Среднеградск

Затем на каждого участника совещания, попавшего на общую схему, заводился персональный лист. Заголовком листа становились ФИО и занимаемая должность персоны. Под ними проводилась вертикальная линия, делящая лист на две колонки. Наверху левой колонки Иван Васильевич писал «За», а правой – «Против». Ниже в колонках выписывалась краткая аргументация: почему этот участник совещания может быть за желаемый Крестовым результат совещания – в левой колонке; почему он может быть против – в правой. Затем проводилась горизонтальная черта, ниже которой на оставшемся месте формулировалась контраргументация для текста в правой колонке.

После заполнения таких персональных листов для совещаний, на которых председательствовал сам Крестов, он брал первый лист с общей схемой и нумеровал участников совещания в том порядке, в котором планировал предоставлять им слово. А затем все листы выкладывались перед собой в два ряда: в верхнем лежал лист с общей схемой совещания, а в нижнем располагались персональные листы в порядке номеров, полученных участниками на схеме. И вот теперь уже, глядя на такой подготовленный им пасьянс, Иван Васильевич прокручивал в своей голове наиболее вероятные сценарии течения совещания по данному вопросу. Ну, примерно, как в шахматной партии, когда он рассчитывает многоходовую комбинацию с различными вариантами.

Но в машине-то уже пасьянс этот перед собой не разложишь, поэтому Крестов просто по очереди просматривал подготовленные им пять листов. Он их начал заполнять по своей методике еще в воскресенье дома, после того как на инаугурации в субботу договорился с прокурором о совещании. Сегодня, в связи с вызовом Бочкаренко в Приокс к губернатору и досрочным окончанием встречи с ним, у Ивана Васильевича появилась возможность ещё полчаса поразглядывать свои заготовки с просчётом возможных вариантов хода совещания. И за это время он ещё кое-что добавлял к записям, сделанным вчера.

В центре верхней части первого листа стояли два слова «Конфликт интересов», слева-сверху от них была запись «Давыдкин Виктор Иванович, прокурор города», слева-снизу – «Ермилин Алексей Миронович, начальник гУМВД, полковник полиции», справа-сверху – «Кулаков Валерий Валерьевич, председатель горсуда», справа-снизу – «Нехаев Борис Константинович, начальник гУФСБ, полковник». В нижней части этого листа вчера дома Крестов написал «База данных для выявления возможных конфликтов интересов у должностных лиц органов местного самоуправления и органов государственной власти в Среднеградске». Сегодня он красным цветом ниже добавил «Выявление и фиксация конфликтов интересов между участниками по теме совещания».

Четыре персональных листа так и остались полупустыми. Вчера дома Крестов смог сделать на них только заголовки. Иван Васильевич ни с кем из четверых практически не был знаком. Все они появились в Среднеградске относительно недавно: от семи (председатель суда) до двух (полковник ФСБ) лет. Несмотря на пропагандируемые решения, принятые наверху, об открытости и прозрачности, о подконтрольности и подотчетности, об общественной оценке и общественных советах, правоохранительная система в стране оставалась вещью в себе и становилась всё больше для себя. Граждане, конечно, смотрели бесчисленные сериалы про прокуратуру, полицию, суды и разведчиков, но реальная жизнь была такова, что ни тем, ни другим, ни третьим, ни четвёртым они не доверяли и всех откровенно боялись. Поэтому собрать достоверную информацию о каждом из четырёх предстоящих собеседниках, достаточную для прогнозирования их поведения на совещании, Крестову не удалось. И тактической задачей этой встречи он считал просто знакомство. Ну а в ходе обсуждения его «интересной конфликтной» темы каждый проявится, никуда не денется. Вот и начнёт тогда у него складываться хоть какая-то основа для последующих сценарных зарисовок с этими актёрами. А пока сегодня на всех четырёх персональных листах Иван Васильевич написал одно и то же: в левой «За»-колонке – «законодательно оформленное формальное требование противодействовать коррупции»; в правой «Против»-колонке – «в законодательстве не предусматривается создание такой базы (отговорка)», «сохранить свою непрозрачность (разные мотивы)»; в нижней части листов – «логика из статьи про урегулирование конфликта интересов в законе о муниципальной службе».

Крестов вздохнул, положил «карты Штирлица» в портфель и достал из него три письма, которые он поручал Андрюшиной подготовить к сегодняшнему совещанию, с предложением определить представителей прокуратуры, полиции и ФСБ для участия в комплексной инвентаризации Среднеградска как муниципального образования – Оксана передала ему их, когда он уже уходил к машине. Нелли Прохоровна работой над текстом писем сильно себя явно не загружала: адресаты там были разные, а текст один и тот же – «Прошу обеспечить участие Вашего представителя в проведении комплексной инвентаризации муниципальной собственности города». Иван Васильевич опять вздохнул: «Ё, продолжает издеваться, что ли? Ладно, в четверг с ней поговорим, а сейчас про это и заикаться нечего».

«Меня ждать не надо», – сказал Крестов водителю, с досадой хлопнул дверью машины и пошёл в «силовое здание» Среднеградска.

22

«Извините, пожалуйста, но я передумала. Отвезите меня всё-таки в редакцию «Городничего», а не домой», – сказала Червоных водителю шикарного «вольво», принадлежавшего директору ООО «Домстрой-Среднеградск».

Директор, Нехаев Сергей Константинович, всегда присылал за Нонной Савельевной свой персональный автомобиль и на нём же доставлял её обратно. Червоных, при их первой встрече для разговора о долгосрочном сотрудничестве между журналом и стройкомпанией, сказала сокрушённо, что ей придётся заезжать на автомойку после каждого посещения их стройплощадок – российская грязь оттуда почему-то никуда не девается, несмотря на применение самых современных западных технологий строительства. Вот директор и пообещал, что Нонне Савельевне для поездок к ним свой автомобиль марать не придётся, и о её транспортировке заботился сам. А ездить приходилось всё чаще и чаще – «Домстрой-Среднеградск» теперь уже каждый квартал сдавал под заселение один многоквартирный дом как минимум. Ну и в «Городничем» об этом появлялся большой материал с красочными фотографиями, со схемами планировок квартир, с интервью со строителями и счастливыми покупателями квартир. Платили журналу за такие материалы очень щедро. Когда заключали договор, Червоных не смогла скрыть даже своего удивления ценой за одну страницу материала в номере. Директор рассмеялся тогда и сказал, что такова рекламная политика их холдинга – на представление результатов деятельности денег не жалеть. «Домстрой-Среднеградск» был одним из нескольких десятков предприятий, входящих в холдинг «Домстрой-XXI». Прелесть этого договора заключалась ещё и в том, что всю нужную информацию для публикации в журнале стройкомпания готовила фактически сама. Червоных приезжала на стройплощадку практически с экскурсионными целями, забирала информацию уже на флешке, пила чай с директором, разговаривая с ним о новых сданных объектах под диктофон, сама делала несколько снимков (директора и новых домов) и уезжала. Оставалось только скомпоновать публикацию для ближайшего номера «Городничего».

Вот и сегодня «вольво» забрал Нонну Савельевну в 141–5 от столовой, а теперь вёз её назад. Муторное состояние на душе у Червоных так и не проходило. Она его ощутила сразу после ухода Давыдкина из столовой. Сначала Нонна Савельевна подумала, что это как обычно от встречи с Витей, от понимания бесперспективности её попыток восстановить с ним близкие отношения и от своего бессилия прекратить эти попытки. Она ведь некоторое время после его переезда в Среднеградск самоуверенно полагала, что он постепенно простит её и в конце концов переедет к ней, потому что с их первой встречи здесь было понятно, что Витя до сих пор любит свою Нано. Но по мере того, как Нонна Савельевна всё больше узнавала о его семье от него самого, слушая его рассказы о жене, двух дочерях и трёх внуках, самоуверенности этой становилось всё меньше и меньше. А однажды она увидела их всех вместе в городском парке и поняла, что свою семью Витя никогда не бросит. Даже ради неё.