Страница 82 из 95
Павел Юрьевич посмотрел на него укоризненно.
- Это можно сказать только приблизительно, - пробормотал он. – Цена в данном случае определяется не только реальной стоимостью, но и возможностями покупателя... И, конечно, его желанием.
- Никто не будет привлекать тебя к ответственности за неправильные цифры, - с легкой усмешкой произнес Орлиный Глаз. – Скажи приблизительно. Видишь, молодых людей разбирает любопытство.
- Я могу сказать только, что это будет цифра с пятью нулями. В евро, - добавил он.
У меня почему-то не получилось представить эту цифру с нужным количеством нулей. Я лучше об этом потом подумаю.
- И что было потом? – спросила я.
- Потом? – повторил Павел Юрьевич.
- Что сказала бабушка?
- Она сказала, что не собирается ее продавать. Это я одобрил. И еще она сказала, что эта вещь досталась ей от бабушки. А той – от ее бабушки. Или от мамы. В общем, ее передают по женской линии. Если нет дочери – то внучке. Как она попала к их прапрабабушке, я не знаю. Может, Екатерина Андреевна сама не знала. Я не спрашивал. Потом мы тепло распрощались. Я уговаривал Екатерину Андреевну положить сережку на хранение в банк, но она сказала, что хранит эту вещь уже почти полвека и уверена, что и дальше сможет хранить. Что тут скажешь?
- Меня интересуют и другие подробности этой встречи, - сказал Степан Пантелеевич.
- Что значит – другие? – Павел Юрьевич посмотрел на него недовольным взглядом.
- Например, такие: в какое время суток происходила ваша встреча, горел ли в комнате свет, были ли задернуты шторы, не видел ли ты кого-нибудь рядом с домом...
- А, вот ты о чем... Попробую ответить. Была зима, дело было ближе к вечеру, по-моему. Я уехал от тебя где-то во второй половине дня и заехал в Васильки...
- А мне сказал, что торопишься на какую-то встречу, - как бы между прочим заметил Степан Пантелеевич.
- Так оно и было. Я торопился именно на встречу. Итак. Свет горел, это я точно помню. Я подъехал к дому в сумерках, а, когда уезжал, было совсем темно. Да, кстати, когда я вышел из дома, возле моей машины крутился какой-то парнишка. Разглядывал колеса, заглядывал в салон... Спросил у меня, сколько лошадей или что-то в этом роде.
- Что за парнишка? – заинтересовался Степан Пантелеевич.
- Обычный парнишка. В шапке-ушанке. Я не обратил на него особого внимания. Мальчишки всегда интересуются машинами. Мои внуки тоже...
- Давай о твоих внуках поговорим немного позже, - перебил его Орлиный Глаз. – Сколько лет было парнишке?
- Откуда я знаю? Я у него паспорт не спрашивал. Да и не было у него паспорта. Маловат еще...
- Ну хоть приблизительно ты можешь сказать? Шесть лет или пятнадцать?
- Где-то посередине, - пожал плечами Павел Юрьевич.
- Понятно. Значит, была зима... Если я правильно помню, январь.
- Наверное. Я не записывал.
- Да, - продолжал Степан Пантелеевич. – Был январь. Дней пять-семь после нового года.
- Точно! – воскликнул Павел Юрьевич. – Вспомнил. У Екатерины Андреевны в гостиной елка стояла.
- Значит, вы были в гостиной? – спросил Степан Пантелеевич.
- Сначала мы пили чай на кухне. Потом перешли в гостиную.
- А когда Екатерина Андреевна принесла сережку?
- Когда мы закончили пить чай. Но, кажется, еще не ушли с кухни. Точно. Сначала она лежала на кухонном столе. Там еще скатерть в клеточку.
- Да! – не удержалась я от восклицания. – В красно-белую, - зачем-то добавила я.
- А шторы были закрыты? – не отставал от ювелира Орлиный Глаз.
- Да не помню я! – воскликнул тот. – Я, как эту сережку увидел, вообще обо всем на свете забыл.
- Бабушка всегда закрывала шторы в гостиной, - снова вмешалась я. – Потому что она выходит на улицу. А на кухне могла и не закрыть, ведь там огород.
- Мне кажется, шторы были закрыты и там, и там, - сказал Павел Юрьевич. – Но поклясться я не могу. Еще будут вопросы?
- Пока хватит, - сказал Степан Пантелеевич.
Павел Юрьевич вздохнул с видимым облегчением.
За этими расспросами первый шок от невероятной новости немного притупился, но, когда Орлиный Глаз прекратил свой дотошный допрос, и на минуту воцарилось молчание, меня снова как будто током ударило. «Сокровище, - проносилось в моей голове, - настоящее сокровище. Старинная драгоценность. Огромный сапфир... Неужели это действительно происходит со мной?»
- Где же она может быть? – задал риторический вопрос мой брат Борис.
- Интересно, как она выглядит? – спросила я почти одновременно с ним.
В отличие от вопроса Бориса, мой вопрос не был риторическим.
- Если бы этот... старый следопыт, - сказал Павел Юрьевич, косясь на Степана Пантелеевича, - прямо сказал мне, зачем я ему понадобился, то я бы, наверняка смог найти фотографию.
- Фотографию? – воскликнули мы с Борисом одновременно.
- Фотографию той сережки, которой сейчас владеет банкир. Как я уже говорил, на взгляд неспециалиста они совершенно неотличимы. Но на самом деле камни немного разные, хотя и одинакового размера.
- Вот бы увидеть эту фотографию, - вырвалось у меня.
- В этом нет ничего невозможного, - сказал Павел Юрьевич. – Когда я ее найду, то отправлю вам по электронной почте.
- Большое спасибо, - поблагодарила его я.
- Эта сережка, - продолжал Павел Юрьевич, - представляет собой ювелирное изделие с одним большим сапфиром, окруженным более мелкими сапфирами и бриллиантами. Обрамление – золото и серебро. Время изготовления – конец восемнадцатого века, предположительно тысяча семьсот девяностый год.