Искусство быстрых изменений

Изменение перспективы приводит к изменению в восприятии реальности, которое изменяет саму эту реальность, определяя таким образом изменение всей ситуации и реакции на неё. Вышесказанное означает, что следует сделать более пластичным, неабсолютистским восприятие и реакции субъектов – таким образом, чтобы они были в состоянии решать проблемные ситуации, избегая ригидности и упорного повторения ошибок. Иначе говоря, субъект приобретает способность бороться с проблемой, разрабатывая целый спектр различных возможных стратегий ее решения, начиная с применения той стратегии, которая кажется наиболее подходящей, но оставляя за собой право заменить ее другой, если первая не действует, пока не будет достигнуто решение проблемы. Как уже хорошо было известно Ницше много десятилетий назад: «Все, что абсолютно, принадлежит патологии», – следовательно, даже если в определенной ситуации некий способ показал себя эффективным в решении проблемы, в другой, новой ситуации он может только усложнить ее.

И действительно – ригидная перцептивно-реактивная система проблемного субъекта часто проявляется в упорном использовании одной стратегии, которая кажется ему способной решить проблему или которая в прошлом была эффективной при решении схожих проблем, но это приводит лишь к постоянному воспроизведению самой проблемы.

Такая ригидная перцептивно-реактивная система[11] может также выражаться в использовании одного или нескольких «хороших» решений, которые универсально применяются к различным проблемам с очевидным результатом нерешенности последних, все более осложняющихся растущей неуверенностью в возможности их решить. Может показаться странным и парадоксальным, но часто именно усилия, направленные на изменение ситуации, поддерживают ее неизменной или усугубляют ее проблематичность. В обоих случаях, человек ведет себя как герой следующего анекдота. Пьяный человек ищет под фонарем потерянный ключ. Прохожий предлагает ему свою помощь, и они долго и безуспешно ищут ключ под фонарем. Немного утомившись, прохожий спрашивает у пьяного, потерял ли он ключ именно здесь. «Нет, я потерял его там», – отвечает пьяница и показывает в темноту. «Тогда почему ты ищешь его здесь?» – спрашивает прохожий. «Потому что здесь светлее», – отвечает пьяный. Как писал Оскар Уайльд: «Именно наилучшие намерения приводят к наихудшим последствиям».

Из вышеизложенного становится ясно, что первой терапевтической акцией должно стать разрушение ригидной перцептивно-реактивной системы пациента через разрушение механизма «предпринятых попыток решения», поддерживающих проблему, и разрушение запутанности межличностных взаимодействий, выстроенных на этой основе. В результате этого изменения происходит когнитивная переоценка ситуации и пережитого опыта.

Что касается терапевических процедур и процессов, то на этом этапе мы добрались до следующей «ереси» по отношению к ортодоксальной психотерапевтической теории и пректике.

Третья ересь

Чтобы подвергнуть испытанию реальность, ее нужно заставить ходить по натянутой проволоке, и только тогда будет можно ее судить, когда она станет акробатом.

Представляется очевидным, что там, где используется радикально отличающаяся от классических психологических и психиатрических концепций теория относительно устойчивости и изменяемости человеских проблем, становятся также совершенно отличными от классических форм психотерапии сответствующие ей процедуры (стратегии, направленные на провоцирование изменений) и процессы (эволюционные фазы изменения).

Это различие объясняется тем фактом, что на уровне терапевтических процедур и процессов стратегический подход является результатом применения в области клинической практики математической теории логических типов (Whitehead, Russel, 1910-1913), теории систем и современной кибернетики (Wiener, 1947; Ashby, 1954, 1971; Bateson, 1956, 1964, 1967,1972; Foerster, 1974), и он основывается на концепции круговой причиности, обратной связи между причиной и следствием и на принципе прерывистости изменения и роста.

С этой точки зрения, которую из-за ограниченного объема книги мы не можем здесь изложить[12], представляется абсурдным общепринятое убеждение в том, что проблемы и трудности, созревшие в течение длительного периода, требуют для своего решения столь же длительного терапевтического вмешательства. Абсурдно и убеждение в том, что приносящие множество страданий, сложные человеческие проблемы требуют столь же сложного и выстраданного решения. В то время как за основу берется уверенность в том, что система не может найти решения проблемы внутри самой себя, не избегая периодического повторения и производя при этом только изменение первого типа, но не изменение второго типа[13], которое и является конкретным решением проблемы. Такое изменение требует выхода из системы, скачка на другой уровень, который невозможно осуществить внутри самой системы, где действут проблема.

Здесь мы, чтобы прояснить данный «концентрат» концепций и ссылок и наше понимание термина «изменения» в терапии, неизбежно рискуя повториться, должны привести цитату из книги «Изменения» (Watzlawick, Weakland, Fisch 1974), тем более что эта работа является основополагающей для стратегического подхода к терапии. Для более углубленного теоретического знания рекомендуется чтение данной работы.

По нашему мнению, не существует лучшего примера, иллюстрирующего стратегический подход к решению проблем и его фундаментальное отличие от других форм терапии, чем «задача с девятью точками».

В задаче дается девять точек, (см. рис. 1). Точки нужно соединить четырьмя прямыми линиями, ни разу не отрывая карандаша от бумаги. Читатель, который никогда не встречался с этой задачей, может взять лист бумаги и попытаться найти ответ, не продолжая чтения и не заглядывая в приведенное на рис. 2 решение.

Рис. 1

«Почти все те, кто пытается в первый раз решить эту задачу, вводит в качестве необходимой части ее решения гипотезу, которая делает ее решение невозможным.

Эта гипотеза заключается в том, что точки образуют квадрат, и что решение должно находиться внутри этого квадрата; это условие самозадается решающим задачу субъектом, и никоим образом не присутствует в инструкции». Этот квадрат является частью ригидной логической схемы субъекта, заключающей в себе систему возможных решений внутри квадрата. «Следует искать причину неуспеха не в невозможности решения задачи, а скорее в выбранном способе решения. После того как создается эта проблема, в каком бы порядке и направлении ни проводились линии, в конце концов всегда остается хотя бы одна несоединенная точка. Это означает, что можно пройти всю гамму возможностей изменения первого типа, существующих внутри квадрата, но задача в результате остается нерешенной. Её решением является изменение второго типа, которое предусматривает выход за пределы поля: решение не может заключаться внутри самого себя, поскольку, выражаясь языком Principia Matematica, предполагает все элементы коллекции и, следовательно, не может быть ее частью». (Watzlawick, 1974, 39). Чтобы решить проблему девяти точек, субъект должен выйти за пределы собственной логической схемы, которая запирает его внутри заданного им самим квадрата.

«Лишь немногим удается самостоятельно решить задачу девяти точек. Те, кто пасует после неудачных попыток решения, обычно поражаются его простоте. Нам кажется здесь очевидной аналогия со многими ситуациями реальной жизни. Каждый из нас уже побывал запертым в подобных ситуациях, и не имеет никакого значения, пытались ли мы найти решение спокойно и рассудительно или же, что более вероятно, в поиске решения мы исступленно ходили по замкнутому кругу. Но, как уже было упомянуто, только находясь внутри «клетки», только с точки зрения изменения первго типа решение может показаться неожиданным, удивительным, неконтролируемым. С точки зрения изменения второго типа для решения необходимо просто переструктурировать множество исходных данных в другое множество такого же логического типа. Первое множество содержит в себе правило, что задача должна быть решена внутри предполагаемого квадрата; тогда как второе множество такого правила не содержит. Другими словами, решение можно найти, исследуя гипотезы о точках, а не сами точки. Или же, пользуясь философскими терминами, становится очевидным, что совсем не одно и то же – считать себя пешками в игре, правила которой мы называем реальностью, или же считать себя игроками в игре, правила которой, как нам известно, являются «реальными» только в той мере, в которой мы их установили и приняли, да к тому же еще нам известно, что мы можем их изменять». (Watzlawick at al., 1974, 39).

11

Способ восприятия реальности и соответствующие ему реакции пациента. – Прим. пер.

12

Рекомендуются следующие работы: Вацлавик, П. и др. Прагматика человеческих коммуникаций, 2000. Idem, Change, 1974. G.Bateson, Mente e natura, 1980.

13

«Существует два разных типа изменений: один из них проявляется внутри данной системы, оставляя неизменной саму систему, в то время как другой тип, когда он проявляется, изменяет саму систему.

Приведем пример такого различия в терминах поведения: человек, которому снится кошмар, может многое делать во сне: бежать, прятаться, бороться, кричать, прыгать в пропасть и т. д., но никакой переход от одного из этих действий к другому не может положить конец самому кошмару. Мы будем называть такое изменение изменением первого типа. Единственный способ выйти из кошмара предполагает изменение от состояния сна к состоянию бодрствования. Состояние бодрствования больше не является частью сна, а представляет собой переход к совершенно другому состоянию. С этого момента мы будем называть такое изменение изменением второго типа». (Watzlawick, 1974, 27).