Страница 60 из 62
***
Неделя после совета прошла довольно насыщенно. Мы оставались в Раниндаре, давали показания и наблюдали за следствием. Для Прона случившееся оказалось ещё одним и более жёстким ударом. Он сильно сдал, как и прогнозировал следователь Марийский. Уважаемый старый дракон потерял обоих детей.
К удивлению Ардена, Ланорда не казнили.
Аллерский уверял всех, что не убивал Элизель. Нервные срывы один за другим мучили его на протяжении следствия. Ланорд соглашался, что ругался с сестрой, всадил в неё нож. Кровь вытер собственным платком, смоченным в алкогольном напитке, похожим на земную обычную водку, а бутылку и тряпку выбросил в ближайшем пруду. Потом покинул место преступления, испытал раскаяние и вернулся. И нашёл мёртвой сестру.
Прон взял разрешение у Ардена, водолазы облазили весь пруд от и до. Хотел найти доказательства правоты сына. И... Нашёл. Увы, но пустая бутылка и платок никак не помогли оправданию. Ланорд был последним, кто видел Элизель живой. Он был тем, кто покушался на её жизнь. Неудивительно, что и сестру позже добил.
Именитые врачи Раниндара сошлись во мнении — случившееся произошло вследствие детской травмы. Женившись на другой драконице, Прон перестал заботиться о первой жене. Та не выдержала, наложила на себя руки, оставив сиротой сына. Тогда Прон забрал ребёнка, вырастил, с годами оценив его способности и таланты. А Ланорд всю жизнь помнил, как мать растирала на себе сок шиды в ночь самоубийства. Так гордыня и эгоизм разрушили не только Олану, но и её собственного ребёнка. Ланорд не смог понять и принять решения своей матери.
Его признали сумасшедшим. Раздвоение личности, как первый случай за последнюю тысячу лет. Молодой дракон просто забыл о последних минутах, пытаясь сохранить разум. Совет постановил закрыть Ланорда под стражу, назначить принудительное лечение. Его судьбой дальше мог распоряжаться только отец.
У меня на произошедшее преступление была своя точка зрения. Аллерский всегда мог свободно проникнуть во дворец Ардена. Ланорд пользовался дружбой, что и сделал в ту ночь. Браслет с шидами Ланорд заприметил ещё на балу, позднее поругался с сестрой.
Он встретил её в парке, вновь ругался с ней и в ярости всадил нож ей в грудь, подкрепив намерения стихией.
Помимо яда шиды драконы уязвимы, если распороть им сердце, приложив большое усилие. Таким усилием становились магические стихии. Человеку проткнуть кожу, мышцы драконов не представлялось возможным. Потому и считалась эта раса практически неуязвимой.
Тело Элизель действительно регенерировало. Аллерский был страшно зол и пьян, но моральных сил ему не хватило добить кинжалом сестру. Поэтому и ушёл. И не просто ушёл, а во дворец за шидой с браслета. Ведь ожившая драконица устроила бы грандиозный скандал, а то и обвинила брата в покушении со всеми вытекающими последствиями.
У Ланорда было много причин добить Элизель. Во-первых, он спасал свою шкуру от мести сестры. Или чешую, как принято говорить в Раниндаре. Во-вторых, именно скрывая следы, легче перевести подозрения на Ардена или кого-то из слуг, на меня.
Шида стала идеальным вариантом. Ни дружбой, ни любовью тут и не пахло. Раскаяния не было. В тюрьме Ланорд по-прежнему бесился от ненависти к сестре, считая именно её виноватой во всех бедах, свалившихся на его плечи.
Доказать, что Ланорд побывал во дворце, не представлялось возможным. Следователи были уверены, Аллерский с самого начала продумал план. Мы же с Арденом тихо помалкивали. Лишний раз объясняться с правосудием никто из нас не хотел. Шиды Водный спрятал подальше, о пропаже бусины тоже никому ничего не сказал.
Как только чёрный браслет с Ардена сняли, дракон стал гораздо сильнее. Иначе как объяснить его абсолютную идеальность? Он делал всё, предвосхищая мои желания.
— Откуда ты узнал? — спрашивала я у него в ответ на тот или иной знак внимания.
Дракон лукаво улыбался, целовал меня и отшучивался. Не удивительно, что ему подчинялась вода. Вечно изменчивый, изворотливый, хитрый. Такого мужчину оставалось только принять. Но я знала, в обиду Арден меня ни за что не даст и любит безумно. Причём взаимно.
Совет не смог Водному даже назначить штраф — ведь во время побега из зала суда на нём был тот же ограничивающий браслет. Обвинения с его дома полностью сняли.
И всё же... Меня мучили мысли. Какая-то недосказанность или незавершённость, корней которой найти не могла. Ланорд спровоцировался, пришёл в день суда, выложил всю поднаготную. Он обвинял меня в преступлении. Зачем? Действительно, решил «забыть» о шиде или, правда, не убивал?
А если не он, то кто?
— Ольга. Ты не пришла в гостиную?
На пороге выросла широкоплечая фигура дракона. Арден смотрел с беспокойством.
— Я жду тебя. Тебя нет. Скоро Ридерик с Евой приедут. Что-то случилось? Тебе нездоровится?
— Думаю о Ланорде. Он уверяет, что не пользовался шидой. А что если он не сошёл с ума? Тогда кто убил Элизель?
Арден подошёл к окну. Дракон стоял недвижимо, заслоняя собой солнечный свет. Руки он заложил в карманы брюк, пальцы в них непроизвольно сжались, превращаясь в увесистые кулаки. Злится? Недоволен вопросами? Отвечать не хочет? Наконец повернулся. Вытащил руки, взгляд — прямой и открытый.
— Ланорд — трус и слабак. Это я знаю точно. Он мог бы признаться мне раньше. Ведь мы же друзья? Не стал. Значит, был повод. Я также знаю, что все слуги дворца невиновны. Мой дар стал очень сильным. Люди не замечают, когда я читаю их души.
— Ты и меня проверил? — я прищурилась.
В синих глазах я видела искренне желание объясниться и найти понимание. Солжёт? Или?
— Да.
Выдохнула. Главное, не спешить с выводами. Никогда и ни в чём. Честность Ардену только в плюс, а мне, значит, не верит?
— Ты не доверяешь мне?
— Это не так, — Арден качнул головой. — Просто случайность. Захотел услышать ещё раз, что ты говорила Ланорду. Ну и... залез чуть глубже.
— Да? — недовольно буркнула я. — Интереснее копаться в чужих мозгах, чем просто спросить?
Нащупала за спиной небольшую подушку. Я сердилась и сильно. Пусть только попробует ответить неправильно — не посмотрю ни на что. Огрею так, мало не покажется! Пусть будет по-детски, но напряжение сброшу.
— Прости. Обещаю, больше не повторится, — во взгляде Ардена зажглись хитрые огоньки. — А ты... Хочешь меня ударить, да?
Я со стоном вскочила с кресла. Лидосский и раньше был невозможен, а теперь читал мысли на расстоянии. Захотелось сбежать, но не вышло. Арден меня поймал, рассмеялся.
— Бессовестный! Ты же обещал!
Мужская ладонь мягко закрыла мне рот, запрещая ругаться. Дракон сжал меня крепче, приблизил лицо, чтобы горячо зашептать:
— Люблю тебя, Оленька, слышишь?
— Отпусти!
Не отпустил. Сжимая в объятьях и покрывая поцелуями моё лицо, он шептал всякие глупости, пока я не сдалась на его милость, а вернее в плен ненасытных желаний. Невозможно устоять под обаянием шикарного, любящего мужчины.
Время замедлило ход, оставляя за порогом спальни нашу мелкую ссору и приезд долгожданных гостей. Мир сузился до нас двоих, и всё позабылось. Арден срывал одежду. С меня, с себя. Он отпустил своего зверя, позволяя себе дьявольскую решительность и настойчивость. Порывистый, страстный дракон жаждал обладать, и меня это несказанно возбуждало.
Никто и никогда не испытывал ко мне таких чувств. Никто и никогда не проявлял их так горячо. Арден действовал одержимо. Стискивал, ласкал, будоражил откровенными поцелуями, нежно прикусывал мои губы, шею, грудь. Откровенно упивался победой, пока я стонала и наслаждалась мужчиной. Я выигрывала будучи слабой и млела от счастья.
Спустя какие-то время обессиленно лежала на нём и любовалась глубокой синевой его глаз. Искренний, ласковый, чуткий Арден был тем, кого я хотела бы видеть мужем.
— Мы же поженимся, да? — спросил он и всё-таки получил подушкой.
Я сползла с него за «орудием», чтобы посильнее огреть.
— Нет!
— Удивительная способность противоречить любви, — смеялся он, играючи защищаясь. — Но я не сдамся. Ты всё равно будешь моей.