Страница 62 из 95
- Но... – начала я.
- Вы же сами прекрасно понимаете, что это так. Давайте разложим меня по полочкам.
И он разложил. Сначала мне показалось, что в его словах что-то есть. Действительно, ведь он единственный, не считая злоумышленника, который, неизвестно, существует ли на самом деле, знал о сокровищах. Он мог знать о моих страхах, так как в Васильках у него много знакомых и добыть нужную информацию обо мне ему не составило бы никакого труда. Он мог бы придумать и осуществить любую инсценировку и сделать это так, что его никто ни в чем не заподозрил бы...
- Нет, - я покачала головой. – Это все... неправильно.
- Почему? – спросил Орлиный Глаз.
- Вы знали мою бабушку. Выросли вместе с дедом. Кормили меня мороженым в детстве...
- И это вы считаете достаточным для того, чтобы мне доверять?
- Да, - твердо сказала я.
- Вы знали о сокровище много лет, - неожиданно вступал в разговор Ваня.
Я даже вздрогнула от неожиданного звука его низкого голоса. Я о нем почти совсем забыла, и у меня было ощущение, что заговорил предмет мебели.
- Вот это уже более обоснованное утверждение, - одобрительно кивнул Степан Пантелеевич.
- И у вас была огромная куча времени, чтобы пошарить в доме, не дожидаясь, когда там появится Катя.
- А вдруг я не смог его найти? И только сейчас начинаю догадываться, где следует его искать?
- Но ведь вы, - неожиданно осенило меня. – Вы могли бы вообще не рассказывать мне о том, что сказала вам бабушка. И я бы никогда не узнала...
- Точно! – воскликнул Ваня.
- Ладно, сдаюсь, - усмехнулся Орлиный Глаз. – Я рад, что вами руководят логические доводы, а не одни только эмоции. Хотя эмоции, конечно же, тоже не стоит игнорировать. И свои, и чужие.
- Так что же теперь делать? – спросила я.
- Подождем развития событий, - сказал Степан Пантелеевич.
Я была разочарована. Чего еще ждать? Происходят очень странные и совершенно непонятные вещи, таинственные сокровища лежат где-то в секретном месте, а мы должны ждать...
- Но это не относится к нашим поискам, - добавил Степан Пантелеевич, глядя на меня. – Что вы можете сказать о васильках?
- Я думала об этом, - призналась я. – Васильков в доме много. На обоях в гостиной. На картине в кухне. Еще есть старые открытки в комоде.
- Это все? – спросил Степан Пантелеевич.
- Не знаю, - я пожала плечами.
- Так узнайте, - сказал он. – И запишите.
Опять список...
- Хорошо, - сказала я.
- Мы займемся этим прямо сегодня, - сказал Ваня.
- После того, как ты выспишься, - добавила я.
- Вот это правильно, - одобрил Степан Пантелеевич.
- И все? – спросила я.
- Думаю, да, - ответил Степан Пантелеевич.
- То есть мы не будем... по-настоящему искать? Будем только думать, вспоминать и составлять списки?
- Разобрать дом по кирпичику вы всегда успеете, - с непонятной улыбкой произнес Орлиный Глаз. – Давайте сначала попробует использовать более интеллектуальные методы.
А что, может, он и прав... Что там за сокровище, пока неизвестно, а дом мне нравится. Я, кажется, даже люблю его.
- А все-таки, - задала я Степану Пантелеевичу давно мучивший меня вопрос. – Как вы думаете, почему бабушка переехала в деревню?
- Она никогда мне об этом не говорила, но, мне кажется, я знаю почему.
Я подалась вперед.
- Вы совсем не помните своего деда?
- Почему, помню. Мне кажется, он был огромный, теплый и колючий. Колючей была его борода. Он сажал меня к себе на колени и рассказывал интересные истории. Иногда смешные, иногда просто интересные. А иногда даже страшные. Но в конце он говорил что-нибудь такое, что весь страх сразу же улетучивался.
Орлиный Глаз с интересом меня выслушал и продолжил:
- Они с Катей, с Катериной Андреевной, были... ну просто как одно целое. Очень редко можно встретить людей, которые так понимают и чувствуют друг друга. Тут даже слова «любовь» будет мало. Хотя... Пусть будет любовь. Это была настоящая любовь, каким банальным ни кажется это словосочетание.
Он помолчал несколько минут. Я тоже молчала и пыталась вспомнить бабушку и дедушку рядом. Мне почему-то вспомнилось, как я сижу на кухне у бабушки, в их с дедушкой городской квартире. Мы пьем чай. Бабушка встает и ставит на плиту кастрюлю с супом.
- Я не хочу суп, - говорю я. – Я же его в обед ела!
- Это не тебе, - улыбается бабушка. Сейчас дедушка придет голодный.
Через три минуты открывается входная дверь и входит дедушка. С портфелем и букетиком каких-то весенних цветов, кажется, подснежников...
- Я знаю, - сказал Степан Пантелеевич, - что смерть Федора была для Катерины страшным ударом. Я всерьез опасался за ее душевное здоровье. Но она смогла взять себя в руки. И, мне кажется, ей было тяжело оставаться там, где все напоминало ей об их счастье... Поэтому она уехала. Оборвала все связи, кроме родственных. Купила этот дом в Васильках. Васильки ей очень нравились, но она бывала здесь с Федором всего пару раз и никого не знала, кроме бабы Груши и меня. Я тогда уже поселился здесь, в лесу. И, по-моему, она не собиралась возвращаться в город.
- Да, - подтвердила я. – Мама с папой всегда ее звали, а она ни в какую.
- А вам не скучно тут одному? – спросила я Степана Пантелеевича перед уходом. – И не страшно?