Мэллори

Личность Крю всегда была немного загадочной. Никто не знал источников его доходов. Одни говорили, что он живет за счет женщин, другие – что он осведомитель, третьи, более умные, предпочитали молчать. Крю нигде не работал, но часто с наступлением ночи шатался по Пикадилли или по шикарным барам в районе Лейстер-сквер. Иметь с ним дело Корридону довелось только один раз, за покером. Корридон выигрывал – пока в игру не вошел Крю. После этого фортуна отвернулась. На третьей сдаче Корридон заметил, что Крю жульничает, и разбил о его голову бутылку из-под пива.

Кто знает, думал Корридон, вдруг тот затаил на него обиду. Сам он не представлял себе такого, чтобы четыре года таить злобу, и это казалось ему диким, но бывают же мстительные люди… Если Крю хочет поквитаться, он может быть опасен. У него явный талант лезть в чужие дела.

«Но кто эта девушка?» – спрашивал себя Корридон, сидя за угловым столиком со стаканчиком виски. Кто эта похожая на иностранку брюнетка с большими глазами?.. Тщетно он рылся в своей памяти, вспоминая знакомых женщин, – ни одна из них не подходила под описание. Было время, когда женщины играли значительную роль в его жизни, однако теперь Корридон совсем ими не интересовался. Военные невзгоды показали ему, что без всего лишнего следует обходиться.

Он встал и вновь подошел к бару.

– Наверху, наверное, есть комната, из окна которой видна улица? – спросил Корридон, опираясь всем телом на стойку.

– И что же? – подозрительно произнес Зани.

– Я хочу посмотреть на улицу.

– Хорошо, – ответил наконец Зани. – Комната Эффи. Она еще не спит. Я позову ее.

Он открыл дверь позади стойки, громко свистнул и прокричал:

– Эй, Эффи, поди сюда! – Потом, повернувшись к Корридону, спросил: – Для чего тебе улица?

– Не суй нос в чужие дела, – сухо проговорил Корридон. – И затихни, ты начинаешь меня раздражать.

– Разве я не имею права задать такой простой вопрос?

– Заткни пасть, – оборвал Корридон. – Ты слишком много болтаешь.

В дверь позади стойки вошла Эффи. Когда Корридон видел ее в последний раз, ей было пятнадцать – маленькая, неуклюжая девочка, тихая, худенькая, с неоформившейся фигуркой. У Корридона перехватило дыхание – она невероятно изменилась за три года. Если бы не ее отталкивающая заячья губа, девушка была бы по-настоящему красива.

При виде Корридона кровь бросилась ей в лицо, ее глаза заблестели.

– Здравствуй, Эффи. Ты еще не забыла меня? – спросил он с напускным равнодушием.

Он знал, что был ее кумиром, и отвечал ей чуть иронической симпатией. Шесть лет назад Зани обнаружил Эффи на улице у дверей своего клуба. Так как девочка отказывалась говорить о своих родных и о своем прошлом, было ясно, что она убежала из дома. Это несчастное маленькое создание, умирающее от голода, грязное, с двумя большими зубами, видневшимися под заячьей губой, вызывало жалость. Зани требовалась кухарка. Он предложил девочке остаться и с тех пор нещадно ее эксплуатировал – как и всех, кого только мог.

– Добрый вечер, мистер Корридон, – тихо промолвила она.

Зани криво усмехнулся при виде ее смущения. Влюбленность Эффи его забавляла.

– Поднимись вместе с ним в свою комнату и дай ему посмотреть в окно, или уж куда там ему приспичило.

Следуя за Эффи, Корридон попал в тускло освещенный коридор. Как только дверь за ними закрылась и не стало слышно музыки и голосов, он поймал руку девушки и притянул ее к себе.

– Ну, ты довольна, что видишь меня? Конечно, можешь возражать, но держу пари, что ты и не вспоминала обо мне!

– О, напротив! – с жаром воскликнула она. – Я никогда не смогу вас забыть! Клянусь! Просто я потеряла надежду увидеть вас вновь.

– И ошиблась… Мне не хватало тебя, Эффи. – Корридон рассматривал девушку, держа ее за руку, и, к собственному удивлению, неожиданно понял, что в самом деле скучал. – Ты изменилась, словно в сказке… Честное слово, да ты красавица!

Эффи нерешительно освободила свою руку и поднесла ее к уродливой губе.

– Не надо так говорить… Это неправда.

– Ты про губу? Это же мелочь, ерунда. – Внезапно в голову ему пришла мысль, и, не думая о последствиях, он выпалил: – Я знаю хирурга, который все сделает. Ты будешь довольна. Как только у меня появятся деньги, мы этим займемся. Тебе не придется долго ждать: месяц, от силы два.

Корридон тут же пожалел о своем легкомыслии. Он всегда поддавался диким порывам. Не позже чем на прошлой неделе, к примеру, дал пять фунтов старушке, которая продавала цветы, – для того лишь, чтобы увидеть ее лицо в момент, когда она обнаружит свое богатство. В тот же вечер возле театра на Странде он заметил бедно одетую пару, тоскливо разглядывавшую фотографии актеров. Он купил им два билета в партер и удалился, широко улыбаясь при виде двух ошеломленных лиц. Но на этот раз ему нельзя было поддаваться!.. Благодарность и преданность, которые он читал в глазах Эффи, увеличивали его смятение. Корридон вспомнил, что девушка всегда безоговорочно верила ему. Во время войны, когда его часть квартировалась в Лондоне, он часто коротал свободные часы в клубе и всегда заглядывал на кухню, чтобы поболтать с Эффи, помогая ей мыть посуду. Он делал это из жалости, а также потому, что гордился своим милосердием. Но все обернулось неожиданно: Корридон обнаружил, что всерьез нуждается в Эффи, вернее, в ее обожании. Как-то она призналась ему, что каждый вечер молит Бога, чтобы с ним ничего не случилось; тогда Корридон лишь посмеялся над ней. Но, как ни странно, именно мысль о том, что за него молятся, поддерживала Корридона, когда он попал в лапы гестапо. Эта девочка была единственным человеком на свете, который безраздельно верил ему… А какой мужчина может без этого обойтись? Какой мужчина не испытывает потребности быть любимым? Корридон мог сколько угодно посмеиваться над ее молитвами, но рано или поздно он должен был привязаться к ней. Доверие этого юного существа будило в его душе почти забытые чувства.

Эффи смотрела на него напряженно, с преданным самоотречением собаки, которая видит возле себя кость, но не может ее достать.

– Месяц или два! О нет, невозможно!..

– Точнее не скажу. Все зависит от того, когда у меня будут деньги.

Корридон произнес это с некоторым раздражением, очень недовольный собой. Сколько же может стоить подобная операция? Сто фунтов, двести? Он не имел ни малейшего понятия. Надо быть сумасшедшим, чтобы дать такое обещание! Но слово вылетело, теперь уже не откажешься.

Эффи заметила нотку досады в его голосе.

– Вам самому нужны деньги. А мне не к спеху, поверьте. С вашей стороны очень любезно предложить такую помощь, – сказала она.

– Ладно, ладно, поглядим, – ответил Корридон. И неожиданно почувствовал радость. Он действительно в силах ей помочь, хоть как-то отблагодарить ее за молитвы. – Пошли, проводишь меня наверх. Об этом поговорим в другой раз.

Довольная тем, что Корридон улыбнулся, девушка проворно взбежала по лестнице. Корридон поднимался медленнее.

«Я в лепешку разобьюсь, – думал он, – но сдержу обещание. Она этого стоит».

– Сюда, – сказала Эффи, открывая дверь.

Комната была маленькая и темная. Корридон тут же наткнулся на кровать.

– Не включай свет, – быстро предупредил он. – Мне надо кое-кого высмотреть.

– Кого? – с беспокойством спросила девушка.

– Вот это я и хочу узнать.

Из окна открывался вид на Фрит-стрит. Улицу освещал фонарь, но никого не было видно. Корридон, не шевелясь, стоял несколько минут, напряженно всматриваясь в ночной мрак.

– Они наверняка здесь, – проворчал он сквозь зубы.

Он открыл окно и высунул голову; на лицо стал капать холодный дождь. Ниже окна находилась покатая крыша.

– Что вы делаете? – вскричала Эффи, когда Корридон перекинул ноги через подоконник.

– Хочу посмотреть поближе.

– Но вы упадете! – Девушка схватила его за руку. – Не надо! Говорю вам, вы можете упасть!

– Ерунда! – нетерпеливо бросил Корридон. – Не беспокойся, я привык к таким упражнениям.