Без Границ

Люцифер тер подбородок, сидя на стуле, смотря в некуда. Он был озадачен.

– Любовник из ада…. Скажи мне, Солнышко, неужели на земле так мало мужчин, которые хотели бы подарить тебе любовь, что за ней ты решила спуститься в ад и отдать что-то важное для себя? Может, тебе следует присмотреться?

– Нет, – твердо ответила она, – нет, мне нужен только он.

– Ох, Харон….обольститель женских сердец… Что же мне делать с вами?

Мужчина замолчал и погрузился в мысленный поток. Прошло более пяти минут, прежде чем Люцифер снова заговорил.

– Хорошо, – сказал он, – что ты готова предложить, если не душу?

Виктория молча опустила голову. Она нервно хрустела пальцами, вздыхала, косо глядела на интерьер комнаты.

– Я готова лишиться голоса…

– Голоса? – удивленно переспросил гость. – Где-то я это уже слышал… Ах да, в замечательной детской сказке про Русалочку. Это так романтично!

Мужчина встал и внимательно посмотрел на девушку. Затем он перестал улыбаться, да и вовсе нахмурился.

– Солнышко, ты что, серьезно, хочешь отдать мне голос, взамен на то, что я отдам тебе своего лучшего верховного демона-искусителя и к тому же товарища, жить на землю?

По одной только интонации, Виктория догадалась, что предложила глупость.

– Что я еще могу дать, кроме души? – осторожно спросила она.

– Торг? – удивился властелин. – Интересно. Давай, предлагай, что у тебя еще есть, кроме души.

Все, что девушка могла предложить дальше, лишь смешило Люцифера. Он отметал предложения одно за другим. Виктория начинала нервничать, понимая, что сделка вот-вот сорвется. А кто, кроме Люцифера, сможет ей еще помочь?

– Ладно. Спасибо, что развеселила, но я с тобой уже два часа вожусь. Мне пора. Перед тем, как уйти, скажу тебе кое-что: то, что ты предлагаешь, мне совершенно не интересно. Я не коллекционер и не собираю людей по частям. Я довольно принципиален и строго придерживаюсь установленных мною правил. Могу тебе предложить вот что: я заберу твою душу через два года и сохраню тебе жизнь, так и быть. Виктория, послушай внимательно: ты будешь жить, ты сможешь наслаждаться обществом Харона в течение двух лет. После я заберу душу.

– Почему нельзя дать мне всю мою жизнь вместе с душой и забрать ее после смерти в старости? Душа же не стареет, так какая разница, когда Вы ее заберете? Два года или семьдесят лет…

– А ты уверена, что доживешь до семидесяти лет? Я и так рискую, отдавая тебе эти два года. Если с тобой что-то случиться, то я не успею забрать душу. Она отойдет туда, куда следует, а не мне. Плюс, я не могу позволить Харону быть на земле в течение такого длительного срока. Мое последнее слово, Солнышко, два года, после я забираю душу и сохраняю твою жизнь. Так говори, да или нет?

Девушка насупилась. Два года. Так мало… Семьсот тридцать дней, в лучшем случае семьсот тридцать один, если год високосный…

– Два года… и ни одной женщины больше в его сердце?

– Сердце? У инкуба? Солнышко… Какая же ты забавная. Я предоставлю ему отпуск на два года. Он будет здесь.

Семьсот тридцать дней Харон будет прикасаться к ней, смотреть на нее, целовать… Он будет принадлежать ей. Да черт с этой душой!

– Хорошо. Я согласна. – Виктория попыталась улыбнуться.

– Подведем итог. Я отпускаю Харона и освобождаю его от обязанностей в аду на два года. Через два года я заберу твою душу, сохраняя право на жизнь. Ты будешь жить. Правильно? На это ты соглашаешься?

– Да.

Люцифер усмехнулся и подошел к девушке близко-близко. Их глаза смотрели друг на друга, а тишина прокрадывалась в комнату. Мужчина снял перстень, который на глазах принял размер дна стандартной кружки.

Вика смотрела на непонятный атрибут, не понимая, что происходит.

– Позволь, – Люцифер, едва касаясь плеча девушка, снял лямку майки.

– Что происходит? – Вика занервничала, прикрывая плечо рукой.

– Солнышко, ты заключила сделку. Я должен получить подтверждение. – Он подтянул ее к себе, крепко обнимая за талию.

– Переспать со мной? – в ужасе спросила она, слегка отбрыкиваясь.

– Да что ты! Разве похоже, что я говорю о сексе? – он прижал ее к себе еще сильнее, и окинул взглядом лопатку.

Он приложил к обнаженной лопатке свой перстень и Виктория почувствовала сильнейшую боль, словно на ее теле плавился раскаленный металл. Он прожигал ее кожу, сводя с ума.

Виктория вырывалась, пытаясь укротить боль, но Люцифер крепко держал ее.

– Нет, Вика, ты должна выдержать это… Потерпи еще. Я знаю, что это больно, но печать должна появиться на твоем теле, как гарантийный знак того, что ты мне должна и наша следующая встреча не за горами…

– Я не могу больше! – Вика завизжала, извиваясь как уж на сковородке. – Слишком больно! Пожалуйста, прошу Вас, остановитесь!

– А разве любить – не больно? – спросил Люцифер, выпуская измученную девушку из своих суровых объятий. – Готово.

Вика опустилась на пол, стирая слезы боли. Мужчина присел рядом на карточки и надел перстень на палец.

– Виктория… Я рад нашему знакомству. Надеюсь, ты тоже. Сегодня третье сентября две тысячи тринадцатого года. Третьего сентября две тысячи пятнадцатого года я заберу твою душу и печать исчезнет.

– А как Вы ее заберете? – Робко спросила девушка, прикасаясь к плечу.

– Увидишь! До встречи, Виктория. Мне было приятно иметь с тобой дело.

Люцифер улыбнулся и исчез. Вика вздохнула и внезапно почувствовала невозможную усталость, словно кто-то опустошил ее. У нее едва хватило сил дойди до кровати, чтобы упасть на нее и провалиться в сон.

3 сентября 2013 (Вторник)

Виктория проснулась около полудня. Несмотря на то, что несколько часов назад ей казалось, что сил у нее больше никогда не будет, она чувствовала себя как-то по-новому. Свежо.

– Доброе утро, храброе сердце! – услышала она голос, ради которого продала душу Дьяволу.

– Харон… – прошептала она, усаживаясь на кровати.

Тот самый мужчина, к которому она почувствовала необъяснимую тягу, желание…. Любовь. Он сидел в ее комнате, около ее кровати.

– Я удивлен. Приятно удивлен. И, безусловно, мне польстила твоя выходка. Это же надо, достать самого Люцифера и заставить его сводничать. Виктория, я поражен твоим безрассудством. – Он почему-то отчитывал ее как маленькую девочку.

– Я всего лишь хотела быть с тобой….Хотела продлить одну ночь на как можно дольше… – Тихо ответила она.

– У тебя даже не было этой ночи, как ты можешь знать, стоит ли она того, что ты сделала?

– Я уверена, что стоит… Пожалуйста, Харон, позволь мне насладиться тобой эти два года. Тем более, что я такое сделала? Я всего лишь отдала душу, не жизнь… Хотя, наверное, еще немного переговоров с твоим повелителем, я бы и жизнь отдала.

Харон усмехнулся и подошел к зеркалу на шкафу. Он поправлял шевелюру, незаметно разглядывая свое лицо.

– Зря ты так к своей душе… Но я не в праве переубеждать тебя, да и поздно уже. Поздно ведь? – Харон искоса посмотрел на девушку.

– В смысле?

Мужчина направился к девушке и легким движением руки, скинул с ее плеча лямку майки.

– Да, поздно… – улыбнулся демон.

– Что там? – Виктория вскочила с кровати и подбежала к зеркалу.

На лопатке красовался круг, в нем – непонятные знаки. Вика дотронулась до «татуировки» и интуитивно вздрогнула от боли, которой на самом деле не было. Никакого дискомфорта. Никакой боли. Словно никакого ожога не было, как и самого Люцифера. К тому же, тату была черного цвета, что совсем неестественно для татуировок, в принципе.

– Что это? – спросила Вика, стоявшего рядом Харона.

– Метка Люцифера. – Ответил он, словно рассказывал банальную тему на детском утреннике.

– Метка Люцифера? – загадочно переспросила Вика, проводя пальцами по коже.

– Печать Дьявола. Как тебе удобнее называть. – Харон улыбнулся.

– О, господи, – прошептала девушка, отходя от зеркала, зажимая рот руками, чтобы не вскрикнуть. – О господи… Этого не может быть…. Я не могу… У меня не может быть татуировки. Мать убьет меня…