(Без)надёжный роман

- С каких пор тебя интересует член Власа, Борь? – хмурится девушка, скрещивая руки на груди. Парень показывает ей средний палец. – Нормальные у неё, блять, сиськи! Вырастут. А чё такого, что она мелкая? Это же острые ощущения. Никогда не знаешь, что тебя ждёт – шикарный секс или восемь лет строгача. Это же в стиле Власа. Он у нас всегда внезапным был.

- Мне шестнадцать, - вмешиваюсь в разговор я, делая глубокий вдох. Голова ещё немного кружится, но я чувствую себя лучше. – А если вам не нравятся мои сиськи… идите на хуй, ребят. Это последнее, что меня ебёт, пока Влас в больнице. Я, конечно, рада, что для вас это стандартная ситуация, но если я его сейчас не увижу, я эту грёбаную тачку разнесу.

Алёна и Боря переглядываются, после чего девушка одобрительно похлопывает меня по плечу. Я никак на это не реагирую, потому что впереди показывается здание больницы, и я чувствую, как страх снова сводит живот. Я должна увидеть Власа.

- Всё-таки это наша девчонка, - тихо произносит Алёна, когда мы выходим из машины и идём к стойке регистрации. Я не обращаю на это внимания. – Не зря Влас так о ней печётся. Главное, что в адеквате, а не как та дура… Я поняла, что девка ёбнутая, ещё когда она на первой гонке чуть под байк твой не бросилась.

- Здравствуйте, где я могу найти Артёма Власова? – вежливо интересуюсь, опираясь на стойку регистрации. Иногда я вспоминаю о манерах, которые изо всех сил пытался привить мне отец. – Его должны были доставить к вам около получаса назад.

- Да, есть такой, - бормочет девушка за стойкой, заученно улыбаясь. В этой улыбке мне видится подвох. – Но нам положено сообщать информацию о пациентах только близким родственникам. Вы кем ему приходитесь?

- Так я… мать евойная, - с каменным лицом сообщает Боря, незаметно передавая девушке несколько купюр. Она явно теряется. – Давай, солнце, порадуй безутешную…

Спустя пару минут мы уже поднимаемся по лестнице в поисках реанимации. Я первой добираюсь до стеклянных дверей и едва не падаю рядом с ними. Далее следуют мучительные часы ожидания, которые кажутся вечностью. Когда из реанимации выходит врач, я подскакиваю ему на встречу так быстро, что чуть не врезаюсь в грудь.

- Как он? – с ходу задаю вопрос, совершенно наплевав на то, как выгляжу в этот момент. Мужчина хмурится. – Артём Власов. Мне сказали, его сюда доставили.

- А вы кем ему приходитесь? – уточняет мужчина, и я чувствую, как теряю терпение. Вдыхаю побольше воздуха, но…

- Она мать его будущих детей, блять! – выдыхает Алёна, вцепившись в руку своего парня. Он тянет её ближе к себе за талию. – Не томи, отец… Какая разница, кто мы ему? Мы не уйдём, пока не узнаем, всё ли с нём в порядке!

- Что ж, состояние стабильное на данный момент, - произносит врач, поправляя очки в круглой оправе. Облегчение медленно расползается по венам. – У молодого человека сотрясение мозга, переломы трёх нижних рёбер, а так же значительная кровопотеря, вызванная повреждениями мягких тканей. Потребуется время на реабилитацию, но прогноз благоприятный. Считайте, в рубашке родился… отец ваших будущих детей…

========== 28. Бывает и хуже ==========

Следующие несколько дней я практически живу в больнице, отлучаясь лишь на занятия в школу и на ночь домой, хотя могла провести и это время под дверью палаты Власа, в которую всё ещё не пускают. Всё это время рядом со мной находятся Алёна и Боря, которые практически силой впихивают в меня еду и постоянно твердят о том, что волноваться не о чем, и многие гонщики переживали травмы гораздо хуже. Именно это «хуже» меня и пугает.

Отец Власа приходит в больницу несколько раз, и просит меня звонить, как только появятся какие-то новости, поскольку сам он не может подолгу отлучаться из-за работы. Татьяна не удосуживается даже позвонить.

Во вторник, после долгих уговоров, и скандала, который закатывает Алёна, мне, наконец, разрешают навестить Власа, предупредив, что придётся ограничиться несколькими минутами, поскольку его состояние ещё не до конца пришло в норму.

- Ты капец как напугал меня, придурок, - выдыхаю я, едва оказавшись внутри палаты. Меня охватывает ужас, когда я вижу его таким беспомощным, с повязкой, прикрывающей рёбра и множественными царапинами.

- Неужели ты переживала обо мне, детка? – ухмыляется Влас, когда я подхожу ближе. Его голос кажется хриплым и тихим. – Я думал, ты просто развернёшься и уедешь домой.

- Ещё раз скажешь так – я тебя добью, - угрожаю, поджимая губы. Он снова усмехается. – Знаешь ведь, что я… уже не представляю без тебя своей жизни.

- Знаю, - говорит он просто, и в его голосе почти нет самодовольства. Он тянет меня ближе и прижимается своим лбом к моему. – Я тоже не знаю, как быть без тебя, детка. Наверное, именно поэтому я не отправился на тот свет…

Он легко касается моих губ поцелуем, и впервые за долгое время я ощущаю себя спокойно. Спустя пару минут в палату заглядывает врач, чтобы сообщить, что время посещения окончено. Я ухожу, пообещав Власу, что завтра вернусь опять.

В четверг встреча растягивается на более долгое время, и в палату к парню захожу не только я, но и Алёна с Борей в сопровождении ещё одного парня, который представляется Стасом.

- Ну ты охуел, Арт! – с порога выдаёт Боря, плюхаясь на стул в углу комнаты. Алёна усаживается к нему на колени. – Ребята к гонке готовятся, а он тут в больничке прохлаждается. Ты в курсе, что ежегодный заезд перенесли на месяц, чтобы Ваше Величество могло поправить своё царское здоровье?

- Я думала, ты не будешь участвовать в гонке, - произношу тихо, опускаясь на край кровати парня. Он выглядит пугающе с этими кровоподтёками под глазами. – Я говорила с твоим врачом. Он считает, что следующая травма может стать последней.

- Это спорт, солнце, - вклинивается Боря, стискивая Алёну в объятьях. Не понимаю, как её может устраивать, что её парень каждый раз практически рискует жизнью. Я не знаю, смогу ли выдержать это. – Кто не рискует… Артос, короче, если ты не притащишь свою задницу на ближайшую гонку, я лично тебя с этой койки сброшу!

- Попробуй, и я тебя перееду, уёбок, - фыркает Влас, показывая ему средний палец. Боря ухмыляется. – Я не собираюсь пропускать гонку. Неужели ты думаешь, я упущу шанс надрать твою задницу?

Боря закатывает глаза, а Влас тянет меня ближе, чтобы сказать, что мы позже обсудим вопрос его дальнейшего участия в гонках. Но я без лишних объяснений понимаю, что он не собирается с этим завязывать. А я не представляю, как с этим смириться.

Когда все уходят, я задерживаюсь ещё ненадолго, попросив Алёну, чтобы они подождали меня в машине. Уже поздно, и мне нужно вернуться на ночь домой.

- Значит, гонки важнее жизни? – спрашиваю прямо, заламывая пальцы на руках. Влас хмурится.

- Это и есть моя жизнь, - отвечает он, долго не раздумывая. Так я и знала. На что только рассчитывала? – Я не представляю себя без этого.

- Я думала… что кое-что значу для тебя, - бормочу, цепляясь пальцами за свою футболку. Делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться, но это не помогает. – Но, видно, недостаточно, чтобы жить… ради меня.

- Детка… - выдыхает Влас, притягивая меня ближе. Я не решаюсь увернуться, потому что боюсь задеть какое-то из его повреждений. – Я говорил, что без тебя не представляю жизни, но гонки… Я занимаюсь этим с четырнадцати лет. Это практически то, благодаря чему я вылез из полного дерьма. Я не могу просто взять и бросить это.

Я чувствую, как меня окутывает ощущение такой сильной безысходности… прямо как в тот день, когда отец решил прекратить поиски. Я знала, что мы можем найти её, но уже ничего не могла поделать. Никого не волновало мнение ребёнка… Так и сейчас – никого не волнует моё мнение.

- Неужели нет совсем никакого шанса? – интересуюсь, хотя уже не рассчитываю на благоприятный исход этого разговора. Он всё решил. – Как же ты не понимаешь, что просто калечишь себя… и меня заодно?

- Только если я выиграю все гонки мира, - отзывается парень легкомысленно, и я понимаю, что шансов действительно нет. Чёрт возьми… - Детка, тебе не о чем переживать. Даже если… что-то произойдёт, о тебе обязательно позаботятся. Впрочем, я не собираюсь на тот свет, если честно. Ещё много-много лет… Я ведь живучий ублюдок.