Страница 12 из 20
Роман Павлович: – Всё… молчу! Молчу (предельно тихо). Я уже… почти замолчал.
Раиса Фёдотовна: – Очень громко молчишь (ставит бутылку на столик, примирительно). Рома, звонит Великая Провидица Вещая Авдотья! Сейчас она поведает мне, где находится наш Федя. Только больше не ори! И сообщаю, для домашних психиатров и психов. Я уже гонорар выплатила Авдотье Селивановне! А сколько, я не скажу, потому что ты… не поверишь! Впрочем, от тебя у меня почти нет тайн. Три тысячи «баксов»!
Роман Павлович: – А нельзя этой Авдотье было бы быть вещей, святой и проницательной, ну, хотя бы, за полторы тысячи долларов?
Раиса Фёдотовна: – Нельзя! Вселенское пространство может искривиться, и мы получим не совсем верную информацию. Надо таким людям платить по-человечески.
Роман Павлович нервно закуривает, у него подрагивают руки. Снова берёт газету, но почему-то, просматривает её… «вверх ногами».
Раиса Фёдотовна: – У тебя газета, вверх тормашками! Кто так читает?
Роман Павлович (нервозно): – Калькуттские йоги и я, представь себе! У нас одна компания! Я тоже, как и ты, могу запросто сидеть в позе лотоса и даже сливы. А если мне нальют сто граммов водки, то я способен даже и не дышать… минуты полторы.
Раиса Фёдотовна (прикладывает трубку к уху, говорит): – Слушаю внимательно, Авдотья Селивановна! Извините, телевизор долго… не выключался (пауза). Понятненько. Главное, Федя жив и здоров. Значит, Федя сейчас находится в городе Бикине? Это где? В Китае, что ли? А-а! Понятно. Это самый южный город Хабаровского края. Какая… приятная новость! Ясно. А что он там делает, в этом совсем не китайском Бикине? Грибы собирает? Как вы сказали? (пауза). Что? Представила и ясно вижу. Наш Федя лежит, вниз лицом, за городом, в дубовой роще…(взволнованно). Почему он там лежит? Он что, мёртвый или пьяный? (пауза). Он слушает Пульс Земли? Зачем он столько дней слушает Пульс Земли? Больше некому, что ли, этим заниматься? (пауза). Поняла… Наш Федя теперь стал Вселенским Провидцем и теперь он – Великий Гуру и его имя Шри Каримандра! Непостижимо! Что? Не надо его больше искать? Поняла. Он придёт сам с толпой Святых и… с корзинкой грибов. Вам тоже больше звонить не следует? Ясно. Вы уезжаете на Священную Конференцию в Бомбей… на пятнадцать лет. Хорошо (торжественно и громко). Да будет благословен Ваш Священный путь, о Величайшая из Величайших! (кладёт трубку). Наш сын теперь Великий Гуру и Провидец с несравненным именем Шри Каримандра. Скоро он придёт сюда в окружении Святых и Приближённых к Самому Заратрусте! Трепещи, мелкий психиатр города Москвы!
Роман Павлович (уныло, но с восторгом): – Вот это бабка! Она не только увела тебя за крупные «бабки» чёрти куда, но и, по сути, спустила твои куриные мозги в унитаз. Вот и всё твоё университетское… историческое образование! А тётка эта даже не Сусанин, а Великий Сусанище! И никогда и нигде ты её теперь не найдёшь!
Раиса Фёдотовна: – Почему?
Роман Павлович: – Потому что она, как Святой Дух – всюду и… нигде.
Раиса Фёдотовна (озабоченно): – Надо бы, Роман Павлович, где-то подзанять денег, чтобы с почётом встретить Великого Шри Каримандру и его Священную Свиту.
Роман Павлович (задумчиво, с сарказмом): – Это… если их человек десять, допустим, и у каждого в руке по корзинке грибов, килограммов по десять весом… Итого – центнер, а может, и больше, маслят и подберёзовиков. Да мы, Раечка, обогатимся! (разочарованно). Впрочем, нет. Расходы намного превысили доходы. Теперь будем считать каждую морковку на даче, а по ночам совершать набеги на соседские участки.
Роман Павлович берёт в руки гитару, ведь он так и остался сидеть на тахте. И снова звучит песня в его исполнении:-
– Я по тебе тоскую, плачу,
В конец тоска меня сожгла.
Я пригласил тебя на дачу
Открыть сердечные дела.
Но ты, почувствовав свободу,
Сказав: «За мною не глазей!»,
Пошла бродить по огороду.
Как будто тут тебе музей.
В огороде, во саду
Я следы твои найду.
Повод, вроде бы, не тот,
Но пойду я в огород.
Огород – святое дело,
Все начала и концы.
Прослежу я, чтоб не съела
Ты на грядках огурцы.
Тебя не осудил я строго,
За всё простил, в конце концов.
Два огурца – не так уж много,
Не ешь ты больше огурцов.
Сижу с тобой, наполнен грустью.
Вокруг такая тишина.
Ты шепчешь мне: «Ещё пройдусь я».
Так огурцам придёт хана.
В огороде, во саду
Я следы твои найду.
Повод, вроде бы, не тот,
Но пойду я в огород.
Огород – святое дело,
Все начала и концы.
Прослежу я, чтоб не съела
Ты на грядках огурцы.
Смотрю в глаза твои с тоскою,
Моим огурчикам каюк.
А я не знал тебя такою,
Ты съела их семнадцать штук.
В уме считаю и немею,
От горя стынет в жилах кровь.
Тебе уже не стать моею.
Как ты прожорлива, любовь!
В огороде, во саду
Я следы твои найду.
Повод, вроде бы, не тот,
Но пойду я в огород.
Огород – святое дело,
Все начала и концы.
Прослежу я, чтоб не съела
Ты на грядках огурцы.
И телефон снова звонит, и опять трубку берёт Раиса Федотовна, потому что она от него не успела отойти. Роман Павлович, отложив в сторону гитару, прислушивается к разговору. Ведь новости такие, что одна одной… круче.
Раиса Фёдотовна (берёт трубку, слушает): - Алё! Да! Раиса Крюкова у телефона! (пауза). Наконец-то, поняла. Это Мила Сергеевна, мама Ванечки Сусанина. Пока их нет, но ждём, и всё идёт нормально. Не перебивайте меня, пожалуйста, Мила Сергеевна! Они, оба мальчика, идут сюда. Ваш Ванечка – обычный… святой. А мой… Поймите меня правильно и дайте сказать сначала мне! Чего вы так кричите? У меня Федя, всё-таки, ни хухры-мухры, а студент университета… Поэтому он сейчас Великий Гуру и Провидец Шри Каримандра (пауза). Что? Я сумасшедшая, а мой сын подонок и проходимец? За такие слова…Вы говорите, что мой мальчик уже дней пять, как в Москве? Невероятно! А ваш Ваня… Сусанин так и не пришёл (пауза). Ошибаетесь, любезная! Я не думаю, что Федя в Москве, потому что он давно бы мне уже позвонил…(пауза). Как вы говорите? Его трое видели счастливым, пьяным и в шикарном прикиде? Бред! Резиновые сапоги, рваная штормовка и корзинка для грибов… В таком виде, Мила Сергеевна, не ходят в рестораны (пауза). Всё! Мне надоело слушать ваши оскорбления и угрозы. (пауза). Сама ты дура… неумытая! (бросает трубку). Эта старая… баскетболистка с фигурой пловчихи, мадам Сусанина, говорит, что наш Федя уже дней пять, как шарахается по Москве, одетый, как принц; счастливый, как князь; и пьяный, как прапорщик глубокого… запаса. Она… бредит!
Роман Павлович: – А может, не бредит? Подобные штучки-дрючки наш сынок Федюня уже выкидывал – пропадал, без помощи всякого Вани Сусанина, на три-четыре дня.
Раиса Фёдотовна: – Не было такого! Не помню!
Роман Павлович: – Если бы ни мои связи, то парился бы он, где-нибудь, на нарах, на реке… на Колыме…
Раиса Фёдотовна: – Моего сына всегда и везде оговаривают.
Роман Павлович: – Это он… всех оговаривает и плюёт на них.
Раиса Федотовна, обескураженная, садиться в кресло, а Роман Павлович встаёт и начинает нервно ходить по комнате.
Роман Павлович: – Наш Феденька три раза попадал в «ментовский обезьянник». Держали его там за пьяные драки (начинает загибать пальцы). Это раз! Второе – связался с наркоторговцами, их сдал, а сам остался… ни при делах. Потом… два раза в грабеже участвовал. Это три! Снимал проституток, лечился от венерических заболеваний, играл в казино, да и в карты шпарил… Ты же сама отдавала за него долги. Отстёгивала! Одних мобильных телефонов дорогих Федюша потерял «по запарке» и невменяемости полтора ведра. А скольких девочек его, я лично, по великому блату, водил на аборты…