Лунные пряхи. Гончие псы Гавриила (сборник)

– Пройти на мельницу?

– Да, если вы не против. Это тоже даст некоторое движение, понимаете, для фильма. Так пройдем?

На целую минуту сердце у меня словно остановилось. Я боялась, что София откажет, но, поразмыслив, она взялась за дверь и распахнула ее настежь. Кивком головы и жестом она пригласила меня войти. Это движение было полно благородства, и я услышала, как затрещала камера Фрэнсис и она что-то удовлетворенно проворчала…

Я поднялась на единственную ступеньку и вошла внутрь.

Прямо за дверью каменная винтовая лестница, пристроенная к стене, вела наверх. Под ней на земле стояли мешки с зерном, лежала груда тростника для ремонта крыши. У стены были сложены инструменты: грубая мотыга, лопата, какое-то подобие бороны, а также моток тонкой веревки. На гвозде висело решето.

Я не слышала, продолжает ли работать камера. София была как раз позади меня. Я взглянула на верх винтовой лестницы.

– Можно подняться? – Когда я проговорила это, я уже поднялась на две ступеньки, и моя нога была на третьей, и тут я остановилась, чтобы оглянуться на Софию. – Мне всегда хотелось осмотреть мельницу изнутри, но единственная, которую я видела, оказалась заброшенной. Это было в Паросе…

София стояла спиной к свету, и я не видела ее лица. И вновь я почувствовала, что она колеблется, и снова кровь бешено запульсировала в моих жилах. Я ждала ответа, крепко сжимая узкие перила. Но она едва ли могла отказать, не прибегая при этом к резкости, сравнимой разве что с моей собственной бесцеремонностью.

– Пожалуйста, – сказала она безразличным голосом, опустила сумку на пол и последовала прямо за мной по лестнице.

На втором этаже взвешивали муку. Тут находились старинные весы, хитрое сооружение из перекладины и начищенных чашек, подвешенное на цепях к массивной деревянной балке. По всему полу стояли большие квадратные жестяные короба, в которые собиралась намолотая мука, поступающая по наклонному желобу с жерновов. Часть этих коробов была наполнена мукой грубого помола, слегка желтоватого цвета. Тут тоже были мешки с зерном.

Но не было Колина Лангли. И не было места, чтобы его спрятать.

Это я поняла сразу, когда сошла с лестницы. Все тут было столь же невинным, как и лодка Стратоса. Ничего крупнее мыши тут спрятать было некуда. А когда я ступила на дощатый пол, мышь и в самом деле юркнула между двумя коробками, неся что-то во рту.

Но была еще лестница и еще один этаж…

София стояла рядом со мной, все тем же бесцветным голосом, который так не походил на ее обычный голос, она сказала:

– Раз вам интересно, теспойнис… Это наклонный желоб, по которому поступает мука. Видите? Это весы для взвешивания. Взвешивается она так…

Я видела ее в свете, падающем из единственного окна. Показалось мне или на самом деле в это прекрасное светлое утро ее лицо восковой бледности было еще бледнее обычного? Конечно, она вела себя сдержанно, что могло быть истолковано как стеснение или даже робость, но крестьянское чувство собственного достоинства пришло ей на помощь, и я не смогла прочитать на ее лице ничего такого, чему бы могла дать название, за исключением того, что мое сегодняшнее вторжение и проявленный интерес, мягко говоря, не вызывали у нее восторга.

Она закончила свое объяснение и принялась убирать весы, явно намереваясь поставить на этом точку.

– А теперь, если позволите, теспойнис…

– Ой, не убирайте, пожалуйста! – закричала я. – Я уверена, моя кузина захочет увидеть это… так интересно! Фрэнсис!

Я подбежала к лестнице и позвала Фрэнсис, поддерживая начатую игру. А бедная София стояла в нерешительности, не выпуская весов из рук.

– Очень мило с вашей стороны. Боюсь, мы создаем вам столько хлопот, но здесь так чудесно, и я уверена, моей кузине все это страшно понравится! Вот она идет. А я теперь быстренько поднимусь наверх и посмотрю остальное…

– Теспойнис, – что-то наконец подействовало на этот бесцветный голос, он прозвучал резко. – Теспойнис, наверху ничего нет, кроме жерновов, совершенно ничего! Не надо наверх, пол гнилой!

И верно. Я видела снизу дырки в досках.

Но я, не раздумывая, весело сказала:

– Ничего, я не боюсь. В конце концов, вас ведь он выдерживает. Я буду осторожна. Боже мой, это что, жернова? Что за диво, какой же нужен ветер, чтобы сдвинуть их!

Я даже не дала себе времени подумать, что бы я сделала, если бы Колин оказался здесь, но маленькая круглая комната, если можно было применить это слово к пространству, почти полностью занятому гигантскими жерновами и примитивными устройствами, была пуста.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «