Проклятие победителя

— Я и сам себя не всегда понимаю. Но я знаю, что хочу пойти с тобой.

Эти слова эхом разлетелись в голове Кестрель. Голос Арина звучал одновременно мягко и решительно. Мелодично. Знал ли он, что каждым словом неизбежно выдает свой певческий дар? Знал ли, каким пленительным казался Кестрель звук его голоса?

— Если ты считаешь, что мне не стоит идти на бал, — сказала она, — то наверняка прекрасно понимаешь, как глупо с моей стороны будет взять с собой тебя.

Он пожал плечами.

— Или, наоборот, очень мудро. Подобный шаг даст всем понять, что тебе скрывать нечего.

Жена губернатора, Нериль, замешкалась лишь на секунду, когда увидела Кестрель среди гостей, пришедших на бал. Но губернатор очень уважал генерала Траяна и, что немаловажно, во многом от него зависел. Соответственно, они были союзниками, а это, в свою очередь, означало, что Нериль придется быть любезной с дочерью генерала. Кестрель это прекрасно понимала.

— Милочка! — воскликнула Нериль, когда подошла очередь Кестрель поздороваться с хозяйкой. — Вы чудесно выглядите!

Однако ее взгляд не задержался на Кестрель. Она уставилась на Арина, который стоял чуть позади.

— Благодарю, — отозвалась Кестрель.

Нериль сухо улыбнулась. Она не сводила глаз с Арина.

— Леди Кестрель, могу я попросить вас об одолжении? Видите ли, половина моих рабов заболели.

— Так много?

— Они, конечно, прикидываются, но, если я прикажу их высечь, толку все равно не будет. В таком состоянии они не смогут прислуживать гостям, а уж тем более держаться подобающе.

Кестрель поняла, к чему клонит Нериль, и ей это не понравилось.

— Леди Нериль…

— Одолжите мне вашего раба на вечер?

Кестрель почувствовала, как Арин напрягся. Казалось, они стояли плечом к плечу, хотя на самом деле Арин держался на достаточном расстоянии от нее.

— Он еще может понадобиться мне.

— Понадобиться вам? — Нериль перешла на шепот: — Кестрель, если вы не поняли, это я вам оказываю услугу. Отправьте его поскорее на кухню, пока бал еще не начался и не все его заметили. Едва ли он будет против.

Кестрель для виду перевела Арину просьбу Нериль. Все это время она внимательно следила за его лицом. Она была убеждена, что он-то как раз будет против. Однако, когда он заговорил, его голос был полон покорности. Он ответил по-валориански, как будто ему было уже все равно, что этим он выдаст себя.

— Госпожа, — обратился он к Нериль. — Я не знаю, где у вас кухня, и боюсь заблудиться в таком большом доме. Я бы попросил ваших рабов проводить меня, но вижу, они все заняты…

— Ладно, ладно, — нетерпеливо отмахнулась Нериль. — Я пришлю за тобой раба. В ближайшее время, — добавила она, обращаясь к Кестрель, после чего обернулась к следующим гостям.

Дом губернатора был построен уже при валорианцах. Двери холла вели в трофейную залу, где на стенах, поблескивая в свете факелов, висели выпуклые щиты. Здесь гости могли поболтать и выпить.

Домашний раб подал ей бокал с вином. Кестрель поднесла его к губам.

Спустя мгновение кто-то выбил его у нее из рук. Бокал разлетелся на мелкие осколки, вино разлилось по полу. Разговоры вокруг смолкли.

— Прошу прощения, — пробормотал Арин. — Я споткнулся.

Кестрель почувствовала на себе тяжесть чужих взглядов. Люди уставились на Арина и на нее. Она увидела, как Нериль, стоявшая на пороге зала, обернулась. Хозяйка дома закатила глаза, поймала за локоть одного из рабов и подтолкнула его к Кестрель и Арину.

— Кестрель, не пей сегодня вина, — прошептал Арин.

— Что? Почему?

Раб Нериль приближался к ним.

— Тебе нужна ясная голова, — ответил Арин.

— Она у меня и так ясная, — как можно тише прошипела Кестрель, чтобы не слышали люди вокруг. — В чем дело, Арин? Сначала ты говоришь, что мне лучше никуда не ходить, потом просишься со мной. В карете ты всю дорогу молчишь, а теперь…

— Просто пообещай, что не будешь пить.

— Ладно, не буду, если тебе это так важно. — Возможно, его поведение было связано с каким-то детским воспоминанием, как тогда, в доме Айрекса. — Но что…

— Арин, — прервал их раб, присланный хозяйкой дома. Казалось, он был удивлен и одновременно рад видеть Арина. — Следуй за мной.

Когда Арин вошел в кухню, все гэррани разом замолчали. Выражения их лиц изменились, и Арину почудилось, будто его кожа измазана чем-то липким. Они смотрели на него как на героя, но он не сказал ни слова, просто пробрался через ряды лакеев и горничных к тому месту, где повар жарил на огне свинину, насаженную на вертел, и схватил его за руку.

— Которое вино? — спросил он. Когда отравленный напиток подадут, все валорианцы в доме будут обречены.

— Арин! — повар заулыбался. — Я думал, ты сегодня будешь в генеральском доме.

— Которое вино?

Повар моргнул, наконец-то заметив, с какой тревогой и настойчивостью Арин требовал ответа.

— Яблочное со льдом, самое сладкое. Так проще замаскировать яд.

— Когда?

— Когда его подадут? О, сразу после третьего танца.

26

В бальной зале раздавался смех и громкие голоса. Даже стоя в коридоре, можно было ощутить жар, идущий оттуда. Кестрель переплела пальцы. Она волновалась, но не хотела, чтобы это кто-то заметил, поэтому расцепила руки и вошла в залу.

Внезапно наступила тишина. Если бы окна были открыты, то Кестрель, наверное, услышала бы, как звенит хрусталь на люстрах, покачиваясь на ветру. Тишина была абсолютная. Она окинула взглядом толпу в поисках друзей и выдохнула лишь тогда, когда заметила Беникса. Улыбнувшись, сделала шаг в его сторону. Беникс увидел ее, однако его глаза будто смотрели мимо, словно она была прозрачной, как лед или стекло.

Кестрель замерла. Друг отвернулся и отошел на другой конец залы. Послышался шепот. Айрекс, который стоял далеко, но не настолько, чтобы она не услышала, рассмеялся и прошептал что-то на ухо леди Фарис. Щеки Кестрель вспыхнули от стыда, но пути назад не было. Она просто не могла пошевелиться.

Сначала Кестрель увидела улыбку, а потом уже все лицо: к ней на выручку спешил капитан Венсан, пробираясь через толпу. Он пригласит ее на первый танец и спасет от позора хотя бы на время, пусть даже репутация уже погублена. И ей придется принять помощь капитана, предложенную из жалости.

Жалость. Мысль о ней согнала румянец с лица.

Кестрель еще раз осмотрела гостей. Прежде чем капитан успел добраться до нее, она подошла к сенатору, который стоял один. Сенатор Каран был вдвое старше Кестрель. Лысеющий и тощий, он имел безупречную репутацию, поскольку был слишком труслив, чтобы хоть раз пойти против общественных устоев.

— Пригласите меня на танец, — тихо велела ему она.

— Прошу прощения?

По крайней мере, он ответил ей.

— Пригласите меня на танец, — повторила Кестрель, — или я всем расскажу вашу тайну.

Каран изумленно раскрыл рот, потом закрыл его. Кестрель не знала никаких тайн. Может, у сенатора их и вовсе не было. Но она понадеялась, что он будет слишком напуган и не станет рисковать. И действительно — Каран пригласил ее.

Разумеется, будь ее воля, она бы его не выбрала. Но Ронан еще не приехал, а Беникс даже смотреть на нее не желал. Либо что-то изменилось за месяц, прошедший после дуэли, либо он струсил без поддержки Ронана и Джесс. Или же он просто не желал больше рисковать своей репутацией ради Кестрель.

Начался танец. За все время Каран не сказал ей ни слова.

Когда инструменты смолкли и лютня вывела последние легкие ноты, Кестрель сразу же отстранилась. Каран неловко поклонился и ушел.

— Да уж, выглядело это так себе, — раздался голос за ее спиной, и она обернулась. Ее тут же охватила радость — это был Ронан.

— Мне стыдно, — признался он. — Ужасно стыдно. Я опоздал, и тебе пришлось танцевать с этим скучным Караном. Как так вышло?

— Я его запугала.