Без Границ

Но на самом деле есть еще опаснее тварь, чем любовь, и она намного жестче. У нее нет времени, как у любви, ждать и сводить с ума. У нее есть обязанность лишить сна и рассудка за минимально короткий срок. Нет. Это не влюбленность и не сексуальность. Это страсть. Как спичка, страсть зажигает человека и он, полыхающий изнутри, бежит и ищет куда бы окунуться, чтобы утихомирить огонь, который так беспощадно слизывает клоки кожи и все ближе подбирается к голове.

Если человек когда-нибудь испытывал страсть, то он прекрасно понимает, о чем речь, понимает насколько это действительно больно и насколько человек становится слабым. Конечно, он не морально слаб, он уже физически изнеможен. Страсть, как гигантский солитер, присосалась и высасывает все соки, до последней капли. А человек все еще кричит: «я люблю тебя». Он все еще не понял, что столкнулся не с любовью. Он один на корабле страсти в грандиозной бури, в центре бесконечного океана. И лодка эта вот-вот затонет.

Человек все еще боится сказать: «я хочу тебя»… Он не верит в эти слова. Он верит в «я люблю тебя», а любовь даже не в курсе. Он называет это любовью, чтобы оправдать свою животную похоть. Люди свято верят в то, что разница слишком велика: сказать женщине – я люблю тебя и я хочу трахнуть тебя. На самом деле здесь велика разница только для лингвистов. Потому что в реальности нет никакой разницы. Любовь между полами подразумевает «я хочу тебя трахнуть».

Вот только если речь идет просто о страсти, то «я люблю тебя» уже не подразумевается. Это уже необязательно. Страсть уже запустила свои пальчики в Викторию, взбаламутив разум. Пока она просто хотела его видеть…

– Вот ты где! – на дорожке показался Данил. – Весь парк по кругу обежал, пока нашел тебя. Я звонил тебе…ты не ответила.

Молодой человек провел взглядом по рукам девушки: в ее пальцах был крепко зажат мобильный телефон.

– Мне кажется нет смысла говорить, что ты не слышала его… – Данил сел рядом. – Что, Вик? В чем дело?

Вика отвела взгляд. Она понимала, что конец близок, но не знала, как и что сказать.

Расставаться всегда тяжело, особенно если все было вроде как бы и хорошо. Просто так случается, что уходят чувства… И в чью-то привычку жить с кем-то, вторгается бешеная страсть. И больше невозможно прикидываться, что еще кого-то любят.

– Я все знаю. – Тихо сказала она куда-то в сторону.

– Знаешь что? – нотка испуга послышалась в голосе парня.

– Знаю, где и с кем ты был. – Виктория посмотрела Данилу в глаза.

Однозначно, молодой человек начал переживать.

– Кто сказал тебе? – спросил он.

– А что это изменит?

– Это ложь…

– То, что ты мне сейчас говоришь? Да, это ложь. Почему ты не в силах просто во всем признаться? Почему ты до последнего предпочитаешь извиваться как уж на сковородке, не переставая лгать? Данил, сколько можно?

Молодой человек, закрыл лицо руками. Он тяжело вздохнул и уставился вперед. Виктория смотрела на него и ждала ответа.

Внезапно мелкие пылинки и сухие веточки покатились вперед по дороге. Их подняло неожиданным дуновением ветра. Он был теплым, но сильным. Распущенные волосы колыхались на ветру, пряча лицо девушки. Она нахмурилась и посмотрела в строну, откуда дул неестественный ветер.

В непонятно откуда взявшихся листьях, которые кубарем носились перед ним, по алле шел Харон.

Викторией тут же завладел ужас, руки затряслись, страх постепенно парализовавывал тело.

Харон был не один, с ним под руку шла девушка. Она о чем-то бормотала, но Харон не слушал ее. Прищурив глаза, он смотрел на Викторию. На его губах была легкая, едва заметная улыбка.

Ветер трепал его волосы и низ рубашки. Казалось, вокруг все менялось бесконечно быстро, кроме взгляда демона.

«Прелестная картина. Ты думаешь так надо расставаться? Я помогу тебе. Ее звали Юлия. Блондинка. Двадцать два года. У нее есть машина и богатый папа. Голубые глаза. Три раза они занимались сексом в теплом Индийском океане, четыре раза в номере, один раз в самолете, когда летели туда. У нее очень красивое нижнее белье и она любит секс. Не требует обязательств. Подумай еще. Есть варианты?»

Харон прошел мимо, мысленно перебросив свой рассказ девушке в голову. Как только он прошел мимо лавки, на которой сидели Данил и Вика. Ветер стих, июнь залитый заходящим солнцем и зеленью, вернулся в парк.

– Кто тебе это сказал? – спросил молодой человек.

Виктория уже слышала этот вопрос пять минут назад.

– Ты видел? – внезапно спросила она.

– Что? – переспросил удивленно Данил.

– Мрак, ветер, парочку, которая только что прошла мимо нас…

– Мимо нас никто не проходил… Вик. Какой ветер? Мрак? – он озадачено посмотрел на девушку, затем приложил руку к ее лбу. – Как ты себя чувствуешь?

Вика отдернулась от него, как от прокаженного, вообще не понимая, что происходит на самом деле. Она была готова поклясться, что все произошло наяву, что Харон сказал ей все…ветер, исчезающее солнце. Все это было слишком реально, чтобы быть неправдой.

– Кто мне сказал? – переспросила она. – А что это изменит?

– Это ложь.

Этот разговор уже был. Вика его уже слышала. Холод пробежался по рукам и ногам, сознание задурманено вместе со здравым смыслом. Девушка тут же начала обвинять себя в сумасшествии. Но тут она вспомнила о том, что сказал Харон, проходя мимо.

– Вы ездили на Индийский океан. Когда вы летели туда, у вас был секс в самолете, в туалете. Ее зовут Юлия. Ей двадцать два года. У нее богатый папа. Светлые волосы и голубые глаза. Вы три раза занимались сексом в океане…

Виктория смотрела, как у молодого человека расширяются глаза то ли от страха того, что его девушка знает правду, то ли от того, что откуда она знает, если он на самом деле никому не говорил.

– …Четыре раза в номере. – У Виктории слезы наворачивались на глаза от осознания горя и правды.

– …И у нее красивое нижнее белье…

Данил уже сам чуть не плакал, слушая дрожащий голос девушки.

– … Она любит секс и не требует обязательств…

Вика не выдержала и зарыдала, закрыв лицо руками. Молодой человек был в неописуемом шоке. Он смотрел в одну точку, ничего не понимая. Он был в прострации. Данил никак не ожидал, что у Виктории есть вся информация. Откуда? Как она могла знать о сексе? О номере?

– Как ты узнала? – любопытство перебороло его. – Юля сказала?

– Надеюсь, ты понимаешь, что между нами все кончено? – Виктория встала, вытерла слезы. – Ты предал меня, Данил. Предал. Я могла бы многое простить, но это я простить не могу. Я не могу это понять и принять. Слишком тяжелая ложь.

Она взяла сумку и пошла к метро. Ей никогда не было так тоскливо. Вика очень переживала из-за разрыва, ей было больно. Подорванное доверие всегда больнее, чем просто разойтись.

Что случается, когда человек внезапно осознает что, оказывается, он никому не может верить? Никому. Даже себе. Кому-то все равно, а кому-то ужасно больно. Кому все равно, тот, значит, уже просто смирился с этим. Может, еще не так страшно, когда ты разочаровываешься в окружающих людях. Природа и беспощадный социум всю сознательную жизнь готовят каждого к тому, что рано или поздно придется столкнуться с разочарованием; столкнуться с тем, после чего ты будешь сам в состоянии дать дефиницию слову предательство без помощи толкового словаря.

Но утратить веру в себя – вот это действительно страшно. Начинаешь бояться сам себя, собственных мыслей, всего, что происходит в голове.

Виктория не могла поверить себе: ветер, тучи, мужчина с женщиной, гуляющие по парку. Это не может быть иллюзией. Девушка ни на секунду не допускала мысль о том, что ей все привиделось. Как тогда объяснить ту информацию, которую сообщил ей Харон? Вика не умела читать мысли, но не в этот раз. Она четко помнила, что слышала его голос, нежный шепот в голове, который рассказывал ей о прошлом. Но губы демона не шевелились. Он просто шел и улыбался. Он молчал!

Виктория не могла называть себя сумасшедшей: она отчетливо слышала голос Харона. Может это был какой-то хитрый трюк? Над ней все-таки насмехаются?