Страница 18 из 19
Помню от военных контрразведчиков, как стало известно позже, командование получило данные, что в конкретном лесистом районе на окраине Луцка немцы готовятся выбросить десант – разведывательно-диверсионную группу. Мы их называли «эрдэгэшками». Нам дали отмашку – готовиться. Когда точно определились с датой и временем выброски небесных гостей, началась скрытая операция по организации засады. Небольшой отряд из военных контрразведчиков и взвода автоматчиков, в который входили и полковые разведчики, расположился в заданном районе. Вскоре послышался далекий гул самолета. Шел он на приличной высоте. Мы его не видели. А потом вдруг отчетливо заметили «мыльные пузыри» – купола парашютов, несущих бандитов к земле. Приземлись все шестеро кучно, почти в круг нашего оцепления. Видать, опытные были диверсанты.
Когда они, после того как погасили и смотали стропы с шелковыми куполами, собрались вместе, из рупора послышалась команда: «Сдавайтесь, бросьте оружие, вы окружены!» Для острастки и предупреждения, что шутить не намерены, мы дали несколько автоматных очередей. Пятеро «красноармейцев», побросав автоматы ППШ в снег, подняли руки, шестой застрелился – видать, был матерый. Захваченных доставили в штаб полка – допрашивали. А потом приехали товарищи из дивизии и забрали у нас диверсантов. Говорили, все они из местных, прошедшие «бандеровский вышкол». После окончания германской разведшколы их выбросили в наш тыл. Судьба предателей мне не известна…
Это случилось на территории Германии. Война заканчивалась нашим победоносным движением к Берлину. Но немец все еще сопротивлялся с фанатической жестокостью обреченного. И мне, как и моим фронтовым друзьям, казалось это их поведение глупым, нелогичным, ущербным. Но это были реалии, и с ними приходилось считаться. В одной из больших операций советских войск в районе польско-германской границы наша стрелковая дивизия столкнулась с неизвестностью, по одним данным, против нас стояли крупные силы противника, по другим – была имитация.
Нужна была разведка боем, в котором пришлось участвовать и мне. Действительно, наша боевая группа вышла на небольшой гарнизон, оборонявший этот участок фронта. Основные силы немцы сняли и отвели вглубь Германии для защиты Берлина. Там я получил ранение, не позволяющее действовать в полковой разведке. После легкого прорыва в наступлении в полосе нашего полка оказался склад новых военных мотоциклов. Меня определили в комендатуру и вручили мотоцикл BMW для новой службы. Приходилось мотаться по городкам и весям той части Германии, которая входила в зону ответственности комендатуры. Стальной мустанг так понравился мне, что я попросил у командования взять его в качестве трофея. Документы на него оформили по законам оккупационного времени. Так мотоцикл оказался на Украине в городе Сарны, куда я приехал с корешем из этих мест. Тут и остался и, наверное, останусь навечно.
Так и случилось в начале 1980-х – ушел из жизни полковой разведчик…
Разведчица-радистка
Суровая фронтовая необходимость заставила широко использовать женщин в разведке.
Эти слова принадлежат автору книги «Невидимое оружие ГРУ» Михаилу Болтунову, глубоко и всесторонне осветившему роль и значение разведчиков-радистов. Во время Великой Отечественной войны они работали после заброски в тылах противника. Среди них в школах младших радиоспециалистов (ШМР) проходили учебу много девушек-патриоток. Так, только одна Горьковская ШМР за годы войны подготовила пять тысяч разведчиков-радистов, более половины из них были женщинами. Разве после этого можно поверить бытующему мнению, что разведка – это не женское дело. Разведчицы-радистки в одинаковой степени были востребованы военной разведкой, органами госбезопасности и партизанскими отрядами.
Нужно отметить, что службу спецрадиосвязи ГРУ прославили два Героя Советского Союза. И обе – женщины: Анна Морозова и Леэн Кульман. 06 одной из них, Анне Афанасьевне Морозовой, советской разведчице, руководителе интернациональной подпольной организации, радистке в годы Великой Отечественной войны и пойдет далее речь.
Много интересных фактов о войсковой разведке рассказывал автору во время совместной службы начальник 5-го Управления ГРУ, фронтовик, генерал-лейтенант Константин Никитович Ткаченко. Он начал работу в системе военной разведки с июня 1942 года в качестве помощника начальника штаба 1111-го стрелкового полка по разведке. Закончил войну помощником начальника 1-го отделения Разведотдела штаба 2-го Белорусского фронта. Он много знал о деятельности нашей героини. По некоторым вопросам к нему обращались за консультациями и создатели советского четырехсерийного телевизионного фильма режиссера Сергея Колосова «Вызываем огонь на себя» (1 965).
Анна Морозова родилась в 1921 году в деревне Поляны Мосальского уезда Калужской губернии в крестьянской семье. Позже они переехали в поселок Сеща Дубровского района Брянской области. Окончив восемь классов сещинской средней школы и курсы бухгалтеров, она устроилась по своей специальности в местную авиационную часть. На военном аэродроме в Сещи базировались 9-я тяжелобомбардировочная бригада, а также 130-й бомбардировочный авиационный полк.
Последние взлеты советские самолеты здесь провели летом 1941 года. Потом началось труднообъяснимое отступление РККА. Свято место пусто не бывает. Вчерашний советский военный аэродром заняли стервятники Геринга. После немецко-фашистской оккупации это место облюбовали асы люфтваффе, превратив его в авиабазу 1 – й авиационной эскадры 2-го воздушного флота ВВС Третьего рейха под командованием генерал-фельдмаршала Кессельринга. На аэродроме находилось до 300 немецких бомбардировщиков, вылетавших на бомбежку Москвы, Горького, Ярославля, Саратова и других городов. Надо было помогать семье – она устроилась прачкой в местную авиабазу.
Происходящая жизнь во вражеском гарнизоне, естественно, интересовала советское командование. Вокруг массово создавались партизанские отряды. Существовал такой отряд и в окружении Сещи, превратившийся скоро в 1 – ю Клет-нянскую партизанскую бригаду под командованием Федора Семеновича Данчикова.
Военная разведка, понимая важность немецкого авиа-объекта в Сещи, вышла на лейтенанта Красной армии Константина Поварова, который благополучно вырвался из окружения и возвратился на малую родину. Местный подпольщик Николай Никишов, оставленный райкомом партии для работы против оккупантов, назначил Константина резидентом с целью внедрения его в местную полицию. Вскоре в подпольной организации уже работали Аня Морозова, Паша Бакути-на, Люся Сенчилина, Лида Корнеева. Им помогали поляки, мобилизованные в немецкую армию: Ян Тима, Стефан Гаркевич, Вацлав Мессьяш, Ян Маньковский, чехи – Венделин Рогличка и Герн Губерт. Эта подпольная интернациональная организация входила в состав партизанской бригады.
После гибели Константина Поварова резидентом стала Анна Морозова с позывным «Резеда». Продолжилась опасная тайная работа подпольщиков против немецкого засилья в Сещи. Вот одно из донесений в вышестоящий штаб партизанского движения командования 1 – й Клетнянской бригады народных мстителей:
«К апрелю 1942 года сещинская группа превратилась в интернациональное подполье, так как в его состав вошли кроме советских граждан поляки, чехи и один румын. Подпольщики Сещи кроме разведданных, присылаемых почти ежедневно в бригаду, проводили большую диверсионную работу. Получив из бригады магнитные мины, они заминировали и взорвали двадцать самолетов, шесть железнодорожных эшелонов, два склада с боеприпасами».
В период Курской битвы на таких минах, поставленных разведчиками Анны Морозовой, в воздухе взорвались 16 самолетов. После таких взрывов насторожилось гестапо. Карательный орган заинтересовали катастрофы в воздухе «по неустановленным причинам». Скоро прокатилась волна арестов. В застенки фашистской охранки попали Ян Маньковский и Мотя Ерохина. Они погибли, никого не выдав. Удалось обмануть полицаев, прибывших их арестовать, и сбежать Яну Тиме и Стефану Гаркевичу, которые скоро были переправлены в партизанское соединение.