Страница 115 из 189
Хорошо, что я настояла, чтобы Ромион не приходил: папа так разозлился, когда я ему всё рассказала! (От папы у меня секретов нет – он слишком хорошо меня знает, и что-либо скрыть от него бессмысленно; к тому же, очень сложно скрыть помолвочное кольцо на пальце)
И да, эту ночь у нас дома не спит никто.
- Я думал, ты уже взрослая! – восклицает папа, наворачивая который уже круг от стола к холодильнику. На столе торжественно выставлен коньяк, и в блюдечке – нарезанный ломтиками лимон. Знак глубокого папиного смятения: только в очень расстроенных чувствах он снисходит до коньяка.
- Па-а-ап, но я правда взрослая, мне уже шестнадцать, - всхлипываю я и давлюсь лимоном. Коньяк мне нельзя, а больше на столе ничего нет. Шоколад в доме кончился ещё три часа назад.
- Ноги твоей сестры в этом доме не будет! – отзывается папа. – Взрослая? Как ты умудрилась?! Один парень тебя расколдовывает, а второй на тебе женится! Да чем вы там занимались?!
- Па-а-ап, ну я же рассказала… Так получилось… Не зна-а-а-ала я!
Папа останавливается у стола, тоскливо смотрит, как последний ломтик лимона исчезает у меня во рту.
- Так. Кто из них завтра явится тебя забирать?
- Дамиан…
- Это который? Который женится, или который поцеловал?
- Который поцеловал.
- Отлично! – Папа пытается выпить пустую рюмку. Потом трясёт ею и удивлённо изучает девственно чистое дно. – Вот с ним и поговорю.
Мне заранее очень жаль Дамиана.
- А потом, - продолжает папа, - ты останешься дома и поступишь в Бауманку.
- Почему? – изумляюсь я.
- Потому что я там учился. И потому, что там мальчики хорошие, серьёзные. И выбор больше. А тебе теперь хоть в парандже ходи.
- Ну, пап, если ты хочешь найти мне жениха, то это вряд ли будет сложно – вон, сколько у тебя друзей с сыновьями, - саркастично усмехаюсь я, а папа хмыкает.
- Нет уж. Этим… я своего жабёнка не отдам. Ты найдёшь себе в Бауманке милого скромного парня с отличной зачёткой…
- Папа! Я люблю Дамиана!
- Ну-ну. И этого, второго, ты, похоже, тоже любишь.
- Люблю… Но он гад!
- А ты вся в отца! Тебе рассказать, как я ослом был? Во всех смыслах.
- Да ты уже рассказывал… Но пап! Я не могу не выйти замуж за Ромиона, он тогда королём не станет и…
- А вот это уже его проблемы. Ты. Остаёшься. Дома. И у тебя год, чтобы исправить тройку по математике и поступить в Бауманку, дочь.
- Или что? – мрачно интересуюсь я.
Папа задумывается, потом ловит мой взгляд и морщится.
- Не беспокойся, я придумаю тебе санкции. Чуть-чуть отдохну и придумаю.
- Ну-ну. - Потому что на самом деле вряд ли он сможет придумать что-то, чем мог бы на меня действительно надавить. Хотя…
- Будешь ездить со мной на охоту, то есть на дачу к…
- Па-а-ап, а женихов от меня ты метлой отгонять станешь? – усмехаюсь я.
- Твой язычок с этим сам неплохо справится, - неуверенно говорит папа, но уже мгновение спустя снова ловит мой взгляд и категорично объявляет: - Но в тот мир ты больше ни ногой!
- Пап, но так ведь нельзя, я же обещала…
- Вот-вот, ты бы без папиного догляда даже замуж вышла! А кто свадьбу оплачивает?
- Ромион, конечно, - отвечаю я. И да, похоже, для папы это аргумент. Но не слишком сильный.
- Нет. Я с тобой пойти не могу, а одна ты опять что-нибудь натворишь. Так что никаких принцев, никаких свадеб – остаток лета ты сидишь дома и думаешь о будущем.
- Па-а-ап!
- Что, «пап»? Хватит, дочка, выросла. А теперь иди и запрись в своей комнате. Ты наказана.
- Папа!
- Вперёд.
- Папа, так нельзя. Я обещала. И я взрослая, в конце концов! Дай мне самой разобраться!
- Никаких «самой». Папа знает лучше. - И он принимается сосредоточенно искать в холодильнике новый лимон.
- Вот поэтому я от тебя и ушла, - произносит сладкий, нежнейший голос у меня за спиной.
Я оборачиваюсь.
- Мама?
- Г-глория? – голос папы непривычно дрожит.
Мама – золотоволосая красавица, лёгкая и тоненькая (меньше ростом и тоньше даже меня сейчас) в сверкающем розовом платье, похожем на перевёрнутый цветок, на лепестках которого дрожат росинки (в общем, стопроцентная фея) – обращает взгляд фиалковых глаза на папу и очаровательно улыбается. Каждое её слово – точно нежнейшая, тягучая паста (в моём случае – малиновая, потому что я люблю малиновую пасту).