Страница 21 из 37
Спустя час я сижу посреди мастерской в чистой рубашке, которую Власу удалось отыскать в одном из шкафов. Меня всё ещё немного мутит, но я чувствую себя лучше, пока наблюдаю, как парень рисует. Мне бы и самой хотелось нарисовать что-нибудь, чтобы освободить голову, но я не думаю, что это будет хорошей идей. Вдруг я случайно раскрою ещё какой-нибудь секрет. У меня их достаточно.
- Почему твоя мать считает тебя монстром? – интересуюсь, когда Влас отвлекается, чтобы вытереть руки куском ткани. Он удивлённо вскидывает брови. – Отец запретил мне с тобой видеться, потому что твоя мама наболтала ему что-то о тебе. Он называл тебя уголовником.
- Тебя это пугает? – вопросом отвечает парень, и я, помедлив, качаю головой. Среди моих знакомых достаточно сомнительных ребят. – У меня были приводы в подростковом возрасте, но ни один из них не закончился судимостью. Пара штрафов и один условный срок. Отец много работал, а я практически рос на улице. Занимался мелким хулиганством. Один раз чуть не сжег дачу директора школы.
- А чем занималась твоя мать? – уточняю, но он лишь пожимает плечами. Так я и думала. – Значит, она просто сбросила тебя на твоего отца, как ненужный балласт.
Он молчит, и я решаю, что попала в точку. Я не отваживаюсь спросить, переживает ли он из-за этого, это слишком личное. Но многие дети из тех, от которых отказались родители, считают себя виноватыми в этом. По мне, это глупо. Что плохого мог сделать ребёнок? Особенно если его воспитанию уделяли достаточно внимания.
- Моя тоже меня бросила. Биологическая, - признаюсь, уперев взгляд в пол. В ответ тишина. – Иногда мне хочется удушить её за это. Но в другие моменты я думаю, что сама бы не смогла выдержать своего отца. А уж иметь ребёнка от него – наверняка наказание. Я бы тоже, наверное, бросила ребёнка от нелюбимого человека, но мне хватило бы совести признать, что я поступила как сука.
- Моя мать начала интересоваться моей жизнью, когда мне исполнилось семнадцать, - произносит Влас вдруг, и я пытаюсь вспомнить, сколько ему сейчас. Если я не ошибаюсь, он говорил, что двадцать один. Интересно, сколько лет ей понадобилось, чтобы вспомнить, что у неё есть сын? – Начала звонить мне, устраивать какие-то встречи… А мне было уже глубоко наплевать. Есть мать или нет… Где она была, когда я в ней нуждался?
- Если моя вдруг объявится, я просто пошлю её, - говорю твёрдо, пытаясь вспомнить, какой она вообще была. Кажется, она любила крепкий виски и короткие платья. Наверное, склонность к алкоголизму и блядству у меня от неё. – Даже говорить не стану. Она никогда не была мне матерью. Просто женщина, которая родила. Грёбаный инкубатор. Не понимаю детей, которые пытаются найти своих биологических родителей. Это ведь так… унизительно – навязываться человеку, который срать на тебя хотел…
- А что, если у человека были обстоятельства, которые заставили его бросить? – вдруг задаёт вопрос Влас, и я поднимаю на него взгляд. Его лицо непроницаемо.
Я молчу. Так долго, что уже, кажется, и не смогу найти ответ. Но затем я быстро качаю головой, словно бы стряхивая с себя глупое наваждение. Ответ очевиден на самом деле.
- Нет таких обстоятельств, - хриплю, цепляясь пальцами за края рубашки. Так крепко, что ногти впиваются в мою кожу. – Всё можно преодолеть. Вместе. Если ты не доверяешь человеку свои трудности, даже ребёнку, то какой вообще смысл? Ты не сможешь уберечь его от всего на свете… и если ты будешь с ним, то ему на самом деле будет гораздо проще, чем если он проживёт всю жизнь, думая… что его предали.
Он ничего не отвечает. Молча встаёт со своего стула и подходит ко мне, опускаясь передо мной на корточки. Проводит пальцами по моему лицу и только сейчас я понимаю, что у меня в глазах застыли слёзы.
- Я никогда тебя не брошу, - произносит тихо, заглядывая мне в глаза. Все слова застревают у меня на языке, и я просто смотрю на него, не в силах отвести взгляда. – Даже если будет трудно.
- Обещаешь? – единственное, что могу выдохнуть, мягко касаясь пальцами его щеки. Она колючая на ощупь.
Влас тянется ко мне и мягко касается моих губ своими губами. Я чувствую, как мелко дрожу в его руках, когда пальцы парня путаются в моих волосах, а губы плавно ласкают губы. Он улыбается, отстраняясь.
- Обещаю, - шепчет он, и я не знаю точно, могу ли дать ему подобное обещание. Но в этот момент я не хочу думать об этом. – У каждого из нас должен быть человек, с которым он чувствует себя в безопасности, помнишь?
- Мой отец оторвёт тебе яйца, - усмехаюсь, вспоминая все угрозы отца. Плевать.
- Разве это того не стоит? – хмыкает Влас, снова притягивая меня к себе, но теперь уже более уверенно. Его язык проникает в мой рот, и я с готовностью встречаю его своим языком, ухватившись руками за плечи парня, чтобы не грохнуться с дурацкого стула. – Я по-прежнему схожу по тебе с ума…
- А ты чёртов романтик, - замечаю, перебирая пальцами его волосы. Я уже давно не чувствовала себя так спокойно. – Но лучше мы просто сделаем так, чтобы он не узнал об этом.
Поздно вечером Влас отвозит меня домой. Мы прощаемся на соседней улице и договариваемся встретиться завтра после уроков, хоть я пока не представляю, что скажу Димасу. Впрочем, он не единственный, кого я собираюсь обманывать просто из-за того, что мне, кажется, сносит крышу от моего сумасшедшего Брата №2.
Когда я захожу домой, Артём уже привычно заваливает меня вопросами о том, где я была и с кем. Я отмахиваюсь от него и спешно направляюсь к лестнице, потому что после его недавней выходки уже не представляю, как мне его воспринимать – как брата или как парня, который пускает на меня слюни. Мне бы очень хотелось вернуться к тем нашим отношениям, когда мы делали вид, что просто терпим друг друга, но это, похоже, невозможно.
Едва я делаю шаг на лестницу, как снова ощущаю тошноту. Я делаю усилие, чтобы подняться выше, но перед глазами всё резко начинает расплываться, и в следующую секунду я проваливаюсь в темноту…
========== 22. Наивная девчонка ==========
Когда открываю глаза, я лежу на диване в гостиной. У меня под головой мягкая диванная подушка, а сверху заботливо накинут плед. Рядом, на журнальном столике, стоит стакан с водой, а на соседнем кресле сидит взволнованный Артём. Я пробую сесть, но тут же ощущаю головную боль и падаю обратно. Кажется, я ошиблась и одним только алкоголем ситуацию разрешить не получится. Возможно, придётся пойти к школьной медсестре и соврать, что упала с лестницы, чтобы получить немного обезболивающего и разрешение поваляться дома в течение пары дней.
- Тебе нельзя сейчас вставать, - говорит Артём мягко, но вкрадчиво. Он встаёт с кресла и подходит ко мне, чтобы подать стакан и какую-то таблетку. Очень мило с его стороны. – Есть вероятность, что ты ударилась головой, когда падала. Я отвлёкся всего на пару секунд, когда послышался грохот, и потом увидел тебя, лежащей у подножья лестницы. Это может быть сотрясение. Нужно вызвать врача.
- Не надо врача. Просто голова закружилась, - вру, одним глотком опустошая стакан. Голова по-прежнему раскалывается. – Всё хорошо.
Судя по его взгляду, он мне не верит. Ну и пусть. Почему я вообще должна перед ним отчитываться? Очень мило, что он пришел мне на помощь, но не думаю, что я бы умерла, если бы пару минут полежала у лестницы, а потом пошла в свою комнату. Это же просто… ерунда. Последствия пережитого стресса.
- Давно это с тобой? – уточняет парень, возвращаясь на прежнее место. Я неопределённо пожимаю плечами. – В любом случае, я думаю, что медицинский осмотр лишним не будет.
- Я же сказала, что всё в порядке, - повышаю голос, нахмурив брови. Меня раздражает его подозрительность. – Перенервничала на занятиях. Не стоит беспокоить нашего дорогого папочку визитами врача. Он и так считает своим долгом контролировать все сферы моей жизни. Не хватало, чтобы начал совать нос в мою медицинскую карту.
- Хорошо, я не стану звонить в «скорую», - произносит Артём, помедлив. Я уже чувствую в его словах подвох. – Но взамен ты должна рассказать мне, что на самом деле с тобой происходит. Неужели ты, правда, думаешь, я поверю, что ты волновалась из-за каких-то занятий? Придумай что-нибудь получше.