Немного желания (ЛП)

«Ого. Завёлся из-за ничего, Дженнингс».

С низко опущенной кепкой и убранными волосами Трент выглядел как обычный Джо — с отличной задницей. Если он не начнёт перед всеми горланить одну из своих песен, нет причин, чтобы он не мог выходить куда-то в свободное время. Но жаль, что ему приходилось скрывать лицо. В жизни этот мужчина выглядел ещё лучше. Но я не замечал этого. Или его задницу. Нет.

— Это всё? — спросил Трент. — Нам нужно пойти куда-то зарезать корову? Собрать клубнику?

Мне хотелось поцеловать этот остроумный рот. Поцеловать его и трахнуть — опасное сочетание для мыслей.

— Теперь будем расплачиваться, — сказал я, выбирая не слишком большую очередь. Когда мы выложили содержимое тележки на конвейерную ленту, я достал из заднего кармана свой бумажник.

— Воу, ты что это делаешь? — спросил Трент, выхватывая бумажник из моих рук.

— Это я заполняю твой холодильник против твоей воли. Я разберусь.

— Не-а. К чёрту это дерьмо, — Трент достал кредитку и собирался протянуть её кассиру, но тот указал на терминал перед ним. Трент провёл карточку, но когда аппарат пикнул в ответ, он нахмурился. — Какого чёрта?

Я взял у него карточку и медленно вставил в считыватель.

— Нужно вставить её внутрь, чтобы она хорошо и плотно вошла.

Губы Трента приоткрылись от моего скрытого подтекста, а затем он встряхнулся и протянул мне обратно мой бумажник.

— Я это знал, — сказал он.

— Я вас знаю? — произнёс кассир, глядя на Трента. — Вы выглядите так знакомо, — он наклонил голову на бок, будто это даст ему искомые ответы.

Трент держал голову опущенной, чтобы козырёк его кепки закрывал большую часть его лица.

— Даже не представляю, почему.

— Я вас знаю. Я знаю, что я вас знаю, — кассир постучал пальцами по краю сканера. — Вы кто-то знаменитый, да?

Я мог только закусить губу, чтобы сохранить серьёзное выражение лица, но Трент, к его чести, не колебался.

— Думаете, будь я знаменитостью, я бы ходил за покупками сам?

— Это правда. Да. Оу! — кассир щёлкнул пальцами. — Я понял. Вы работаете в рекреационном центре, верно?

— Нет. Просто приехал в гости, — Трент достал свою карточку из терминала и растянул губы в улыбке. — Хорошего дня.

Я быстро поставил пакеты в тележку, когда кассир крикнул:

— Да, вам тоже.

Но как только мы вышли на парковку, мы оба расхохотались.

— Бедный парень. До него дойдёт, когда он будет глубоко спать, — сказал я, открывая машину и багажник.

— Нет. Он не похож на того, кто слушает «ТБД». Плюс, ты его слышал. Я работаю в рекреационном центре.

— Не могу представить, чтобы ты играл в вышибалы с кучей детей.

— Я люблю детей. Отчасти.

— Достаточно, чтобы позволить им бросать мяч тебе в лицо и повредить то, что приносит деньги? — поддразнил я.

— Нет, — он схватил пиво из-под тележки и положил его в багажник. — И что по поводу того, что карту нужно вставить «хорошо и глубоко»? Это ты виноват, что он вообще меня заметил.

— Плотно. Я сказал вставить плотно.

— Плотно, глубоко. Одно и то же.

— Только если повезёт, — сказал я, смеясь и закрывая багажник, а он толкнул тележку к стойке.

Но как только мы вернулись в мою машину и поехали обратно к его дому, Трент замолчал, его тело было повёрнуто к двери, а глаза сосредоточились на пролетающих

за пассажирским окном магазинах. Я не любил неловкую тишину, так что включил радио, чтобы услышать из динамиков «Run Like Hell» от «Pink Floyd». Сделал громкость потише.

— Если ты скажешь, что не фанат «Pink Floyd», я тебе не поверю, — сказал я.

— А? — Трент дёрнулся, будто глубоко задумался, а я выскочил перед ним.

Я нахмурился.

— Всё нормально?

— Да.

— Ладно, — я посмотрел на него искоса, а он по-прежнему выглядел далёким. — Никакого давления, но если ты когда-нибудь захочешь о чём-то поговорить, я удержу всю хрень под замком.

— Без обид, но я едва тебя знаю, — затем его глаза расширились. — Чёрт побери. Я в машине с мужчиной, которого едва знаю. Хах. Как в тот раз, когда я попробовал ЛСД, — он вздрогнул, и когда я посмотрел на него взглядом «ты издеваешься?», он рассмеялся. — Шучу. Ты хороший друг Баша. Это говорит всё, что мне нужно знать о том, какой ты надёжный.

Мою грудь согрело тепло. Моя мама всегда вбивала нам в головы, как важно окружать себя хорошими людьми, и слышать, как хорошо относятся к Башу люди вне его круга? Это только подтверждало, что мне в этой жизни повезло с друзьями.

— Я ценю это, — сказал я. — Как вы двое познакомились?

— С Башем? — он вытянул перед собой свои длинные ноги и откинулся назад. — Я вырос в Нэшвилле, и мои родители привозили меня сюда каждое лето. Однажды — когда мне было лет восемь, может быть? — я увидел на пляже паренька в ярко-розовых плавках, который наблюдал за всеми этими детьми, которые строили большой замок из песка. Я предположил, что это потому что он властный паршивец, но по какой-то причине всё равно туда подошёл. Но этот паренёк, Себастиан, как он тогда себя называл... он совсем не был таким. Те дети позволили ему взять на себя руководство потому, что хотели от него этого. Он им нравился.

Я улыбнулся.

— Похоже на Баша. Его тяжело не любить.

— Но он вроде как вынуждает тебя, знаешь? Когда я поехал обратно домой, он прислал мне открытку, где было сказано, чем мы займёмся во время моего следующего визита.

— Похоже, ты правильно предположил, что он властный. Мало что изменилось.

— Нет, это не так. Я всегда знал, что он добьётся в жизни чего-то большого. За годы мы вроде как потеряли связь, но приятно видеть, что у него всё хорошо. Я рад.

— Уверен, он сказал бы о тебе то же самое.

Губы Трента изогнулись в грустной улыбке.

— Может быть, — он поставил локоть на выступ окна и потёр губы, на его лицо вернулся этот задумчивый вид. — Раньше ты сказал что-то... про повреждение того, что приносит деньги, вроде бы ты так выразился.

— Я шутил. Наверное, ты и со сломанным носом зажжёшь.

— Наверное, меня задело, когда ты так сказал. Иногда я думаю, что это всё, на что я способен.

Я опешил.

— Что? Ты имеешь в виду в «ТБД»?

— Да. Мы все попали в группу… сколько лет прошло? Уже двенадцать лет назад? Боже, это было так давно? — он покачал головой, будто не мог в это поверить. — Поначалу я нормально относился к тому, что Килл и Вайпер пишут песни и помогают продюсировать треки. Я был молод, попал в музыку позже, чем они, и ещё учился. Я был просто счастлив быть в чёртовой группе. Понимаешь?

Я кивал, внимательно слушая.

— Но чем больше успеха мы получали, тем больше они брали на себя контроль. Никакие мои идеи не были для группы правильными; никакие мои песни не были достаточно хороши. Они использовали все чёртовы связи. Дошло до точки, когда я задумался, почему они ещё держат меня при себе, и однажды ночью мы просто разговорились об этом. Я высказался по поводу их дерьма, и ты знаешь, что сказал Вайпер?

Остановившись на светофоре, я взглянул на Трента. На поверхности бурлил огонь, смешались боль и злость.

— Он сказал, что я нормальный певец, который выглядит на сцене довольно хорошо, и они имеют со мной дело потому, что я делаю всё, что они скажут. Что они нужны мне больше, чем я им, и что они держат меня рядом потому, что будет напряжно искать себе нового певца.

Чёрт... вот, что обрушилось на этого парня. Это одновременно разозлило меня и вызвало желание рассмеяться от иронии. Разозлило потому, что они заблуждались, если считали, что люди не станут бушевать из-за ухода Трента. Смеяться хотелось потому, что люди бушевали, по-прежнему.

— Слушай, Трент, — сказал я, — я могу не знать, что произошло между вами на самом деле, но могу сказать тебе одно: ты чертовски талантливый.

— Как ты это понял? Я каждый вечер пел песни других людей. Я мог чертовски психовать из-за этого, но всё равно делал это.