Страница 21 из 43
Шоу наклонился вперёд, опираясь локтями на стол, и сузил глаза.
— Тебе это показалось жалостью?
— Эм...
— Потому что если ты почувствовал жалость, мне придётся это исправить.
Напряжённый взгляд Шоу, глубокий тембр его голоса и твёрдая линия его сжатой челюсти совершенно ясно сказали мне, что никто не заставит его сделать что-то, чего он делать не хочет — и это было чертовски горячо.
Не поцелуй из жалости: проверено.
Я сглотнул и обнаружил, что мой взгляд опустился на его губы, а затем это заметил и он. Но он ничего не сказал мне об этом. Вместо этого он кусал нижнюю губу зубами, и мне захотелось, чтобы это были мои губы, чтобы это делали мои зубы.
Я, не думая, наклонился вперёд — как раз, когда Ванда вернулась с нашей едой.
— Хорошо, мальчики, — сказала она, поставив перед нами мою пасту и стейк Шоу. — Я жду счастливых тарелок, слышите?
И вот так сексуальное напряжение между нами рассеялось.
— Счастливые тарелки? — спросил я.
— Она имеет в виду начисто вылизанные тарелки, — сказал Шоу. — Ты с этим справишься, верно?
Я чувствовал, как Ванда переводит взгляд между нами, прежде чем тихо ускользнуть.
— Может, ты покажешь мне, как это делается, — сказал я, когда она вышла из зоны слышимости.
Шоу окинул меня взглядом, прежде чем начать резать свой стейк.
— Если бы я не знал лучше, то подумал бы, что ты со мной флиртуешь.
— Что, если это так?
— Это невозможно. Мы на людях.
— И что?
— Разве ты не гуляешь только с женщинами, когда выходишь из дома?
Я сделал паузу, наматывая пасту на вилку.
— Я думал, ты не слушаешь сплетни.
— Не слушаю. Но тяжело отрицать фотографии, которые мелькают, когда смотришь новости.
— Ааа, — я жевал и думал, как на это ответить. Он не ошибался. И меня тревожило, что он мог неправильно понять, кто я, что означало, что мне нужно было всё прояснить. — Я могу понять, почему ты так говоришь.
— Скажешь, что я ошибаюсь? — выражение лица Шоу стало серьёзным, чего не было пару минут назад. — Слушай, я не такой парень, который будет избегать слона в комнате, а прямо сейчас он у нас довольно большой. Я знаю, что ты не открыт, и не уверен, как ты себя определяешь, но если ты натурал и хочешь поэкспериментировать, как бы я ни был польщён, я тебе не подхожу.
«Что ж, отличный способ выложить всё на чистоту», — подумал я, заставляя себя проглотить пасту. Но Шоу не мог ошибаться больше.
— Ладно, — сказал я и запил еду глотком коктейля. — Это было прямо.
— Я не привык пороть чушь.
— И я ценю это. Первое, что тебе нужно знать, я бисексуал. У меня никогда не было проблем с тем, чтобы признать это, но остальной мир не так посвящён, как близкие мне люди.
— Почему так?
— Когда мы начинали, наша звукозаписывающая компания не думала, что это хорошая идея — чтобы я так публично выставлял свою ориентацию, и остальная группа с этим согласилась.
— Я думал, в группе есть несколько парней...
— Геев? Да. Но, видимо, трое геев было уже слишком. Остальные парни поддержали тех, кто управлял шоу. Из-за того, что я был фронтменом, они хотели, чтобы я привлекал большую часть наших зрителей.
— Женщин, — произнёс Шоу.
— Верно. И, к сожалению, моя бисексуальность вызывает плохую реакцию у тех, кто считает, что ты не достаточно гей или не достаточно натурал. Люди не понимают, что тебя могут привлекать и мужчины, и женщины.
— Понятно, — сказал Шоу, кивая, пока обдумывал, что я ему говорю. — Ну, я извиняюсь, что сделал скоропалительные выводы о тебе. Я предположил и ошибся.
— Не совсем ошибся, — когда Шоу посмотрел на меня вопросительным взглядом, я произнёс: — Я никогда не выходил на люди с парнем. Ты был прав. И теперь, когда я ушёл из группы, тяжело избавиться от старых привычек.
— Ты нервничаешь из-за того, что мир узнает эту твою сторону.
— Да.
— Ты не думаешь, что они примут тебя. Это может навредить твоей карьере, когда ты вернёшься.
Я кивнул.
— И снова да.
— Ладно, — на его губах играла задумчивая улыбка. — Тогда что ты здесь делаешь?
«Здесь, со мной», — не договорил он.
— Я не знаю, — признался я.
Казалось, он обдумывал это в голове.
— У тебя никогда не было отношений с парнем, даже тайных?
— Не особо.
— Никогда?
Я почесал голову.
— Я был в группе с восемнадцати лет. Это быстро бы прикрыли.
— Не мне судить.
Подождите... нет?
— Не говори мне, что у тебя никогда не было отношений.
Шоу покачал головой.
— Не было.
Я в шоке ахнул.
— Никогда?
Он бросил в меня обёртку от соломинки, и я рассмеялся.
— Я в шоке. Не буду врать, — сказал я.
— Почему?
— Посмотри на себя.
Шоу опустил взгляд на себя, а затем выгнул бровь.
«Нет, чёрт возьми. Я не попадусь в эту ловушку, отвечая». Вместо этого я решил полностью сменить тему. Я не был готов заходить на опасную территорию, которая в данный момент выдаст слишком много моих мыслей.
— Я знаю, что у тебя есть брат. Твои родители тоже здесь?
Шоу рассмеялся от моего резкого поворота, а затем, к счастью, подыграл.
— Мама живёт в Чарльстоне, в паре часов езды отсюда. Что касается родителя мужского пола? Его никогда не было.
— Правда?
— Ты кажешься удивлённым.
— Должно быть, у тебя невероятная мама.
— Я передам ей, что ты так сказал, — он наколол на вилку кусок стейка и указал на меня. — Что насчёт тебя? Ты говорил мне, что единственный ребёнок, поэтому эгоистичный и разбалованный — твои слова — но что насчёт твоей семьи?
Я оторвал кусочек своей булочки и намазал на него немного масла.
— Мои родители по-прежнему вместе, но это всё, что в них есть традиционного. Они очень классные и прогрессивные, и моё попадание в группу они посчитали очень крутым.
— Значит, они ходят на твои шоу?
— Чёрт, они раньше ездили по всей Америке, чтобы ходить на мои шоу. У папы был этот «Виннебаго», который ему каким-то образом удалось выкупить в ломбарде, и будь я проклят, если они с мамой не ездили в этой штуке повсюду следом перед концертами. Они теперь держатся ближе к дому, но, наверное, их вечеринки услышишь и отсюда.
— У меня есть ощущение, что они мне понравятся.
— Шутишь? Они будут в восторге от тебя.
— Оу, да? — он оживился. — Как они выглядят?
— Как фрики, — сказал я, бросая в него кусочек булочки, от которого он увернулся. — Кстати о фриках, я мог кое-что слышать о тебе.
— От кого?
— От нашего общего друга.
— Уже спрашиваешь обо мне Баша?
— А если и так?
— Я не жалуюсь. Но расскажу тебе всё, что ты хочешь знать, — он взял свой стакан и поднёс его к губам.
— Ты правда умеешь читать мысли?
Шоу с трудом проглотил воду, которую пил, и закашлялся.
— Он так тебе сказал?
— Так это правда?
— Нет, — сказал он, промакивая губы салфеткой, прежде чем положить её обратно к себе на колени. — Совсем нет. Иногда я улавливаю чувства тех, кто вокруг меня, поэтому легче прочесть и понять то, через что они проходят. Но это совершенно другое.
— Значит, ты не видишь, о чём я прямо сейчас думаю?
Шоу наклонился вперёд, опираясь на локти, и притворился, что изучает меня.
— Ты думаешь: «Надо было мне заказать стейк».
Я опустил взгляд на остатки своей пасты, а затем на его стейк. Он действительно выглядел довольно привлекательно.
— Я думал, ты не умеешь читать мысли? — пошутил я.
— Метод научного тыка, — сказал он, а затем наколол кусок мяса и зажал его между зубами.
Хохотнув, я продолжил свою попытку оставить Ванде «счастливую тарелку», и тогда до меня дошло. Тогда я понял, почему на самом деле пригласил Шоу на обед: мне нравился этот парень. Он был интересным, разговор всегда тёк как по маслу, он был прямолинейным и честным, забавным умником, как мне и нравилось, и, чтоб меня, он был красивым. Я задумался, почему у него никогда не было отношений — дело было определённо не в том, что ему никто не предлагал. Воспоминание о том, как на него смотрел Джим, вызывало тошноту, но я представлял, что точно так же на Шоу смотрит длинная очередь мужчин. На самом деле, я буду ещё одним лицом в этой очереди.