Момент перелома

Но вот с того момента, как нас подкрепили Владивостокским отрядом, положение изменилось с точностью до наоборот. Скрежетать зубами теперь пришлось господину Камимуре. И все потому, что прямо на его глазах Корейский пролив был перекрыт наглухо, а он и слова против сказать не мог. Нет, один на один, по правилам линейного сражения, четыре броненосных крейсера Камимуры кратно сильнее трех броненосных и одного бронепалубного крейсеров Иессена. Шесть восьмидюймовок в бортовом залпе у русского отряда – это значительно меньше шестнадцати у японского. При этом почти никакого значения не имеет примерное равенство количество шестидюймовых орудий. В поединке броненосных кораблей роль играет только главный калибр. В нашей истории преимущество японской эскадры было ярко продемонстрировано во время боя в Корейском проливе 1-го августа 1904 года, когда при данном соотношении сил Владивостокский отряд (без «Богатыря») потерпел поражение от эскадры адмирала Камимуры, броненосный крейсер «Рюрик» погиб, а «Россия» и «Громобой» получили тяжелые повреждения.

Теперь Камимура и рад бы выйти из базы на Цусиме, чтобы разделаться с дерзкими северными варварами, но не может, потому что боится морского демона, таящегося в подводной засаде, то есть нашего «Кузбасса». Наслышан, однако. Зато мы с удовольствием наблюдаем (то есть наблюдали), как контр-адмирал Иессен низводит и курощает японское судоходство в Корейском проливе со вполне приличных величин, низведя его в течение суток примерно до нуля. Теперь через пролив никто никуда не идет, не бежит, не ползет и даже не плывет, ибо все японское давно уже приплыло (и в основном на дно), а нам в той Японии пока ничего не надо.

Теперь есть подозрение, что японцы на остатках каботажного тоннажа могут попытаться наладить переправу значительно севернее этих мест – например, между одним из портов западного побережья острова Хонсю и корейским Вонсаном. Но, во-первых, Вонсан – это сейчас глухое захолустье, рыбацкая деревушка без всякой портовой инфраструктуры и подведенных сухопутных коммуникаций, а во-вторых, в зависимости от японского порта отгрузки расстояние, на которое требуется перевозить войска, увеличивается втрое-вчетверо. В любом случае Карл Петрович обещал послать «Богатыря» с «Леной» сбегать проверить – не назревают ли в Идзумо, Майдзуре, Цуруге, Фукуи, Комацу и Канадзаве какие-то нехорошие движения. А то как-то подозрительно – уже два дня в проливе тишина как на кладбище. А ведь согласно известной поговорке, вода должна обязательно искать свою дырочку, а японское командование – способ переправить свои войска и их снабжение с островов на материк, в Корею.

Кстати, контр-адмирал Иессен частенько заглядывает к нам на «Кузбасс», поговорить. А поскольку мы ему не подчиненные, а союзники, то происходит это неофициально без лишней помпы. Мне, например, никто никаких запретов по этому поводу не давал, даже представитель президента Павел Павлович Одинцов, фактический руководитель нашего обломка РФ в 1904 году, сказал мне, что я сам большой мальчик, давал присягу и, исходя из этого, должен соображать, что говорю и кому. В любом случае все сказанное и несказанное будет на моей совести. А Карл Петрович Иессен – он не только контр-адмирал и патриот России, но еще и человек с деловой жилкой, по выходу в отставку организовавший в Риге Мюльграбенскую верфь, на которой строились эсминцы типа «Новик» для русского императорского флота.

Таким образом, такие встречи без галстуков под чаек у меня в каюте определенным образом вошли в обычай. Иногда к нам присоединялся мой старший офицер, Николай Васильевич Гаврилов, но это очень редко. Потому что если меня нет на мостике, он должен быть там, и наоборот. Чаще всего третьим, который совсем не лишний, был штурман кап-три Максенцев, командир минно-торпедной БЧ-3 кап-три Потапов, и дед, по местному старший механик, командир БЧ-5 капитан-лейтенант Матвеев. Но во время разговоров ни званий, ни должностей, ни фамилий, упаси Боже, не употреблялось. Местные тоже не хуже нас понимают, что значит общаться вне службы. Обращались друг к другу исключительно по имени-отчеству: Карл Петрович, Александр Викторович, Николай Васильевич, Сергей Антонович, Игорь Владиленович, Семен Васильевич.

Кстати, адмирала Иессена очень заинтересовало отчество нашего командира минно-торпедной боевой части, которого он по местному называл старшим минным офицером.

– Скажите, Александр Викторович, – спросил он у меня, а что за такое имя Владилен? Владимир знаю, Владислав, знаю, а Владилен впервые слышу…

– Ну знаете, Карл Петрович, – с толикой юмора ответил я, – Владимир, это владеющий миром, Владислав – владеющий славой, а Владилен, скорее всего, владеющий Леной… то бишь муж означенной Елены. Но это шутка, а если серьезно, то Владилен – это сокращенное от Владимир Ленин. Есть сейчас такой мелкий политический деятель в запрещенной партии эсдеков. Пока он там не на главных ролях, но в нашей истории ему предстояла роль творца этой Истории, потрясшего и ужаснувшего весь мир и перевернувшего Россию даже не с ног на голову, а просто с боку на бок. Уже потом пришел его сподвижник и поднял ее на дыбы, на благо народу и на страх врагам. Вот на него всех собак и повесили, причем за все сразу. А Владимир Ленин так и остался в народной памяти добреньким дедушкой, народолюбцем и освободителем от царской тирании. Детишек вот в его честь называли, памятников по все стране понаставили, как основателю первого в мире государства рабочих и крестьян.

– Ну и как оно, государство, получилось? – поинтересовался Иессен.

– Получилось, – кивнул я, – но совсем не такое, как планировал основатель. После упорного строительства обнаружилось, что построена копия Российской империи, только из красного кирпича. Но дури, пока строили, наворотили – не приведи Господь. Вот Владилен, или Владлен еще благозвучно звучит, почти по-человечески, а как вам понравится такое женское имя, как Даздраперма?

Адмирал Иессен чуть не поперхнулся.

– Как, как, Александр Викторович? – переспросил он.

– Даздраперма, – повторил я, – женское имя, означающее: «Да здравствует Первое Мая».

– Да уж… – сказал адмирал, вытирая губы салфеткой, – как говорится, – век живи, век учись. И насколько массовыми были сии явления?

– Да нет, – ответил я, – ни о какой массовости и речи не шло. Просто в любом обществе есть свои юродивые, старающиеся, как говорится в наше время, выпендриться. Впрочем, в своем большинстве детки этих полоумных, стесняющиеся столь экзотических имен, по достижении возраста совершеннолетия подавали соответствующие прошения и становились привычными Иванами, Татьянами, Антонами, Маринами, Сергеями и прочее, прочее, прочее…

Но это был так, частный случай, а в основном наши разговоры касались близкой нам военно-морской тематики. Например, перспектив развития надводных и подводных миноносцев, да и самого минно-торпедного оружия. Вот тут я отдавал карты в руки все тому же Игорю Владиленовичу, а сам садился в сторонке в роли модератора разговора. Ну а поскольку кап-три Потапов являлся, можно сказать, фанатом именно торпедных подводных лодок и не меньше меня мечтал выпустить торпеды хоть по броненосцам Того, хоть по гитлеровскому линкору «Бисмарк», то и разговор тоже шел в соответствующем русле.

– Надводные миноносцы, Карл Петрович, – говорил кап-три Потапов, – своего назначения совершенно не оправдали. Уже сейчас при нынешнем развитии артиллерии выйти такому миноносцу среди бела дня в атаку на вражеский корабль с хоть сколь-нибудь целой противоминной артиллерией становится подобным смерти, в то время как подводная лодка может совершенно спокойно подкрасться на дистанцию стрельбы и произвести пуск. Из-за этого корабли, построенные как носители минно-торпедного оружия, в своем большинстве использовались не по назначению, как посыльные суда, разведчики и охотники за теми же самыми подводными лодками.

Кстати, в британском флоте корабли, у которых артиллерия по важности превосходила минное оружие, назывались дестроерами, а те, что были нацелены на борьбу с подводными лодками – фрегатами и корветами. Нет, самодвижущиеся мины применялись с надводных кораблей, но это были корабли совершенно особенного типа – с очень малым водоизмещением, около тридцати регистровых тонн, мощными бензиновыми моторами, суммарно от полутора до двух тысяч лошадиных сил и, соответственно, очень высокой скоростью – от сорока до пятидесяти узлов. Минные аппараты такого катера стреляли не по траверзу, как у современных вам миноносцев, а прямо по курсу катера, который после пуска мин должен был совершать маневр уклонения и выходить из боя. Естественно, что с таким малым водоизмещением такие катера были способны действовать только в окрестностях собственной базы или с корабля-носителя, на который их подобно шлюпкам следовало поднимать после каждого применения.