Тилья из Гронвиля

– Даже если вам восемнадцать, увы, свободных мест нет. Ныне студиозов много.

«Опять неудача!» – от волнения кровь прилила к лицу. Я проделала такой долгий, опасный, изматывающий путь, а мне… А меня… – я всхлипнула.

– Послушайте, – потеряв терпение, обратился ко мне мужчина более сурово, – в конце концов, приезжайте через год. А за это время хорошенько повозитесь с бабкиными травами и зельями и убедитесь, что хотите заниматься этим всю жизнь!

– А зачем мне травы?! – всхлипнула я и вытерла ладонями слезы. – Я хочу заниматься ковкой!

После моих слов лицо у мужчины вытянулось. Он заморгал, потом подался вперед, наклоняясь ко мне, и пораженно пробормотал себе под нос: – Гномка! Быть такого не может! Ха-ха, – усмехнулся грустно. – Да чтобы гномка пришла в академию учиться кузнечеству?! Надо меньше…

Чего меньше, он произнес совсем тихо, но судя по исходившего от него запаху, наверно, пить.

– Да, гнома, – подтвердила. – И, да, хочу учиться в академии.

– А деньги у тебя есть? Бедных гномов, правда, я ни разу не видывал. Но прежде не доводилось встречать и гномов, желающих учиться кузнечеству в академии. Оказывается, все бывает в первый раз. Итак? – его пренебрежительный тон вмиг сменился на деловой. Это придало мне немного уверенности.

– У родителей есть. Не так уж чтобы много… – подняла на него глаза. – Сколько стоит обучение?

– О, Боги! Да ты ребенок! – мужчина закрыл глаза ладонью, шумно втянул крупным носом воздух и произнес: – Идем в мой кабинет.

Я спешила за ним, пытаясь справиться с волнением.

Мы прошли обратно по коридору, спустились на этаж, снова свернули в коридор и вышли… к красной двери, про которую рассказал старик, напугавший меня у входа в академию. Прежде чем мужчина открыл ее, я успела прочитать надпись на табличке: «Ректор Эльвердской академии, господин Эндус Пальб».

Кто такой ректор и чем занимается, я не знала. Но слово показалось опасным, и прежде чем войти в кабинет, набралась дерзости и спросила:

– А кто такой ректор?

– Хочешь узнать про условия обучения? – устало напомнил мужчина. Я кивнула и услышала: – Тогда заходи.

Пришлось войти. Но если он попробует меня обидеть или сделать ректирование, или чем там ректор занимается, я в обиду себя не дам и громко закричу!

Однако в кабинете ничего страшного не произошло.

– Садись, – кивнул господин Эндус Пальб, прошел к роскошному рабочему столу из красного дерева, сел и… замолчал, ошалело наблюдая, как я пытаюсь забраться в огромное кресло.

Оно было скользким, высоким, наверно, для больших людей. И если даже, подпрыгивая, мне удавалось усесться на край, я тут же съезжала обратно…

– Лучше постою, – красная от стыда пролепетала я после нескольких неудачных попыток.

Ректор выдохнул, покачал головой и встал из-за стола.

После его помощи я почувствовала себя беспомощным ребенком. Ведь обычно маленьких детей берут подмышки и сажают на высокий стульчик. А тут меня ректор посадил… Стыдно.

Господин Эндус Пальб снова сел за рабочее место, сложил руки замком и снисходительно пояснил:

– Ректор – это тот, кто управляет академией.

– А-а! – протянула я, ощущая себя деревенской дурочкой, и добавила робко: – Спасибо.

– Не за что. Продолжим. Обучение первой ступени проходит за год. Затем идет вторая ступень, еще два года. Это период практики. Ведь в любом деле важна прежде всего практика, под руководством опытного магистра-мастера. Ах, да, год первой степени обучения обходится студиозам недешево – в тридцать полновесных монет…

Я едва не подпрыгнула от радости! Ведь у меня есть сумма равная почти году обучения! Вот только надо где-то жить, но что-то есть… Воодушевление сменилось грустью, и тогда Эндус добавил:

– Но плату можно вносить по полугодиям…

Я снова обрадовалась.

– Вижу, что вы воспряли! Значит, не все безнадежно, – растянул губы в улыбке ректор. – Однако хочу знать некоторые детали: по каким причинам вы выбрали именно нашу академию? Чем ваша семья занимается? Гномов прежде нам не приходилось обучать мастерству ковки.

– Папа и братья занимаются именно ковкой. Они хорошие мастера, но меня обучать не хотят, утверждая, что мое место у кухонного очага.

– Вот как! – голос ректора стал будто мягче и добрее. – А вот мы не делаем различий между девицами и парнями. Наша академии подхватывает новейшие веяния в обществе и дает развиваться любому, у кого есть желание…

Перемена в его поведении поражала. Сопоставив, что я сказала, и как он отреагировал, подумала, что это из-за того, что я гнома. Ведь гномы чувствуют металл и владеют секретами кузнечного ремесла, которых больше никто не знает! Не зря папа неустанно повторял братьям, что люди нас не любят, завидуют нам и охотятся за нашими секретами. Поэтому заподозрив неладное, на всякий случай для страховки добавила:

– Но они меня близко к кузнице не подпускали.

– Жаль, очень жаль! – всплеснул руками ректор. – Уверен, из вас получится замечательный мастер…

Подобные слова прежде окрылили бы меня, но сейчас догадывалась, что это обычная лесть, и на самом деле он считает меня глупой. Я насупилась, и тогда ректор произнес:

– Пойдем, познакомлю с деканом Нейлом!

– А что делает декан? – насторожилась я.

– Он мой подчиненный и заведует кафедрой металловедения и кузнечного ремесла! – Эндус Пальб подал руку, помогая мне спуститься на пол…