Страница 5 из 13
– Добрый вечер всем. Спасибо, что пришли. Я думаю, что Саша оценил бы. Не знаю, что надо сказать в такой ситуации, просто стараюсь говорить искренне. Это большая утрата для нас.
И он сделал паузу. Я не сводил с него глаз.
– Мы все любили Сашу.
Это было уже слишком. Я как наяву видел тот день в туалете, когда он со своими придурками держал его в кольце.
– Он был отличным, хотя немного странным парнем. – Голос Кирилла звучал нервно и неестественно. – Но мы все знали, что на самом деле он – хороший человек. И то… что с ним произошло… – это шок и потрясение для всей школы, особенно для нашего класса, ведь мы все очень дружны.
– Да неужели?
Все обернулись и уставились на меня. Свечи отражались в их глазах, и они казались пустыми и выжженными. Я не сводил взора с Кирилла.
– Ты называешь это дружным классом? – Слова уже сами отскакивали от губ, а внутри что-то закипало.
– В чем проблема? – ледяным тоном осведомился Кирилл. – Дай договорить.
Краем глаза я заметил любопытную физиономию Яна, который следил за мной как за тикающей бомбой. Я не раз замечал на его лице подобное выражение: у него ко мне словно был какой-то особенный интерес.
– Класс, в котором все гнобят друг друга, – дружный? Гонишь всякую чушь, как будто «Оскара» тебе дают. А на самом деле сейчас используешь мертвого одноклассника для поднятия своей репутации.
– Да пошел ты! – раздалось со всех сторон, но мне было все равно.
– Ничего, что ты у меня в гостях? – спросил Кирилл. – Если не нравится – вали. Тебя позвали из вежливости.
– Разве не твои дружки регулярно сталкивали Сашу с лестницы? – невозмутимо продолжал я, глядя ему в глаза. – А кто швырялся в него презервативами, наполненными водой?
– Это был не я! – возмутился Кирилл.
– Какая разница? Кто его оскорблял по поводу и без? И проходу не давал ни в туалете, ни в столовой? Дружный класс. Да, конечно.
Меня уже несло. Хотелось припомнить все, что было, выставить каждому счет. В конце концов, это же поминки.
Пара друзей Кирилла нарисовалась рядом со мной. Я хорошо знал их – их вообще все знали, они были в футбольной команде, а заодно молотили кого ни попадя.
– Пошли выйдем, – сказал один из них мне на ухо.
– Сам выйди, – огрызнулся я.
Ян тут же вклинился между нами, демонстрируя удивительную способность передвигаться в пространстве без звука.
– Так, без мордобоя, – предупредил он, а затем перевел на меня светлые глаза. – Серый, ты с дуба рухнул? Что ты докапываешься? Огурчик пожуй.
Я отправился к двери. Да, глупая затея с самого начала, я же знал, что не выдержу и все скажу им. За мной слышались тяжелые шаги, которые не приглушал даже ковер. Эти верзилы шли за мной. Спиной я чувствовал взгляды всех, кто смотрел мне вслед.
Выйдя на улицу, я наконец обернулся.
– Что прете?
– Тебя, по-моему, плохо воспитывают, – сказал один из них.
– Да пошел ты.
– Что ты сказал?
– Я сказал: отвянь! – гаркнул я.
Они смотрели на меня с легким недоверием, я же был готов к любому повороту событий. Драка? Отлично. Мне казалось, что по венам течет жидкая лава. В тот момент я ненавидел их всех, и если никто из них меня не ударит, сам наброшусь. Надо было уходить.
На крыльцо вышел кто-то еще. Я уже почти не различал звуков и образов.
– С этим Сергеем надо осторожнее. Я слышал, он в шестом классе кому-то челюсть сломал.
– Да, его же исключить хотели. Псих какой-то…
Они ринулись на меня одновременно, и я молниеносно пригнулся.
Когда дело доходило до драки, я превращался в другого человека. У меня не было мыслей, я становился сгустком безумной силы, которая хотела уничтожать и при этом быть уничтоженной самой.
Появлялась странная интуиция. Я всегда знал, когда увернуться, а когда, наоборот, врезать изо всех сил. Они были крупнее меня раза в два. Но мне удалось их столкнуть, навешать каждому по лицу, еще и по почкам добавить. Были моменты, когда мне казалось, что я способен убить, и потом это назовут действием в состоянии аффекта.
Но они заслужили.
Тут один из них резво обернулся и врезал мне по скуле. Но кулак скользнул почему-то по лбу. Кажется, на его пальце было кольцо или что-то еще металлическое.
Бровь была рассечена мгновенно.
Глаз начало заливать чем-то теплым.
– Прекратите! А ну оттащите их!
Ян, Кирилл и еще пара парней. Я никого не мог узнать.
Я и себя не узнавал.
– Надо ментов звать.
Наконец кто-то меня схватил и сжал изо всех сил по бокам. Я пытался вырваться, но внутри меня уже что-то угасало.
Вдруг проступили холод улицы и запах снега. Изо рта валил пар. Я был здесь.
– Ну и псих…
– Намордник бы на такого надеть…
– Больной!
– Вообще больной…
– Урод! Иди сюда, мы не закончили…
Передо мной возникло лицо Яна, который с недоумением воззрился на меня и поинтересовался:
– Серый, где тормоза у тебя?
Почему-то в ответ захотелось улыбнуться, что я и сделал. Ян отшатнулся: видно, это было жутко.
– Захотел справедливость восстановить? – вопросил снова он. – Дурак ты, Серый.
Ох, Ян. Он был одним из немногих, кто понимал всю извращенность этого мероприятия, но с удовольствием принимал в нем участие.
Руки, державшие меня, медленно разжались. Я отряхнулся и поправил куртку. Кровь уже затекла за шиворот. Рядом с Яном вылупился Кирилл, который со злостью таращился на меня с минуту, а затем рявкнул:
– Доволен, что все испортил?
Последнее, что я сделал, – это быстро и точно дал ему под глаз и побрел куда-то в ночь. За мной никто уже не стал гнаться. Все столпились вокруг согнувшегося Кирилла, и я слышал, что они собираются звонить в милицию.
Да ради бога. Телефонный номер 02.
Все это было неважно.
Я не думал о справедливости в тот момент, я вообще очень плохо себе представляю, что это такое. Битва за Сашу? Как комично и жалко. Иногда я очень плохо понимал, что пытался доказать и зачем.
Не помню, сколько часов провел, блуждая по темным переулкам. Бровь саднила, но потом я забыл про нее, потому что вокруг стоял острый холод, и внутри тоже все сковало морозом. Это была обычная реакция после драки: я становился словно неживым.
Перед глазами плыли причудливые полосы света, изредка попадались люди, которые, завидев мое лицо, тут же отшатывались и стремились пройти мимо как можно быстрее. Я пришел в себя окончательно спустя несколько часов бесплодных скитаний.
Надо было идти домой.
Ноги несли меня на автомате, и я думал о том, что сейчас меня может ждать. На часы не хотел смотреть намеренно. И так знал, что уже очень поздно.
Во дворе дома я безотчетно поднял взгляд на свои окна. Они горели тревожным неспящим светом, и меня кольнули слабые угрызения совести. Я всегда чувствовал, что должен вести себя иначе по отношению к матери, но мне никогда не хватало силы воли. Или я недостаточно того хотел…
Когда я появился на пороге, она была как пушечное ядро, а глаза казались такими темными, что зрачки сливались с радужкой. Взгляд задержался на брови, а затем она втолкнула меня и быстро захлопнула дверь. В меня ударила ее ледяная ярость.
– Где ты был?!
– Не помню. Просто ходил.
– Уже два часа ночи! Два! Я должна быть на работе к восьми и из-за тебя уже вообще не усну! Ты не понимаешь, как мне тяжело работать без сна! Что с тобой было?!
Я присел на пол в прихожей и прислонился спиной к стене. Глаза закрылись, но я продолжал слушать. Она говорила, спрашивала и, не слушая ответа, снова что-то кричала мне в лицо.
– Ты же знаешь про вечер памяти? – Я слегка приподнял веки.
– Знаю! И что ты там натворил, я тоже знаю! Вставай сейчас же, надо заняться твоей бровью.
Я нехотя приподнялся.
– Все в порядке…
– Ее надо зашить.
– Ты это будешь делать сама?
Вместо слов она просто надела куртку и выволокла меня обратно в подъезд. Я еле шел. Уже не было никакого желания сопротивляться. Она быстро поймала такси, впихнула меня в салон, а сама села на переднее сиденье. Всю дорогу мы молчали. Таксист, пожилой дядька с флегматичными усами, косился то на меня в крови, то на нее, источающую обжигающее молчание. В итоге мы приехали в больницу неподалеку от дома. Я ее хорошо знал. Все мои драки в итоге заканчивались тут, где мне пересчитывали ребра и зубы.