Страница 2 из 13
Честно, я не то что не готова была выйти замуж, я еще и крайне не хотела этого. И потому Адам пошел на самые грязные меры, начав угрожать мне.
Я очень люблю своих родителей, которых он пообещал меня лишить. И мне пришлось согласиться. Мама до сих пор думает, что я счастлива в браке, и даже не подозревает о том, что в день свадьбы я плакала в туалете, глядя на обручальное кольцо.
Раньше мне хотелось добиться чего-то в жизни, но мне этого не дали. А теперь же нет ни малейшего желания. Руки попросту опустились, а мир вокруг погряз во тьме, окрасившей все в серые тона.
Сначала, когда я переехала из дома родителей в его особняк, я была окружена лаской и любовью, которую, наверное, мне ни один мужчина не подарил бы никогда. Но это было задолго до брака. А сейчас… У меня просто слов нет, чтобы прокомментировать всю эту ситуацию.
Поставив последнюю тарелку в посудомойку, я налила стакан воды, который залпом влила в себя. После вытерла руки большим махровым полотенцем и повесила его обратно на крючок. Когда в доме много помещений, совершенно теряешься, в какое из них отправиться. Потому первым моим решением было просто пойти в гостевую спальню, лечь на огромную кровать с десятком подушек различного размера и цвета, завернувшись в одеяло, как гусеница, и уснуть. А утром я возьму такси, ведь не очень люблю пользоваться благами мужа, и поеду к Анабель – подруге детства. Пореву, уткнувшись в ее бледное костлявое плечо, и выпью несколько бокалов шампанского.
Но сон не шел. Не было ни намека на усталость, которую испытывают люди каждый божий день. А все потому, что работать мне Адам тоже не давал. Он был категорически против того, чтобы я ходила в офис или общалась с людьми, которых он абсолютно не знает. Но ведь у каждого из нас должны быть свои друзья и знакомые. Совершенно не обязательно знать обо всех. С Анабель он разрешил… Именно разрешил продолжать общение, но только по телефону.
Анабель была моей одноклассницей, а после мы вместе окончили университет, учась на одном факультете. Даже предметы выбрали одинаковые, потому как имели общие интересы. Мы грезили о том, что откроем совместное дело, поднимемся без помощи наших родителей, хотя мои и так помочь не смогли бы, и когда-нибудь заживем так, как хотелось бы. Но подругу на какое-то время отправили в Австралию, после чего запихнули в семейный бизнес. А мне что оставалось?.. Одна бы я не справилась. И тут Адам, который старше меня на 3 года, и в таком раннем возрасте уже владеющий состоянием… Он снова появился в моей жизни. Мы не виделись с ним полтора года на тот момент. Он уехал в Орегону, и я ничего о нем не слышала. И тогда все пошло наперекосяк. Мне нужно было наше прежнее общение, а ему только я и мое тело.
Завтра я покину дом одна впервые за несколько лет и, надеюсь, навсегда. Анабель должна была вернуться из очередной бизнес-командировки. Я смогу спрятаться у нее, пока не заработаю денег, чтобы уехать к родителям. А там я расскажу им все, мы продадим дом и уедем туда, где Адам не найдет нас.
Пока мою голову заполняли фантазии о грядущем дне, который будет гораздо прекраснее моей нынешней жизни, мне все-таки удалось уйти в забытье, где я не увидела ни единого сна.
Утром я, как всегда, проснулась без будильника. Он был мне абсолютно без надобности. Но раньше, еще когда Адам ночевал дома, я не спала вовсе, ожидая очередных нападок с его стороны. Утром на его телефоне играла уже давно раздражающая меня песня, которая должна разбудить мужа. Мужчина поднимался с кровати, почесывая правую ягодицу, и лениво плелся в ванную наводить свой повседневный марафет. Боже, даже я меньше времени тратила на сборы, чем он. А этот его жест рукой…
Обычно по утрам после ухода Адама я еще долгое время валялась в кровати, вытянув одну ногу из-под одеяла для полнейшего комфорта. Потому что стоит мне покинуть спальню, придется готовить. Адам специально не нанимал кухарку, чтобы кушать то, что сварила я. И мне приходилось все делать, ведь уже тогда я знала, чем чревато непослушание.
Но сегодня я подорвалась с постели как ошпаренная и помчалась в душ, чтобы поскорее собраться и сбежать из этой золотой клетки.
Скинув с тела кружевную ночнушку из атласной ткани, забралась в душевую кабинку, оснащенную различными полезными функциями. Чтобы взбодриться, я включила гидромассаж, в то время как намыливала волосы клубничным шампунем, который так любила с раннего детства. Горячие струи сильным напором устремились в мое тело с потолка и стен, а вода плавно стекала по бледно-молочной коже вниз к водостоку. Пена попадала в глаза, но совсем не раздражала слизистую – наверное, еще и поэтому мне нравился именно этот шампунь.
Закончив банные процедуры, выключила душ и вылезла из него, обмотав тело полотенцем, а волосы слегка просушила другим, специально предназначенным для этого. Со стеклянной полки, что видела рядом с большим зеркалом ромбовидной формы, я взяла фен и досушила локоны, стараясь слегка придать объема у корней. Совершенно не хотелось тратить время, которого и так немного до пересменки охранников, на всякие укладки, прически и подбор стильной дизайнерской одежды. Я ведь не на бал собираюсь.
Я не стала укладывать в сумку какие-то личные вещи, потому что мне ничего не надо. Каждая шмотка, купленная им, вызывает во мне негативные воспоминания, от которых бросает в дрожь. Все, что мне нужно – мои документы, запертые в сейфе за картиной, висевшей в нашей спальне. Я увидела это, когда наблюдала за Адамом ночью из-под опущенных ресниц, пока он думал, что я сплю. А шифр я вторила как мантру.
Нацепив на себя первые попавшиеся на глаза вещи, ринулась к картине, а затем сняла ее со стены. Мне нужно лишь ввести код из восьми цифр, чтобы забрать свои вещи – и только. Но почему-то сердце колотилось так, будто я пришла кого-то обокрасть. И все пугало, что кто-нибудь может проверить меня, заглянув в спальню, и увидеть, чем я занята.
Выдохнув, я медленно ввела шифр и продолжила стоять в ожидании. Ничего не происходило. Неужели я ошиблась? И когда надежда начала угасать, раздался слабый сигнал, а за ним щелчок. Я распахнула дверь железного ящика и схватила свои документы.
Ох, Адам, было очень опрометчиво делать сейф прямо в спальне, где я сплю.
Оставалось лишь выбраться на улицу так, чтобы ни один из охранников меня не заметил.
Я поглядела на время – пора. Сейчас как раз пересменка, потому никто не будет караулить меня. Выбравшись в главную гостиную, я осторожно раскрыла широкие двойные двери и выглянула в коридор. У выхода расположились двое мужчин в черных с белой рубашкой костюмах, а их галстуки, казалось, душат охранников, и те вот-вот закашляются, упав на пол. Я даже была готова ждать, когда это случится, но ведь сразу понятно, что ничего и не произошло бы. Единственная странность – мое разбушевавшееся воображение. Закрыв дверь обратно, я начала придумывать, как бы отвлечь мужчин. Другой путь наружу мне заказан, поэтому необходимо что-то предпринять.
Адам убьет меня, если узнает, что я пыталась бежать, а меня поймали. Или же сделает что еще хуже… Но ведь я все-таки человек, и у меня имеется чувство собственного достоинства. Я личность, которая хочет и имеет полное право руководствоваться только своими решениями. Жить так, как я считаю нужным, и заниматься тем, чем захочется именно мне. Но Адам не понимает этого. Уже давно. Я стала рабыней дорогущего особняка… Его украшением.
Я быстрым шагом влетела на кухню и подожгла газовую плиту. Мне нужен дым. Выворачивая чуть ли не наизнанку ящики в поисках какой-нибудь бумаги, я наткнулась на журнал полуторагодовой давности, на обложке которого вовсю красовался Адам. Под его фото было сказано, что чуть ли не самый завидный жених города берет в жены свою подругу. Изданию Адам дал эксклюзивное интервью, в котором рассказал о нашей «безумной любви». Мне прямо-таки захотелось плюнуть в лицо лживому «другу», но в таком случае бумага не загорится. А использовать я решила именно ее.
Поднеся глянцевые страницы к открытому огню, держала их так до тех пор, пока пламя не охватило бумагу почти полностью, а затем бросила на плиту, заранее отключив газ – я не собиралась взрывать дом.