Страница 68 из 95
Ваня подошел, протянул руку, ухватился растопыренными пальцами за деревянный ромбик и резко дернул его вверх. Ромбик остался в его руках, а на стене обнаружилась шляпка от шурупа и ромбовидный отпечаток. И все. Никаких маленьких тайных дверец от тайников, набитых сверкающими драгоценностями.
Из моей груди вырвался громкий вздох разочарования.
- Ты правда думала, что там что-то может быть? – спросил Ваня.
- Нет, - ответила я. – Не думала. Но немного надеялась.
Следующий пункт был включен в список исключительно по моему настоянию. На нем не было изображений васильков, но зато в нем, в этом самом железном кувшине, они все время стояли. Кувшин представлял собой нечто совершенно уникальное. Я никогда и нигде не видела ничего подобного. Он был довольно большой, на нем были выгравированы какие-то вьющиеся растения и крохотные птички, он вмещал в себя около трех литров воды и весил не меньше центнера. Во всяком случае, когда я была ребенком, то поднимала его с большим трудом, а один раз даже уронила, не удержав в руках. От падения кувшин нисколько не пострадал. Я тоже в последний момент успела отскочить, так что мои пальцы ног остались целы.
- На нем нет васильков, - сказал Ваня.
- Я тебе уже объяснила. В нем все время стояли васильки.
- И зимой?
Я вздохнула и укоризненно посмотрела на Ваню.
- Если следовать твоей логике, - продолжал он, - то нужно включить в список все, что так или иначе соприкасалось с васильками. Стол, на котором стоял кувшин, кран, из которого в этот кувшин с васильками набирали воду, скатерть, которая находилась между дном кувшина и столом...
Но ему не удалось сбить меня с толку.
- Этот кувшин у меня стойко ассоциируется с васильками, ясно?
- Ясно, - сдался Ваня. – Как сказал бы Глаз: «Стойким ассоциациям, как своим, так и чужим, следует уделять самое пристальное внимание».
Он так похоже скопировал интонацию Глаза, что я не удержалась от смеха.
Мы еще немного побродили по дому, пристально вглядываясь во все предметы обстановки, но ничего подходящего больше не обнаружили. Правда, в библиотеке Ваня высказал предположение, которое мы решили включить в список седьмым, заключительным пунктом, снабженным большим знаком вопроса.
- А, может, это книга? – спросил Ваня, проводя рукой вдоль одной из полок.
- Какая книга?
- Не знаю, - он пожал плечами, отошел от стеллажей и окинул их оценивающим взглядом. – Какая-нибудь книга про васильки. Есть такие книги?
- Наверное, есть. Но я ничего такого не припоминаю... Ботаникой моя бабушка, кажется, не интересовалась.
- Я не про ботанику говорю. Может быть, какая-нибудь пьеса «Васильковый лес». Или сборник стихов «Среди васильковых полян». Или детектив «Васильки-убийцы»...
От последнего предположения меня передернуло.
- Не знаю, - я растерялась. – Ничего в голову не приходит... Хотя большую часть книг из этой комнаты я прочла. Или хотя бы держала в руках.
- Вообще, эти книжные стеллажи представляются мне очень перспективным местом...
Я тяжело вздохнула.
- Но не обязательно заниматься этим прямо сейчас. Можно отложить на потом. На завтра, например.
- Хорошо, - вяло согласилась я. – Пусть будет завтра.
Лишь бы не сейчас. Честно говоря, меня от всех этих васильков уже слегка подташнивало. И к тому же глаза слипались.
- Ну ладно, я пошел, - сказал Ваня.
- Куда? – спросила я тоном сварливой жены, для пущей убедительности уперев руки в бока.
- Ну, - Ваня отвел глаза. – Поброжу где-нибудь тут, поблизости.
- Ты думаешь... сегодня что-нибудь может случиться?
- Не знаю. Но если случится, на этот раз я не пропущу...
- Слушай, может, да ну их всех в болото? Тебе что, совершенно не хочется спать? Лично я через пару минут усну стоя. И мне совершенно плевать на все страшилки.
Когда я закончила говорить эту фразу, я уже поняла, что она не совсем соответствует действительности. За весь день я, кажется, ни разу не вспомнила о пустом человеке с морщинистыми руками, но сейчас он снова встал у меня перед глазами, и на меня повеяло леденящим ветром ужаса.
- Мне совершенно не хочется спать, - сказал Ваня. – Я же спал днем.
- Тебе совсем не обязательно сидеть на улице. Ты можешь устроить засаду в доме.
- Ты уверена, что...
- А что? Да, уверена. Ты не забыл, что вчерашнюю ночь мы провели вместе?
Господи, ну зачем я это сказала, да еще и таким развязным тоном? Я же вовсе не имела в виду... Я не хотела, чтобы он вспомнил, как мы сидели вдвоем в темноте и как внезапно сошли с ума...
Я резко повернулась к нему спиной и пошла в свою комнату. Мои щеки пылали. Тут я услышала, как громко хлопнула входная дверь и резко остановилась. Он что, ушел? Но почему... А, впрочем, пусть. Так даже лучше. Никакая охрана мне не нужна. Тем более такая обидчивая. А что, собственно, я такого сказала или сделала?
Уже устраивая голову на подушке, я вдруг вспомнила название книги, из которой были вырваны страницы. «Иван Васильевич меняет профессию». Васильевич... васильки... эти слова очень похожи. А вдруг это не случайность? Вдруг именно в этой книге были какие-то указания?
Я вскочила с кровати и побежала в гостиную. Именно там, в выдвижном ящике шкафа были спрятаны те вырванные и перепачканные вареньем листы. Я влетела в комнату и застыла, хватая ртом воздух. В кресле возле окна я увидела темный силуэт. Совершенно неподвижный и жуткий. Я издала горлом какой-то булькающий звук и, кажется, собиралась хлопнуться в обморок, когда силуэт повернул голову и произнес знакомым голосом:
- Кать, ты чего?