Мэллори

В комнате повисло гробовое молчание, нарушаемое только громким тиканьем стоявших на камине часов и прерывистым дыханием Крю. Его губы конвульсивно вздрагивали.

– Еще раз спрашиваю: кто такая Жанна – девушка, которую ты приводил в клуб три дня назад?

– Уходите, – пролепетал Крю. – Если вы не оставите меня в покое, я вызову полицию.

– Не будь идиотом.

Корридон вытащил из кармана пачку сигарет, закурил, а спичку швырнул в камин.

– Девица расспрашивала обо мне Макса. А это, представь себе, меня интересует. Кто она?

– Неправда, – выдавил Крю. – Она тебя не знает и никогда не видела. – Он потянул пальцами за воротник, который стал ему тесен. – С чего ты взял, что она о тебе спрашивала? Это неправда.

– Ну ладно, не имеет значения… Кто она такая?

Поведение Крю интриговало Корридона. У него был испуганный вид, но Корридон понял, что боится он не его.

– Ты ее не знаешь, – сказал Крю. – Это одна моя знакомая. Какое тебе до нее дело?

Корридон выпустил кольцо дыма и проследил за ним взглядом.

– Хочешь, чтобы я тебя ударил? – беззаботно спросил он. – Так и будет, если ты не заговоришь.

Крю замер и весь сжался, озираясь по сторонам. Затем быстро кинул взгляд через плечо на дверь в глубине комнаты. Его глаза перебегали от этой двери к Корридону, будто стараясь намекнуть ему на что-то.

– Лучше не трогай меня, – еще раз повторил он дрожащими губами.

И снова посмотрел на дверь, словно желая показать, что в квартире не один. Корридон в свою очередь перевел взгляд с двери на Крю, подняв брови. Крю закивал, как иностранец, наконец-то сумевший объясниться жестами, и с комичной серьезностью приложил палец к губам.

– Расскажи мне о Жанне, – сказал Корридон, спокойно поднимаясь со своего места.

– Что тебе рассказать? – Испуганный взгляд вновь устремился к двери. – Просто знакомая…

– Что там, за этой дверью? – прошептал Корридон, бесшумно подойдя к Крю. Он видел капельки пота на лице Крю, чувствовал запах бриллиантина от его волос. – Чем она занимается? Откуда она взялась? – потребовал он громким голосом.

Крю поднял три пальца, указывая на дверь.

– Я ничего о ней не знаю. Мы познакомились на улице… Ты понимаешь, что я хочу сказать. Симпатичная брюнетка.

– Их трое? – прошептал Корридон.

Крю кивнул. Он начал приходить в себя, понемногу к нему возвращалась уверенность.

– А с маленьким типом в черном берете ты, случайно, не знаком?

Весь появившийся было апломб Крю моментально исчез, ноги его подогнулись, будто Корридон ударил его в живот.

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – с трудом пролепетал он и вдруг в припадке отчаяния стал орать: – Убирайся! С меня достаточно! Ты не имеешь права врываться ко мне! Вон отсюда! Я не желаю тебя видеть!

Корридон расхохотался.

– Им, должно быть, это все уже надоело, да и мне тоже, – презрительно проговорил он и, повысив голос, закричал: – Выходите вы, трое! Я знаю, что вы здесь.

Крю повалился в кресло; казалось, он не дышит. Потом, видя, как открывается дверь, он с шумом втянул в себя воздух и застыл. Держа в руке автоматический маузер, в комнату вошел человек в черном берете.

II

Корридону не первый раз угрожали оружием. В таких обстоятельствах он делался нервным и злым, потому что знал, с какой легкостью любой болван может продырявить тебе живот – добровольно или по приказу. Среди людей, которые наставляют оружие, встречаются такие, которые не собираются жать на курок, но есть и иные – те, кто только и ждет случая выстрелить.

Мужчина в черном берете принадлежал к категории лиц, готовых стрелять по любому поводу. Корридон убедился в этом, заглянув в сумрачные и горячие глаза своего противника. Для такого типа человеческая жизнь – все равно что пятно на старом плаще или грязь под ногтями. Маузер служил не просто угрозой – он был предвестником смерти.

– Только не шевелитесь, друг мой, – проговорил тип в черном берете.

По легкому акценту Корридон понял, что перед ним поляк. Он перевел взгляд с пистолета, нацеленного ему прямо в сердце, на дверь. Там стояла темноволосая девушка с высокой полной грудью, одетая в черный свитер и в черные же брюки. Большие черные печальные глаза плохо гармонировали с ярко накрашенными губами; на лбу виднелся длинный шрам. Ноги у нее были длинными, бедра – узкими, и вся ее фигура производила впечатление мальчишеской, пока взгляд не останавливался на ее груди. Особое внимание привлекали глаза – твердые и безжалостные, закаленные в ненависти и страданиях, в битвах и горечи.

– Привет, Жанна, – сказал Корридон, широко улыбаясь. – Разве нельзя обойтись без оружия?

– Садитесь, пожалуйста, и не вздумайте размахивать руками, – произнесла девушка холодным голосом. – Мы хотим с вами поговорить.

Корридон продолжал улыбаться, но губы его застыли. Он кинул быстрый взгляд на Крю, чьи испуганные глаза не отрывались от пистолета.

– Для того вы и следили за мной все это время? – поинтересовался Корридон. – То-то я смотрю, люди вы робкие…

– Прошу вас сесть, – твердо повторила девушка.

Человек в черном берете указал пистолетом на кресло.

– Туда, – сказал он.

Корридон пожал плечами и сел.

На пороге открытой двери показался третий тип – высокий, худой и однорукий. Шрам пересекал его лицо и терялся под черной повязкой, закрывавшей левый глаз.

– Все в порядке? – спросил он у девушки. – Я бы хотел заняться делом, если мое присутствие здесь необязательно.

Никакого сомнения: этот человек был англичанином, причем вышел, скорее всего, из хорошей семьи, получил университетское образование и, безусловно, руководил всей этой группой. Он был настоящим джентльменом, и его вид лишь подчеркивал фальшивую элегантность Крю. Скромный твидовый костюм, короткие светлые ухоженные усы, платок, выглядывающий из карманчика…

– Да, – ответила девушка. – Но хорошо, если бы ты забрал с собой этого… – Она махнула рукой в сторону Крю. – Он будет нам мешать.

– Разумеется. – Однорукий сделал знак: – Пошли.

Он говорил таким тоном, будто привык, что все его слушаются. Пока Крю еле-еле волочил ноги, взгляд однорукого перенесся на Корридона, и его лицо осветилось улыбкой.

– Пожалуй, нам пора представиться, – произнес он и указал на молодую женщину: – Жанна Персиньи. Человек с пистолетом – Ян, выговорить его фамилию просто невозможно. Я – Ренли, Найджел Ренли. Будьте добры выслушать то, что вам хочет сказать Жанна. Я прошу прощения за пистолет: суровая необходимость – у вас репутация опасного человека. Ян не горит желанием ссориться с вами, да и я был бы огорчен, если бы вам пришла в голову мысль швыряться мебелью… Ну вот, я высказался, а теперь мне нужно уходить. Остальное узнаете от Жанны. – Он кивнул в сторону удалившегося Крю. – Этот господин не с нами. Случай свел нас вместе. И не знаю, кто больше об этом сожалеет… Скорее, все-таки мы.

Улыбнувшись на прощание, Ренли вышел, закрыв за собой дверь.

Корридон снял шляпу и пригладил огненно-рыжую шевелюру, благодаря которой в отряде особого назначения его прозвали Кирпич. Такие, как он, всегда привлекают женщин. У него было тяжелое лицо с квадратным подбородком, твердым ртом и чуть свернутым набок носом. Серые колючие глаза и саркастическая улыбка отпугивали многих. Выделялся он скорее мускулами и силой характера, чем добродушием, но иногда на него накатывала сентиментальность, отчего Корридон очень смущался.

Сидя в кресле и глядя на девушку и Яна, он признался себе, что не имеет ни малейшего понятия о смысле происходящего. Оба эти человека напоминали Корридону людей, с которыми ему приходилось иметь дело во Франции во время войны: фанатиков Сопротивления, стрелявших не раздумывая. Однорукий был совсем другой породы. «Странно, – думал Корридон, – что их связывает?» Ренли понравился ему. Он встречался с подобными людьми: смелыми, решительными, надежными, которые делали дело скромно и тихо, не выставляя напоказ свою храбрость.