Страница 12 из 14
Во-вторых, ориентация в окружающем мире. Допустим, что естественное чувство боли не помогает вам ориентироваться в окружающем мире, не даёт вам нужных, подсознательных подсказок – где действовать осторожнее, где аккуратнее, где деликатнее.
Очевидно, что эта своего рода слепота чревата возникновением опасных для вашей жизни ситуаций – вы будете вечно ввязываться в какие-то передряги, лезть туда, где опасно, да ещё и без страховки (зачем вам страховка, если вы не боитесь последствий своих действий?).
Если это ваш случай, но вы всё-таки ещё живы, то вам, судя по всему, как-то удалось компенсировать этот «дефект» своей психики. Что же позволило вам выжить в этом мире, если на физиологический и оберегающий вас страх боли вы рассчитывать не можете?
Скорее всего, вы научились просчитывать и запоминать ситуации, в которых можете столкнуться с возможными неприятностями. Да, там, где не помогает физиология, приходится полагаться на рассудок – «аналитический ум».
Скорее всего, вам было не особо больно, когда вы упали на прогулке и расшибли колено. Но вполне возможно, что вас напугала реакция вашей мамы, которая впала из-за этой «мелкой царапины» в панику и устроила вам за это отлуп с головомойкой, а самое печальное – лишила вас возможности вдоволь позаниматься тем, что так для вас важно и интересно.
– Что ты творишь?! Куда опять залез?! Почему под ноги не смотришь?! У меня из-за тебя когда-нибудь сердце разорвётся! Никаких тебе больше динозавров, понял?!
Разорвётся у неё сердце или нет – вас в ваши пять лет вряд ли волновало. Но вот остаться без нового динозавра – это риск существенный… Что ж, придётся теперь просчитывать траекторию своего бега, чтобы не напороться… на мамино негодование.
Впрочем, рассудительность, с другой стороны, скоро поможет вам научиться скрывать от мамы полученные травмы – тоже выход. В общем, зачем чувствовать, если можно думать? И да, мы развиваем соображаловку и всё больше превращаем себя в «мыслителя».
Впрочем, и это ещё не все следствия…
В-третьих: любопытство и новаторство.
Представьте, что вы ребёнок с низким порогом боли и вам предлагают вписаться в какую-нибудь авантюру – прыгнуть с обрыва, залезть в какую-нибудь трубу, подебоширить в заброшенном здании, построить на дереве шалаш, поджечь сухую траву, расплющить патроны под колёсами электрички, ну и мало ли что ещё…
Вероятно, подобные эксперименты вас вряд ли вдохновят. Вам будет тревожно, потому что ваша амигдала хорошо знает, чем заканчиваются падения, удары, ожоги и прочие подобные несчастья. Для неё, благодаря низкому болевому порогу, все эти «приключения» уже не раз заканчивались самым настоящим ужасом и стрессом.
Но если вы ребёнок с высоким болевым порогом и ваша кора безраздельно властвует над подкоркой, то вам, разумеется, все эти несчастья неведомы.
Ну, подумаешь – руку ударил, ногу сломал. Неприятно, конечно, но мозг не фиксирует на рефлекторном уровне тех обстоятельств, в которых данная неприятность случилась, а потому и на будущее особых выводов он не делает.
Зато вам крайне любопытно – обрывы, заброшенные здания, патроны, костры, несущиеся поезда! Ничего (а точнее – индивидуальный инстинкт самосохранения) не сдерживает вашу поисковую активность.
Поэтому когда вы видите какой-то лаз, разваливающееся здание, песочный карьер, бесхозные предметы и деревья, на которые можно забраться, а тем более настоящее оружие (!), вы загораетесь энтузиазмом.
Вы чувствуете невероятный азарт, драйв, предвкушая встречу с чем-то новым и неизвестным! И да, в этом вам товарищ с низким болевым порогом (и выраженным инстинктом самосохранения) – не товарищ. Нужно искать кого-то побойчее, поживее и побезумнее! Иначе скучно…
Формируется ещё один поведенческий паттерн:
• один стремится к проверенным и понятным ситуациям, а новое его пугает и напрягает,
• другой, напротив, жаждет приключений (причём, сразу на все точки), всё неизведанное будоражит его чувства и вызывает предвкушение исследовательских восторгов.
Простая вроде бы вещь – болевое ощущение. Но если у двух особей оно разное, то и схемы поведения у них будут существенно различаться. А их психологические типы, после всех стадий взросления, окажутся в чём-то диаметрально противоположными.
Когда один ребёнок постоянно лезет в драку, а другой ищет любые способы, чтобы её избежать, можно быть уверенным, что взрослые из этих детей вырастут разные.
Да, все мы «родом из детства», но наше детство родом из наших генов.
Когда одному хочется экспериментировать, а другому нужно, чтобы всё было понятно, предсказуемо и знакомо, последующие отличия в психологических типах неизбежны. И так далее, далее, далее…
То есть в основе лишь причудливая игра инстинкта самосохранения, основанная на вполне понятных психофизиологических особенностях, а в результате получаются совершенно разные люди, которым будет очень непросто понять друг друга, потому что и сам окружающий их мир они воспринимают по-разному.
Возможно, это звучит просто – «болевой порог». Мы же все знаем, что такое боль, а ещё мы знаем, что может быть «не больно», «больно» или «очень больно». Но за всей это очевидностью скрывается нечто, что нам действительно трудно понять.
Первая проблема состоит в том, что чувство боли, как я уже сказал, это вещь субъективная. Боль, которую вы испытываете, не связана напрямую с тяжестью фактических повреждений органов и тканей.
Боль – это нечто, что производит наш мозг, так же как он производит чувства или мысли. Но чувства и мысли не измеришь никаким прибором, и с болью, на самом деле, то же самое. Врачи вынуждены полагаться на самоотчёты пациентов, а это предельно субъективная вещь, и врач всегда имеет это в виду.
Как вы, наверное, знаете, инфаркт сердца, как правило, сопровождается приступом острой боли за грудиной (иногда она бывает совершенно нестерпимой). Закупорка коронарного сосуда, кровоснабжающего сердце, приводит к острой нехватке кислорода в сердечной ткани, начинается её некроз, о чём соответствующие нервные окончания и сообщают непосредственно в мозг. В результате возникает болевое ощущение.
Но и иннервация сердца у каждого из нас имеет индивидуальные отличия. В результате – кто-то корчится от боли, хотя у него всего лишь микроинфаркт, который никакой существенной опасности для жизни человека не представляет.
А другой переживает тяжелейший инфаркт, поразивший обширные области сердца, и даже не догадывается об этом – просто, например, резко возникла одышка, появилось неприятное чувство тяжести за грудиной, но никакой ощутимой боли.
О том, что у такого человека был инфаркт, врачи узнают лишь потом, обнаруживая соответствующие рубцы на сердечной мышце во время планового обследования. Да, человек переходил свой инфаркт на ногах и даже не подозревал об этом.
Или другой пример: многие пациенты мучаются от тяжёлых, изнуряющих, хронических болей. Они обследуются у всех врачей, каких только можно себе представить, но никаких поражений тканей и органов у них не обнаруживается.
Когда же, наконец, такой пациент доходит до психиатра, а тот понимает, что имеет дело с «маскированной депрессией» (один из видов депрессивного расстройства), то всего лишь через две недели терапии антидепрессантами мы видим полное исчезновение этих болей, которые мучали человека до этого годами.
Саму депрессию лечат долго, но боли проходят быстро. Почему? Потому что эту боль создавал страдающий депрессией мозг пациента, она лишь ощущалась им в теле. Антидепрессанты действуют достаточно быстро и симптом уходит, последующий приём лекарства нужен для того, чтобы депрессия, лишь проявляющаяся такими телесными болями, не вернулась.
Этим же объясняется и феномен так называемых «фантомных болей», когда у человека болит отсутствующая (ампутированная) рука.
То есть руки у человека нет, а он дико страдает, например, от боли в суставах большого пальца. Как такое может быть? Очень просто: когда ему ампутировали руку, ему, конечно, не стали удалять ещё и фрагмент мозга из постцентральной извилины, где эта рука запечатлена как элемент «схемы тела» (это было бы слишком жестоко).
Именно там – в этом участке мозга – и возникают ощущения, которые вы, как вам кажется, испытываете в руке, но на самом деле вы эти ощущения на руку лишь проецируете[13].
Вторая проблема состоит в том, что боль не только субъективный фактор, но ещё и психологический. То есть, переживание боли (то, как вы её ощущаете, воспринимаете, как к ней относитесь) само по себе имеет колоссальное значение для вашей психики.
Это, я полагаю, тоже звучит несколько странно. Но что поделаешь? Мозг – машина, с одной стороны, загадочная, с другой весьма, должен вам сказать, «логичная» (только у него своя логика, понять которую не так-то просто).
Например, всякий раз, когда вам приходится расставаться с крупной денежной суммой, в вашем мозгу активизируются так называемые «центры боли» (учёные обнаружили это с помощью фМРТ).
Но ваш мозг не знает, куда бы ему эту боль спроецировать, поэтому вы просто испытываете тревогу и сильный психологический дискомфорт. Но каким образом денежный вопрос может активизировать нейрофизиологические центры боли?!
Это действительно странно, но если вы хорошенько задумаетесь о том, что значит для вашего мозга расставание с деньгами с психологической точки зрения, то увидите, что всё тут вполне «логично».
Деньги накрепко связаны в нашем мозгу с идеей безопасности и защищённости. Представьте, что у вас – вдруг! – совсем не осталось денег – вообще никаких и никак. Ни на еду, ни на крышу над головой – абсолютный ноль.
Что вы испытаете?.. Правильно, у вашего инстинкта самосохранения начнётся самая настоящая истерика, потому что ваша жизнь оказалась под угрозой. Ну и какой центр ему в мозгу активизировать? Тот, что с инстинктом самосохранения связан напрямую – «центр боли».
А теперь вернёмся к «процедурному кабинету»… На самом деле, многие из нас боятся боли просто потому, что они очень художественно её себе представляют – в красках, так сказать. То есть способны порождать в своём мозгу такие чудовищные картины, что умирают загодя.
Понятно, что нет ничего приятного в этих медицинских процедурах: сдача крови на анализ, пункция, посещения стоматолога или что-то ещё в этом роде. Но укол – это, прошу прощения, просто укол. Никто от этого ещё не умирал.
Однако, человек с богатым воображением (и зачастую с мощным, как ни странно, мышлением) способен создать в своём мозгу такое гигантское напряжение по поводу предстоящих ему медицинских манипуляций, что любой укол покажется ему выстрелом в затылок из гранатомёта.
Почему такие пациенты падают в обморок ещё до того, как игла к ним прикоснётся? Разве же дело в реальном чувстве боли? В фактическом болевом пороге? Нет, конечно. Дело в их воображении, в нервно-психическом напряжении, а это вовсе не то же самое, что физиологический болевой порог.
В других ситуациях, когда такой человек не думает о том, что ему, возможно, будет больно, он боли и не испытает, хотя к тому есть все, так сказать, основания.
То есть если он не создаст предварительно соответствующей «болевой доминанты» в своём мозгу, он, из-за высокого (на самом-то деле) болевого порога, существенного дискомфорта не испытает.
Поэтому бессмысленно спрашивать у человека, боится ли он боли. Просто уточните у него, между делом, как часто он получает травмы, порезы, занимается ли каким-то опасным видом спорта…
И если выяснится, что травмы и порезы – это для него обычное дело, а сам он любит бокс и приходит в щенячий восторг при виде коллекции холодного оружия, то, поверьте, всё у него с болевым порогом в полном порядке – как Джомолунгма!
Не случайно тот же Фредерик Пёрлз любил повторять: «Не слушайте, что они говорят, смотрите на то, что они делают». Очень верное, надо признать, замечание.
13
Этот феномен подробно изучил выдающийся невролог Вилейанур Рамачандран, и он же разработал весьма хитроумный способ обмануть мозг и справиться с такого рода «фантомными болями».