Элемента.T

Вот и сейчас он снова радостно подскочил, безошибочно чувствуя их с Феликсом появление. Но Дэн аккуратно выпроводил его за стеклянную дверь веранды.

Уже приехала мать Вики, Барбара со своим лоснящимся от самодовольства мужем и двумя ящиками рассады. На пустой веранде им делать было нечего, поэтому Дэн не боялся, что они зайдут. А вот Вики с Арсением должны были появиться с минуты на минуту, пришлось выбирать не самые удобные места в зрительном зале: Феликс сел на пол за плетёным диваном, а Дэн в лучших традициях детективного жанра спрятался за тяжёлой портьерой.

Это был очень тяжёлый день для всех. Они слонялись по средневековью, узнали, что Избранные, и Дэн поехал с Евой домой, а Арсений пошёл проводить до дома Викторию.

И вот уставшие и потрясённые они, наконец, появились, ещё обсуждая произошедшее.

— Как странно, я никак не могу осознать, что родился каким-то избранным. Это похоже на дурной сон, — сказал Арсений, и по его нетерпеливому жесту было понятно, что он сразу собрался уходить.

— Выпьешь чего-нибудь? — невинным голоском спросила Вики. — У нас есть редкое розовое вино, с изысканным вкусом, очень дорогое.

Она говорила медленно и вкрадчиво, словно пробуя каждое слово на вкус, и произносила его так, словно проверяла, на какое из них отреагирует Арсений. Он не заинтересовался редкостью, не клюнул на изысканность, проигнорировал дороговизну.

— Дорогое не стоимостью, а тем, что оно дорого нашей семье, особенно бабушке, ведь дед назвал этот сорт винограда в её честь — Маргарита.

Это была откровенная ложь, Марго ненавидела своё полное имя, но в Арсении что-то изменилось. Да, это его зацепило.

— Я сейчас! — улыбнулась она так мягко, и Дэн увидел, как опустил глаза в пол Феликс, не в силах это видеть. Но Дэн продолжал за ней внимательно следить.

Он не зря выбрал именно это место за шторой — из него прекрасно просматривалась ниша, которую от гостиной отгораживал шкаф. Он видел, как уже тогда она приготовилась к своему возвращению: повесила халатик, проверила наличие в холодильнике вина. Всё это, видимо, было предназначено Дэну. Но он понятия об этом не имел, когда при полном параде ждал её здесь, разглядывая выставленную в шкафу коллекцию тарелок.

Сейчас тарелки в шкафу разглядывал Арсений, а она переоделась в этот халатик, открыла вино, разлила его по бокалам и в один из них капнула несколько капель зелёной жидкости из фарфорового пузырька, который достала из кармана. Замерла на несколько секунд, подумала, а потом добавила ещё пару капель. И только после этого поставила пузырёк на полку.

— Каждый раз, открывая бутылку этого вина, — продолжила Вики расставлять свои силки, подходя в прозрачном халатике с подносом в руках к Арсению, — она вспоминает как он её любил, какими счастливыми были эти дни, и какими жаркими эти ночи.

Арсений нервно сглотнул. Трудно было не заметить, что под полупрозрачной тканью на ней ничего не было. Он невольно опустил глаза, чтобы её не видеть, и вцепился в поданный бокал как в соломинку утопающий. Он выпил его одним глотком вместе с подмешанными каплями — у него не было шансов устоять перед ней. Дэн знал этот зелёный эликсир. Именно этот состав её отец, Аркадий Шейн считал главным достижением своей жизни — вещество подавляющее волю. Но Дэн обязан был досмотреть это представление до конца.

Арсений сопротивлялся яростно. Но и изобретательности Вики не было предела. Она прощупывала по-кошачьи мягко, но едва чувствовала слабину — вцеплялась когтями намертво. Она просила помощи, она предлагала помощь, она целилась в самое больное. И по мере того как этот зелёный яд всасывался в его кровь, его сопротивление слабело.

Она скинула халат и прижалась к нему. Именно в этот момент вся их жизнь рухнула к чертям собачьим…

Феликс не проронил ни слова с того момента как они вернулись. Они принесли с собой пробирку со спермой и пузырёк с зелёной жидкостью — теперь у Дэна были неопровержимые доказательства. Для себя и для Арсения. Как бы то ни было, а он по нему скучал. Теперь Дэну даже не нужен был этот ДНК-тест, что обещала ему Вики. Это был не его ребёнок.

Конечно, эти их акробатические этюды с отчимом можно было и не досматривать, но Феликс отказался уйти. Только сейчас глядя на его непроницаемое лицо, Дэн понимал, насколько сильно Феликсу на самом деле нравилась Виктория. О чём он сейчас думал? О вероломстве женщин? О коварстве, лицемерии? Дэн мог только догадываться.  

— Почему все, даже сама Виктория помнят о том, что это было с тобой, и не здесь, а в замке? — неожиданно для Дэна спросил он.

— Потому что память о событии и само событие — то не одно и то же, — Дэн и сам удивился тому, что он это понял. — Ева изменила воспоминания Арсения, Виктории, возможно, даже Изабеллы, но не само событие.

— И твои воспоминания тоже уцелели. Почему?

— Потому что я проживаю эту жизнь второй, третий, может даже сотый раз. И наверно потому ещё не сошёл с ума, что каждые новые воспоминания стирают предыдущие. Но не все. Каждый раз, проходя через туман, я словно приобретаю часть этих воспоминаний обратно. И чем глубже в прошлое мы уходим, тем их больше, и они страшнее.