогда, когда последние ноты растаяли в воздухе.
Первым делом она оглянулась и, удостоверившись, что её никто не видел, осторожно вышла из комнаты. Ей хотелось знать, кто же из мальчиков увлекаются классической музыкой.
Мимо комнаты Рона Астори прошла почти без раздумий — невозможно было представить, чтобы он увлекался искусством. Девочка уже почти свернула за угол, как вдруг замерла на месте, охваченная новой прекрасной мелодией. На этот раз сомнений не было — звуки шли из комнаты Рона.
Девочка осторожно, по-кошачьи подошла к двери и прислушалась. Произведение было ей незнакомо. Играла скрипка. Очарованная, Астори ещё несколько минут стояла неподвижно, а затем резко распахнула дверь.
Её глазам предстала удивительная картина: при самом богатом воображении Астори не могла представить комнату Рона такой. Все стены были увешаны плакатами с изображениями певцов и музыкантов, у правой стены стояло дорогое рецанское фортепиано, которое она недавно видела в чулане, а над кроватью висели портреты великих композиторов.
Посередине комнаты стоял сам Рон со скрипкой в руках; его глаза были закрыты, лицо выражало глубокую скорбь и страсть. Музыка взлетала, звенела, как туго натянутая тетива, потом камнем падала вниз и гремела, заставляя мурашки пробежать по коже; мелодия плыла по комнате, плакала тонко и жалостно, затем звучала с неожиданной яростью, будто буря, и обрывалась на самой надрывной ноте.
Астори невольно залюбовалась мальчиком в эту минуту: Рон полностью слился с музыкой, которую играл. Скрип отворяемой двери отвлёк его, и мальчик открыл глаза. Увидев Астори, он быстро спрятал скрипку и смутился.
— Рон, это было прекрасно! — воскликнула Астори. — Почему ты не говорил, что умеешь так играть?
— А ты не понимаешь? — спросил Рон, внезапно разозлившись. — Разве можно им что-то сказать? Сразу начнут смеяться!
— Глупости! — возразила Астори. — Я уверена, ребятам очень понравится! Ты просто обязан сыграть завтра на празднике. Кстати, где ты этому научился?
— Неважно, — буркнул Рон, пряча скрипку в футляр. — А играть я не буду.
— Нет, будешь!
— Не буду, сказал!
Больше получаса пришлось Астори уговаривать мальчика. Она и не подозревала, что у него такой упрямый характер. Наконец, после многочисленных просьб, Рон согласился выступить завтра. Астори взяла с него слово, что он прямо сейчас себя зарегистрирует, и отправилась к себе в комнату. Но не успела она пройти и десяти шагов, как её нагнал Рон.
— Постой! — сказал он. — Я что, буду просто так играть? Это же никто слушать не будет. Ты петь умеешь?
— Ну, не то чтобы очень… Я ходила на хор… — пробормотала Астори.
— А ну пойдём, проверим.
Девочка покорно последовала за Роном обратно в его комнату. Мальчик уселся на стуле и потребовал, чтобы Астори спела «Лебедь, ворон, коростель». Девочка обиделась: эту песню разучивали ещё в детском саду, но ничего не сказала и, откашлявшись, начала:
— Лебедь, ворон, коростель,
Зяблик, дятел, свиристель,
К утреннему чаю
Я гостей встречаю.
Далее следовал весёлый рассказ о птичьем чаепитии и о том, что вышло, когда орлу не досталось печенье. Астори спела всю песню до конца, и даже, как полагалось, два раза повторила первую строфу. Однако мальчик кисло поморщился и замахал руками:
— Это просто ужас! Кошмар! — он вскочил на пол и начал ходить кругами. — Годится для первого раза.
У Астори глаза полезли на лоб. У Рона всё в порядке с головой?
— Здесь предстоит, конечно, ещё много работы, но тем не менее голос у тебя есть. Будем его разрабатывать.
Астори ничего не оставалось делать, как согласно кивнуть головой.
Рон оказался требовательным учителем. Он не уставал поправлять Астори, делать ей замечания, но когда девочка всё совершала правильно, не скупился на похвалу.
Но это бывало так редко, что Астори наконец не выдержала и спросила, умеет ли он сам делать то, чему так усердно её учит. Рон что-то пробормотал в ответ, чем дал Астори повод для ехидных насмешек. Тогда мальчик не выдержал и потребовал, чтобы она назвала ему любую песню, и он её исполнит. Астори решила унять хвастуна.
— Исполни, пожалуйста, отрывок из партии Оррона из «Колокола и лебедя», — попросила она.
Астори рассчитывала, что Рон не справится с оперой или вообще не вспомнит её. Однако мальчик самоуверенно улыбнулся и запел. В его голосе, как и в музыке, звучали неприкрытые чувства, проникающие прямо в душу.
По телу Астори пробежала дрожь, ей вдруг стало очень холодно. При словах: «Давно погибшую звезду последний лебедь ждёт» девочка почувствовала, что по её лицу текут слёзы. Она быстро вытерла лицо руками и отвернулась от мальчика, чтобы он не увидел их.