Страница 32 из 40
– Нет. Дело совсем не в этом.
– Или с тех пор произошло что-нибудь, о чем, по-вашему, нам следует знать?
– Нет. Просто я хотел поговорить с мистером Хаббелом о моем отце и о семье моего отца. Об этом в заметке много написано.
– Ясно. Но мистер Хаббел ничем не мог бы вам помочь. Все это было написано здесь. Материал разыскали в нашем архиве.
– Я плохо знал отца, – продолжал Уэсли. – Он уехал, когда я был совсем маленьким, а встретились мы только два года назад. Мне хотелось бы узнать о нем больше.
– Я вас понимаю, Уэсли, – мягко согласился Олтшелер.
– В заметке было гораздо больше, чем я знал. Я составил список людей, с которыми мой отец встречался в разное время его жизни, и «Тайм» тоже вошел в этот список – вот и все.
– Понятно. – Олтшелер позвонил, тут же вошла секретарша. – Мисс Прентис, выясните, пожалуйста, кто готовил материал для заметки о Джордахе. По-моему, если я не ошибаюсь, мисс Ларкин. Отведите молодого человека к ней. Передайте ей, что я прошу помочь мистеру Джордаху. – Он встал. – Извините, но мне пора за работу. Спасибо, что зашли, Уэсли. Желаю удачи.
– Благодарю вас, сэр. – Уэсли встал и вышел вслед за секретаршей.
Олтшелер снова подошел к окну. Вежливый и грустный юноша. А что бы он сам стал делать, если бы убили его отца и он был уверен, что знает, кто убийца? В Йельском университете, где он получил степень бакалавра, такие проблемы не обсуждались.
Мисс Ларкин занимала маленькую комнатку без окон, с дневным светом. Это была невысокая молодая женщина в очках, немодно одетая, но хорошенькая. Она кивала головой, робко поглядывая на Уэсли, пока мисс Прентис объясняла цель его визита.
– Посидите здесь, мистер Джордах, – сказала она, – а я схожу в архив. Вы сможете прочитать все, что я раскопала.
Она спохватилась и вспыхнула, но было уже поздно. Разве можно говорить «раскопала», когда перед тобой юноша, отец которого убит? И архивный материал надо еще раз просмотреть, прежде чем показывать ему. Она очень хорошо помнила, как работала над этой историей, – в основном потому, что все это очень уж отличалось от ее собственной жизни. Она никогда не бывала на Ривьере – собственно, она вообще не выезжала из Америки, – но, пока училась в колледже, много читала, и юг Франции запечатлелся в ее воображении как место, где непрерывно происходят любовные истории и трагедии: Скотт Фицджеральд носился там по Бриллиантовому поясу Лазурного берега с одного приема на другой, отчаянный Дик Дайвер веселился на сверкающем в лучах солнца пляже, а впереди их ждали беда и полный крах. Она даже сохранила свои записи по курсу литературы, точно предчувствуя, что в один прекрасный день займется изучением литературной географии. Она посмотрела на юношу, который побывал там и столько пережил, а сейчас стоял перед ней в своем тесном костюме, и ей захотелось расспросить его, узнать, что ему известно обо всем этом.
– Не хотите ли пока кофе? – спросила она.
– Спасибо, мэм, нет, – ответил он.
– Дать вам полистать новый журнал?
– Спасибо, я купил его внизу.
– Я сейчас же вернусь, – весело сказала она. «Бедный мальчик, – подумала она, выйдя из комнаты. – И такой красивый. Даже в этом нелепом костюме!» Она была романтична, увлекалась поэзией. Сейчас он представился ей во всем черном, точно молодой Йетс на ранних фотографиях.
Когда она вернулась, держа в руках папку с архивными материалами, он сидел сгорбившись, упершись локтями в колени и свесив кисти рук, как футболист на скамье запасных.
– Здесь все, – сказала она оживленно. Она долго думала: оставить или убрать снимок голой Джин Джордах, но в конце концов решила оставить. Фотография ведь была напечатана в журнале, и он наверняка ее видел.
– Можете не торопиться, – сказала она. – У меня есть другие дела… – Она показала на кучу вырезок. – Но вы мне не помешаете. – Ей было приятно его присутствие. Не так тоскливо.
Уэсли смотрел на папку, не решаясь открыть ее, а мисс Ларкин занялась работой – что-то резала, писала. Время от времени она поглядывала на него. Наконец он это заметил, что ее порядочно смутило. «Ничего, – думала она, ища оправдания самой себе, – пора ему привыкать ко взглядам девушек. Они за ним будут бегать табунами».
Он вынул из папки первую фотографию. Она увидела, что это фотография его отца в боксерских трусах. Отец готовился нанести удар, выражение лица у него было свирепое. «Здесь он совсем молодой, наверное, моих лет», – подумал Уэсли. На груди и руках отчетливо была видна каждая мышца. Противники, наверно, боялись его до смерти.
Мисс Ларкин тоже обратила внимание на эту фотографию. Ей красивый боксер показался хулиганом, от которого лучше держаться подальше. Она предпочитала мужчин с интеллигентной внешностью. Юноша же впился в фотографию, забыв обо всем, и мисс Ларкин принялась откровенно рассматривать его. Он удивительно похож на отца, только в нем нет ничего хулиганского. Ему, наверное, лет девятнадцать, можно пригласить его вниз в бар. В наши дни девятнадцатилетний юноша – уже вполне зрелый мужчина. Ей самой всего двадцать четыре, не такая уж большая разница в возрасте.
Фотография была вырезана из журнала «Ринг» вместе с небольшой заметкой, в которой говорилось: «Том Джордан, многообещающий боксер второго среднего веса, одержавший победы в четырнадцати поединках, из них восемь нокаутом, едет в Лондон, где выступит в Альбертхолле против Сэмми Уэльса, претендента на звание чемпиона Англии в среднем весе. Артур Шульц, менеджер Джордана, утверждает, что еще четыре-пять поединков – и Томми будет непобедим в своей категории».
На листке, прикрепленном к фотографии, было напечатано на машинке: «Поединок в Лондоне выигран нокаутом. Через три недели дерется в Париже с Рене Бадо. Нокаут в седьмом раунде. После этого сведения нерегулярны, выступает значительно хуже. Нанят спарринг-партнером для Фредди Куэйлса из Лас-Вегаса, штат Невада. Куэйлс – основной претендент на звание чемпиона в среднем весе. Ссора между Куэйлсом и Джорданом. Репортер из Лас-Вегаса сообщил, что, по слухам, в номере отеля была драка из-за жены Куэйлса, впоследствии статистки в Голливуде. Найден свидетель, видевший Куэйлса в больнице сильно избитым. Куэйлс не сумел восстановить форму, покинул ринг, сейчас служит продавцом в магазине спортивных товаров в Денвере, штат Колорадо. Т. Джордан исчез из Лас-Вегаса. Был выдан ордер на его арест по обвинению в краже автомобиля. С тех пор нигде не появлялся».
Вот и все. В нескольких строчках изложена целая жизнь, а итог в шести словах: «С тех пор нигде не появлялся». «Очень даже появлялся – в Антибе», – с горечью подумал Уэсли. Он вынул ручку и на листке бумаги записал: «Артур Шульц, Фредди Куэйлс».
Потом снова принялся рассматривать фотографии отца: левая рука выдвинута вперед, правая прикрывает подбородок, плечи подняты, свирепое выражение на молодом лице; по словам человека сведущего, еще четыре-пять поединков – и он был бы непобедим. И нигде больше не появлялся.
Уэсли посмотрел на мисс Ларкин.
– Я бы, наверное, не узнал его, если бы он сейчас вот такой вошел сюда. – Он усмехнулся. – Хорошо, что при таких плечах он не был сторонником телесных наказаний для детей.
Мисс Ларкин поняла, что Уэсли гордится мускулистым телом и задиристым нравом отца, которому тут немного больше, чем ему самому сейчас.
– Если хотите взять эту фотографию, – сказала она, – я дам вам большой конверт, чтобы она не помялась.
– Правда? – не поверил Уэсли. – Можно ее забрать?
– Конечно.
– Вот здорово-то! – обрадовался Уэсли. – А то у меня нет его фотографий. Было несколько, но более поздних… Тогда он уже выглядел по-другому. Нет, он выглядел неплохо, – поспешно добавил он, словно испугавшись, как бы мисс Ларкин не решила, что он дурно отзывается об отце или что отец превратился в толстого лысого старика. – Только по-другому. Наверное, из-за выражения лица. Нельзя же всю жизнь выглядеть на двадцать лет.