Страница 7 из 13
Во всех комнатах замка, были развешаны ивовые и бамбуковые ветки, украшенные ,деревянными и бумажными, фигурками обезьяны,– символом наступающего года. Над помостом, где сидел даймё, висели хамаими– стрелы с белым оперением, приносящие в жилища воинскую удачу. Присутствующие одели на себя самые красивые кимоно и хитатарэ, что имелись у них. Китадзё Такахиро, который и без того любил броско одеваться, надел на себя всё самое яркое, что аж глаза слепило. Ровно в полночь, все высыпали во двор замка. Касугаяму огласили удары храмовых колоколов. Наоэ, Амакасу и ещё несколько вассалов взяли в руки кумадэ, некое подобие граблей, похожих на медвежью лапу и при каждом ударе колокола гребли ими воздух, загребая в дом счастье под всеобщий смех. Когда колокол пробил сто восемь раз, все поздравили друг друга с Новым Годом Обезьяны и отправились праздновать внутрь замка.
Угощения были самые разнообразные. Какидзаки и Санпонджи, любившие выпить и повеселиться, принялись за сакэ, заедая их эби– креветками с соевым соусом. Коджима Ятаро, любивший не только подраться, но и хорошо поесть, уплетал моти-лепешки из клейкого риса, камабоко – пирог из рыбы с белым мясом, приготовленный на пару. Потом здоровяк перешёл на суп дзони, всё с теми же моти, но только в бульоне. Покончив с супом, Ятаро стал искать новое лакомство, чтобы закинуть его в своё бездонное чрево. Сакэ он не пил, боялся, что может потерять контроль над своей яростью и покалечить кого, ненароком, а то и того хуже. Наоэ налегал на более полезную еду,– пюре из каштана и варёные водоросли-комбу. Этой ночью столы просто ломились от еды.
Кагетора сидел на помосте, во главе праздника, наблюдая за веселящимися вассалами, и тихо попивал сакэ. Рядом с ним, сидела госпожа Сэйган-ин. Она, в отличии от всех присутствующих, воздерживалась от угощений. Сестры Кагеторы, Айи, с её мужем Масакаге, не было на празднике. Всё потому, что Айя была беременна и шумные, беспокойные праздники, ей не к чему. Кагетора отправил сестре письмо с поздравлениями и подарками, как впрочем, и многим, кому не довелось попасть на торжество в Касугаяму. В числе этих немногих числились; сюго Уэсуги, который, в последнее время сильно захворал, старик Накадзё, не любивший праздники вообще и Шибата Цунасада, вечно занятый в своих владениях. Остальные же были здесь, включая Иробэ и Каджи. Последний, даже взял с собой жену, вторую сестру князя,– Оген. Когда Кагетора, во время своего похода на север, заезжал в замок Сасаки, Оген показалась ему довольно скучной и мрачной особой, как и вся тамошняя обстановка, но здесь женщина преобразилась. Она весело хохотала с другими жёнами самураев и даже, кое-где, могла пошутить. Не так, как её муж, а вполне приемлемо.
Веселье, тем временем, разгоралось всё сильнее. Как и ожидалось, Какидзаки и Санпонджи, поднабравшись, решили поспорить, сможет ли пьяный Кагеие станцевать с копьём, удержав на наконечнике полную чарку сакэ. Спор решили закрепить делом. Какидзаки приказал принести ему яри и, шатаясь, вышел во двор. Любопытствующих оказалась, целая тьма. Даже сам даймё решил выйти и посмотреть на это зрелище.
Когда слуга принёс требуемое, Кагеие схватил в правую руку копьё, ровно посередине древка, а в левую взял веер-тэссэн, на наконечник установили, налитую до краёв чарку. Наконечник яри был довольно длинный и широкий, так, что для умелого воина, задача была бы не трудной. Но Какидзаки был пьян, да ещё и танцевать собирался. И тут началось.
Кагеие раскрыл тэссэн и медленно, изящно, будто выполнял ката, начал двигаться, постепенно ускоряя темп. Потом, он заорал. На самом деле, храбрый воин пытался петь, но со стороны, это выглядело как крик, или даже вой пьяного волка. «Пел» Какидзаки про свои подвиги, свершённые на службе у Тамэкаге и Кагеторы. Его копьё, кружилось из стороны в сторону и выписывало петли, но сакэ так и не проливалось. Санпонджи даже побагровел от обиды. Кагеие, явно назначил хорошую цену за проигрыш. Закончил Какидзаки под бурный шквал аплодисментов и похвал. Самурай похвально поклонился, подкинул на наконечнике чарку и поймал её своим лицом. Что-то, в рот ему, конечно, попало, но остальное растеклось по жёсткой бороде. Теперь, наблюдателям, пришлось надрывать животы от хохота, а Саданага объявил, что спор проигран.
– Ты мошенник!– закричал Кагеие.– Я станцевал не пролив не единой капли, то, что было потом, не считается!
– Ты меня не обманешь!– отпирался Санпонджи, стоя на пороге энгавы и грозя кулаком.– Нужно было завершить всё до конца! Я не отдам тебе коня, даже не жди!
Чтобы не дошло до драки, в спор вмешалась госпожа Сэйган-ин. Хоть победа Какидзаки и была на лицо, она решила не оставлять Саданагу в обиде.
– Саданага-сама,– обратилась она к самураю.– раз ты считаешь что Кагеие-сама, выполнил уговор не до конца, то отдай ему коня не полностью.
–Это как?– Санпонджи недоумённо посмотрел на монахиню.– Разрубить его что ли?!
–Зачем же так жестоко? Ведь вы человек благоразумный и храбрый и, несомненно, поступите достойно!– похвалила она Саданагу. Тот, в свою очередь, гордо выпячил грудь и задрал подбородок. Сэйган продолжила.– Отдайте одного лишь коня, а снаряжение оставьте себе.
– Мы о снаряжении не договаривались!– удивился Санпонджи.
–Господин Кагеие прекрасный наездник, зачем ему конь без снаряжения.– убеждала самурая монахиня.– Жеребец ведь боевой?
–Боевой.– согласился Саданага.
– Тогда, что за приз такой,– голый конь, без седла, стремян и поводья? Наверняка, у него и броня имеется?
– Есть немного.– кивнул самурай. Женщина, явно, загрузила его излишними раздумьями, потому как, взгляд Санпонджи, был совершенно отсутствующим.– Хорошо!– он хлопнул себя по колену.– Пусть забирает коня! Но снаряж… жение, я оставлю себ…бе.
–Вот и славно!– подытожил Наоэ.– Давайте дальше веселиться! Нечего нам, в начале нового года, сориться попусту!
Когда все расселись по своим местам, Наоэ заголосил песню о похождениях любвеобильных мужчин к знатным дамам. Голос у Кагецунэ был весьма хорош и звучен, но песни излишне вульгарны. Лица, большинства, присутствующих женщин, залились пунцовой краской, тогда, как мужчины, дружно поддержали. В конце концов, Наоэ угомонили.
–Господин Усами!– вдруг, обратилась Оген к главному советнику.– Я слышала, вы умеете читать по звёздам и предсказывать будущее?
– Слухи преувеличены.– скромно ответил Садамицу, доселе, спокойно и молча, наблюдавший за веселящимися.– Это не более, чем развлечение.
– Не будете ли вы так любезны, развлечь нас, данным способом?– вежливо попросила Оген.– А ни то, наши животы скоро лопнут от смеха! Выходки наших достопочтенных мужей, уж очень уморительны!– женщина весело улыбнулась, прикрывшись веером.
– И правда, Садамицу-сан!– поддержала Сэйган.– Как в старые добрые времена! Помнится, в столь редкие тогда, праздники, когда все собирались в замке, ты развлекал нас своими гаданиями!
– Предсказания судьбы, не всегда счастливые и зачастую, неточны.– предостерёг Усами.– Но, я знал, что вы, госпожа Сэйган, попросите меня об этом, и подготовился.
– Усами всегда всё видит наперёд!– хохотнул Иробэ, который присоединился к компании «Какидзаки – Санпонджи».
–Поскольку, этой ночью, звёзд на небе не видно, – Садамицу выдвинул ,из-за своей спины, какую-то светлую, блестящую коробку, покрытую прозрачным лаком и замысловатыми рисунками, напоминающие триграммы.– мы прибегнем к омикудзи.
Усами бережно открыл крышку и начал, поочерёдно, извлекать из коробки, уложенные в стопки, деревянные таблички, с какими-то письменами и рисунками. Он разложил таблички по полу в определённой последовательности, лицевой стороной вниз, той, где были рисунки с кандзи(1). Оборотная сторона была везде одинаковая, с изображением тайного знака « Книги Перемен»(2).
–У каждого из вас есть три попытки!– громко произнёс Усами, закончив раскладывать таблички.– Выбирайте приглянувшуюся вам омикудзи и я расскажу вам вашу судьбу!– Садамицу хитро ухмыльнулся, бегло оглядев всех в зале.– Пожалуй, вы первая Оген-доно!