Страница 6 из 17
Наконец В. упал, или достиг дна, или опустился на что-то. Голова стала проясняться, В. очнулся и обнаружил себя в том же кресле в кабинете Мастера А. Дым исчез. Мастер А улыбался В., как ни в чем не бывало. Все было по-прежнему, только на бетонной стене за головой Мастера А появилось большое чернильное пятно, которое росло, меняя свои очертания, словно стена была не стеной, а большой промокашкой, на которую кто-то незримый капал чернила.
Пятно расползалось, пока не заволокло всю стену. Оно на минуту замерло, а потом стало распространяться дальше – на шкафы с книгами, на ковер, на кресла, на светильники на стенах, гася их один за другим… В. невольно съежился, когда пятно подобралось к нему, но тьма аккуратно разлилась за пределами кресла, в котором сидел В. Чернота сгущалась вокруг В. и Мастера А. Всё исчезло и погрузилось во мрак, но только В. и Мастер А в своих креслах остались тут, их фигуры таинственно светились, будто темнота поглотила светильники, но не тронула свет, которые они проливали на Мастера А и В.
За головой Мастера А вспыхнуло что-то крохотное, вроде светлячка. Затем другой такой же огонек засиял рядом, потом еще и еще. С невероятной быстротой светлячки засыпали всю окружающую тьму. В. огляделся кругом и судорожно вдохнув, вцепился в подлокотники кресла. Они с Мастером А парили в бездонном звездном небе! В. различил даже Млечный путь над головой Мастера А справа. Иллюзия была такой достоверной, что В. невольно вжался в кресло и уцепился покрепче за подлокотники.
– Подходяще, а? – заговорил вдруг Мастер А, ткнув пальцем в черное небо. Он все так же улыбался и весело глядел на В.
– Для чего подходяще? – растерянно спросил В.
– Для разговора, для чего же еще!
– А будет разговор?
– Угу, – буркнул Мастер А и опять замолчал.
В. пробормотал в ответ что-то маловразумительное и тоже замолчал. Он чувствовал себя очень уютно, чего в данных обстоятельствах никак нельзя было ожидать. Тишина и покой вокруг действовали умиротворяюще, а Мастер А рядом светился приятным молочным светом. «Да ведь это только имитация», – подумал В. и расслабился. По крайней мере, он никуда уже не падает, и голова у него более-менее ясная.
– Знаешь, что мне напоминает человеческая жизнь? – заговорил Мастер А. – Темную комнату! – Мастер А наставил палец на В. и обвел им вокруг него, как бы рисуя очертания воображаемой комнаты. – Уж извини за банальное сравнение, но маленькие комнатушки – это именно то, к чему ты привык, как и миллионы других городских жителей.
В. вздохнул. Опять начинаются нравоучения! А Мастер А продолжал:
– Вы не видите ни неба, ни поля, ни леса, ни высоких гор, ни простора океана. Ваша естественная среда обитания – извечные четыре стены в различных вариациях, поэтому я и сравниваю декорации твоей жизни с комнатой. Вы даже не замечаете, что над головой у вас всегда висит потолок.
В. невольно посмотрел вверх и никакого потолка там, естественно, не обнаружил. Вверху были только звезды.
– В тесной и душной комнате человеческой жизни темно, как в подземелье, – разглагольствовал Мастер А, мрачно нахмурив брови. – Люди, оказавшиеся в этом забытом богом помещении, не знают ничего. Не знают, как они попали туда, кто и с каким умыслом предписал им быть в этой темной комнате, так похожей на тюремную камеру. Каждый из них чувствует себя бесконечно одиноким, несмотря на то, что в него постоянно упираются чьи-то колени и локти.
От духоты и тесноты люди сходят с ума. Они плачут и смеются без причины, толкаются, бранятся, дерутся, убивают друг друга, топчут упавших им под ноги, издеваются над просящими на коленях о снисхождении и совершают множество других безумств.
И ты так же получаешь пару тычков и затрещин, внушительных или не очень, как повезет. Тогда до тебя наконец доходит смысл происходящего, и ты говоришь себе: «Ах, вот как всё здесь устроено! Одни ползают внизу и проклинают тех, кто ходит по их головам, другие – выбились наверх и могут безнаказанно попирать тех, кто под ними. Но нет, погодите! Я точно знаю, где мое место!»
И ты продираешься на вершину этой чудовищной пирамиды, или жалуешься и негодуешь внизу, или отсиживаешься в самом темном углу, с содроганием наблюдая со стороны за бессмысленной возней, или совершаешь другие не менее примечательные по своей глупости поступки. Ты веришь, что эта темная комната, – единственное, что существует на свете, глупость – единственное, на что способен человек, и что так было, есть и будет во веки веков.
Совесть твоя спокойна, она молчит, ведь ты всегда можешь сказать себе: «Не я придумал правила игры!» Или ткнуть пальцем в другого болвана: «Посмотрите, он еще глупее, чем я, еще злее, еще жаднее, а я не так уж и плох!»
На худой конец, есть железный аргумент, скала, на которую каждый может опереться в минуту отчаяния, заветные слова: так делают все! Мысль о том, что ты не одинок в своем безумии очень утешает. Именно поэтому люди так чтят свои традиции, любят сбиваться в кучу и ненавидят иноверцев. Без этой скалы, этого монумента, который они воздвигали веками, у них не останется ни-че-го!
Мастер А замолчал. Он сверлил В. обжигающим взглядом, но тому было все равно. Глубокая печаль объяла В. Каждое слово Мастера А трогало те потаенные струны в душе у В., о которых он до сего момента не имел понятия.
– Что ж, ты будешь спорить? – гневно спросил Мастер А.
Но В. только молча покачал головой в ответ.
– И вот ведь вопрос, – продолжал Мастер А, – почему люди замечают только самих себя, когда их окружает это? – он развел руками, словно демонстрируя В. звездную бездну. – Люди в лучшем случае бросают вверх только мимолетный взгляд и как можно быстрее возвращаются к мелочной суете.
А ведь там, – Мастер А указал куда-то вверх, – скрыты ответы на многие вопросы. По крайней мере, на вопрос об истинном месте человека в этом мире уж точно, – хихикнул Мастер А, – а также о значении всех его никчемных забот. Мда… там утешение и обновление, – Мастер А опять указал вверх, – но ведь никому и в голову не приходит искать их там!
В. упорно молчал. Ему не хотелось спорить, ему вообще не хотелось ни о чем говорить. В. вдруг ощутил безмерную усталость. Он с удовольствием сейчас уснул бы. Зачем только этот странный старик донимает его своими измышлениями! Какое утешение можно найти в небе, в этой холодной безличной бездне?! В. запрокинул голову и посмотрел вверх.
Мастер А исчез из поля зрения, и перед взором В. раскинулась бескрайняя звездная долина. Несомненно, это было то же самое небо, к которому привык В., обычное черное небо с тычинками звезд. Но на сей раз В. показалось, что он видит небо впервые в своей жизни.
Он смотрел в небо теми же глазами, вдыхал тот же воздух, прислушивался теми же ушами, но что-то неуловимо изменилось, какое-то новое неопределенное ощущение добавилось, будто у В. появился еще один орган восприятия. В. не знал точно, что это за орган и где он находится, но, несомненно, В. мог им воспринимать волны, струившиеся на него сверху, овевавшие все его тело. В. отдался целиком этому новому состоянию и на какой-то миг забыл о себе.
Вселенная поглотила его, и он стал ее частью. Внезапно воцарилась звенящая тишина, словно рядом все это время дотоле незаметно скрежетали и вдруг остановились огромные жернова. Что-то неведомое поднималось в его груди, щекочущее чувство, похожее на смех или восторг, оно нарастало, разливалось по всему телу… но внезапно было остановлено невидимой преградой, и В. опять стал самим собой.
Он обнаружил себя с запрокинутой головой и тупо открытым ртом. Почему-то В. почувствовал стыд, он украдкой кинул взгляд на Мастера А. Тот заговорщически улыбался и подмигивал В., словно спрашивая лукаво: «Каково, а?» В. смутился.
Мастер А тотчас, словно угадав мысли В., выудил откуда-то чашку с дымящимся кофе.
– Кофейку? – спросил он у В. и, не дожидаясь ответа, всучил чашку ему в руки.
В. порадовала возможность хоть немного отвлечься, и он принялся усердно хлебать кофе.