Среднеградск

– Спиридонов на связи, Иван Васильевич, – доложила Оксана.

– Никита Сергеевич, добрый день, Крестов беспокоит. У меня к Вам пока небольшой вопрос – это Вы у нас машину времени изобрели в Среднеградске?

– Э… Не понял вопроса. Поясните, пожалуйста.

– Да я вчера поехал на свой участок землю под зиму перекапывать. Но на свой обычный рейс «восьмёрки» в 105–6 на моей остановке опоздал на две минуты – ключи от домика искал, а жена их в свою сумочку, оказывается, засунула, вместо того, чтобы на положенное им место вернуть. Честно скажу, сначала я расстроился (не люблю никуда опаздывать), а потом обрадовался: надо же, с какой точностью у нас до сих пор автобусы ходят. Ну и пошёл на остановку «Музыкальная школа», чтобы там сесть на 21-ю маршрутку, которая на нашу остановку не заходит, а поворачивает метров за двести от неё, но до участка на ней доехать тоже можно. Следующая-то «восьмёрка» по расписанию на нашей остановке только ведь через полчаса. Топаю я, значит, по тротуару вдоль дороги, уже светофор прошёл, на котором маршрутка и поворачивает, а навстречу-то мне «восьмёрочка» едет. Понял я, что рано радовался точному соблюдению расписания…

– Иван Васильевич, бывают сбои, конечно. Но я сейчас выясню, кто водитель этого рейса был, и, если его вина, то и премия его автоматически уменьшится.

– Никита Сергеевич, не трудитесь. Водитель ехал точно по расписанию.

– Э… Опять не понял. Вы же сами только что сказали…

– Он ехал точно по расписанию, которое висит на остановке «Музыкальная школа». А проблема в том, что время этого рейса «восьмёрки» в расписании, которое висит на моей остановке, на 4 минуты раньше, чем этот рейс прибывает на «Музыкальную школу» по тому расписанию.

– Э… Как это, как это?

– А вот так это, Никита Сергеевич, – начал слегка раздражаться от туповатости собеседника Крестов. – На «Музыкальной школе» этот рейс должен быть в 110–0, а на моей остановке в 105–6. Вот я и говорю, что, по крайней мере, этот рейс этого маршрута на этом участке едет из будущего в прошлое. Отсюда и мои поиски изобретателя такой машины времени. Смекаете?

– Дошло, Иван Васильевич. Проверим все расписания на всех остановках в течение ближайших двух дней. Извините, Иван Васильевич, за Ваше беспокойство в воскресенье. О результатах проверки я доложу.

– Служебная записка должна быть у меня в среду. До свидания.

Крестов положил трубку и открыл толстую «думскую» папку. Ольга Леонидовна Закревская передала её неделю назад, и за это время он уже не один час посвятил изучению собранной там информации. Ольга Леонидовна сделала всё, как он просил. Она ведь была не только исполнительным директором Союза налогоплательщиков Среднеградска уже 7 лет и понимала Ивана Васильевича с полуслова, но ещё и депутатом городской думы на неосвобождённой основе. На прошлогодних выборах депутатов лишь ей из 11 выдвинутых союзом кандидатов удалось получить депутатский мандат. Поэтому информацию в папку она собирала, зная уже всё изнутри.

На первых страницах там были нарисованы общие структурные схемы: сначала шла разбивка на комитеты и комиссии с распределением по ним фамилий депутатов; потом лежал лист с разбивкой на официально зарегистрированные депутатские объединения (партийные, программные и территориальные), тоже с распределением по ним фамилий депутатов; затем шли 15 страниц со схемами возможных групп депутатов по их интересам (Крестов назвал для себя такие группы «интересными»), причём каждая из этих пятнадцати схем была посвящена определённой теме (земельная политика, градостроительная политика, приватизация имущества, тарифная политика ну и т. д. – этот перечень тем Иван Васильевич не задавал, и Закревская выделила их сама). «Интересные» группы были составлены Ольгой Леонидовной на основе кропотливого анализа итогов голосований на заседаниях гордумы. Анализ персонального состава этих групп показывал, что не всегда решения думы принимались в соответствии с раскладом голосов между официальными депутатскими объединениями. Это-то и вселяло в Крестова сдержанный оптимизм относительно возможности проводки через думу нужных ему решений: если учитывать состав «интересных» групп и предварительно до голосования в думе проводить индивидуальную подготовительную работу с депутатами, то большинство голосов можно будет и набирать… Ну, жизнь покажет.

После страниц с общими схемами в папке шла информация о депутатских комитетах и комиссиях. Каждым комитету и комиссии посвящался блок страниц. В каждом блоке сначала лежала структурная схема с пофамильным раскладом, потом текст положения о комитете или комиссии, а затем краткий анализ года их работы, к которому прикладывались таблицы с голосованиями на заседаниях комитета или комиссии.

Про официальные депутатские объединения информации было совсем немного: скорее всего, из-за того, что собирать её было проблематично, а, может быть, некоторые официальные являются совсем формальными. Надо будет уточнить у Ольги Леонидовны.

Дальше на каждого из депутатов отводилось три страницы с заранее оговоренной между Крестовым и Закревской структурой информации: копия предвыборной листовки кандидата; подробная хронологическая таблица жизненного пути, так сказать; сведения о семье – все, какие удалось собрать; и характеризующие стиль речи и мышления цитаты из стенограмм сессионных заседаний.

Про аппарат думы имелись структурная схема, штатное расписание и краткая характеристика Ольги Леонидовны на каждого сотрудника.

В конце папки шел текст регламента с иллюстрациями Закревской в виде подробных блок-схем всех описанных в нём процедур работы представительного органа Среднеградска.

«Да, мне просто повезло, что есть хоть один свой депутат там», – подумал Крестов. «Хотя, что значит повезло. А не я ли её в прошлом году уговорил-таки пойти на выборы, писал ей предвыборную программу кандидата, мобилизовал все ресурсы Союза налогоплательщиков на избирательную кампанию. Скептики тогда гундели, что никто из одиннадцати кандидатов не пройдёт. А вот она прошла!»

Пора было идти к Бочкаренко. Иван Васильевич положил «объективку» на Афанасия Сергеевича в думскую папку, а папку засунул назад в портфель. Потом пошёл в комнату отдыха, выпил несколько глотков воды, причесался, разглядывая себя в зеркале, потом, как советуют психологи, подержал некоторое время улыбку на своих губах, и твёрдо, глядя себе в глаза, вслух произнёс: «Что бы он ни говорил, как бы он себя ни повёл, ты, Ваня, заводиться не будешь!»

Тоненькую пластиковую папку с несколькими страничками рукописного текста Крестов взял с собой.

18

«Надо убедить Петра Никифоровича, надо убедить Петра Никифоровича, надо убедить Петра Никифоровича», – непрерывно вслух повторял сам себе Сафин. Он ехал за рулём машины своей жены к губернатору обсуждать предложение Крестова о переходе из вице-мэров в председатели контрольно-счётной палаты Среднеградска.

После разговора с мэром Александр Мартынович вернулся к себе на третий этаж, буркнул секретарю, что его здесь нет и уже сегодня не будет, и заперся в кабинете – надо было осмыслить состоявшуюся встречу и наметить план дальнейших действий. Он достал из встроенного в рабочий стол минихолодильника бутылку «Боржоми», открыл и выпил прямо из горлышка половину.

«Итак, во-первых, Крестов – это тебе не Дьяконов во всех смыслах: умнее, увереннее, вреднее, и, самое главное, его в мэрское кресло не Ростов посадил, а горожане, и поэтому губернатор им управлять в такой степени, как Дьяконовым, не сможет, как бы ему этого не хотелось.

Во-вторых, убрать с должности Крестова получится в лучшем случае только через полтора-два года. Раньше не выйдет – нужно ведь основания создать-накопить, процедуры провести. А меня он за год максимум всё-таки из замов так или иначе выпрет. И чем сильнее я буду сопротивляться этому, тем более основательные аргументы ему для увольнения потребуются. Что может вполне для меня закончиться не только потерей этого места.