Он спас Сталина

Скорцени всегда оценивал события реально, ошибался только в одном – в фанатичной вере в Провидение своего фюрера. Девяносто покушений на жизнь Гитлера как бы подтверждали действенность его оберега через это самое Провидение. Последние террористические операции – от смоленского покушения, организованного 21 марта 1943 года во внутреннем дворе Цейхгауза на выставке военных трофеев в Берлине полковником генерального штаба вермахта Хеннингом фон Тресковым и бароном Рудольфом фон Герсдорфом, и до попытки убить фюрера в его ставке «Волчье логово» под Растенбургом в Восточной Пруссии 30 июля 1944 года полковником Штауффенбергом, – не сработали.

И все же стратегически, как известно, Провидение покинуло Гитлера после того, как он напал на Советский Союз. Ему все чаще и чаще приходилось то дипломатично оправдываться, то объявлять траурные дни в Германии, то выражать соболезнования семьям генералов, павших в боях на Восточном фронте, то подозревать их в измене и приказывать казнить всех тех, кто ослушался не только приказов верховного главнокомандующего, но даже выражал сомнения в правильности его доводов.

Деятельность гауптштурмфюрера СС Отто Скорцени тесно связана со многими диверсионно-террористическими операциями фашистской разведки против СССР, Красной армии и союзных войск коалиции. Непосредственное отношение он имел и к подготовленной операции по физическому устранению глав союзнических стран: СССР, США и Великобритании.

К концу 1943 года пора «молниеносных» побед, «блицкригов», «броневых клиньев» и прочих новаций германского генералитета миновала. Для одураченных партнеров по «оси» наступил период отрезвления от военных поражений с объявлением траурных дней под печальные мелодии духовых оркестров, еще недавно выдававших бравурные марши. Большая часть Германии лежала в руинах, но «европейская экономическая заначка» еще способствовала активному сопротивлению: работали заводы, добывалось сырье, в избытке было рабочих сил за счет военнопленных и остар-байтеров – людей, вывезенных для работы в Германии из Восточной Европы.

Однако политики Третьего рейха срочно перестраивались в двух направлениях: организация и создание «тотальной» и «глобальной» секретных служб.

Под «тотальностью» в деятельности специальных органов руководство РСХА понимало прежде всего осуществление диверсий, взрывов, поджогов, похищения людей, убийств, отравлений и т. д.

Под «глобальностью» – организацию подрывной деятельности во всем мире. Конкретно намеревались вооружить против англичан племена в Иране и Индии. Готовились парализовать судоходство по Суэцкому каналу, забросить агентуру в партизанские отряды югославов и французов, взорвать ряд предприятий в СССР и США, организовать в Англии сеть глубоко законспирированных радиостанций для передачи важных разведывательных материалов, организовать мощную «пятую колонну» на территории Бразилии, Аргентины и других государств Южной Америки. Упор делался на поддержание уже налаженного процесса выпуска фальшивой валюты для стран, воюющих с Германией.

Кальтенбруннер в это смутное для рейха время часто встречался с любимцем Гитлера Отто Скорцени, который вскоре стал высокочтимым и для него. На одной из встреч в середине сорок третьего года шеф заметил:

– Отто, сейчас твой очередной победный час настал. Ты и твои ученики можете сделать больше, чем полки или дивизии вермахта. Гейдрих в достаточной степени не оценил работу по сбору данных о слабостях и уязвимых сторонах видных политиков и генералитета противника. А ведь это основа для шантажа, компрометации и даже, позволю себе смелую мысль, для создания вербовочных ситуаций, а в случае осечки – физического их устранения.

– Герр обергруппенфюрер, эта работа активизирована под неослабным контролем сегодня, как никогда. Картотека пополняется практически ежедневно. Много есть чего интересного, и уже мы работаем по отдельным кандидатам. Я вам докладывал, – исподлобья пояснил человек со шрамами на обветренном и смуглом лице.

– Помню, помню, – согласился шеф. – Сейчас главная задача – Тегеран. У нас сил там достаточно? Сможем контролировать процесс?

– Да, герр обергруппенфюрер! Наша резидентура во главе с Францем Майером отслеживает, причем в ежедневном режиме, изменения, касающиеся оперативной обстановки, – пояснил австриец.

– О том, что встреча состоится именно там, у нас уже нет никаких сомнений. Сталину выгодно – близко к фронтовым делам и главное – безопасно. К тому же он как Верховный главнокомандующий далеко уехать или улететь не может. Идет война ведь на его территории, надо руководить войсками, и он всегда может вернуться в Москву, если потребует обстановка, – подытожил диалог на эту тему Эрнст.

– Но могут взбрыкнуть Рузвельт и Черчилль. Американцу-то при его болячках болтаться по воздуху – полмира преодолеть. Вдобавок у него на носу выборы.

– Нет, не взбрыкнут они. У Черчилля и Сталина там свои войска стоят. К тому же советский фюрер в результате стольких побед над вермахтом, особенно после Сталинграда и Курска, набрал такую силу, с которой союзникам не считаться нельзя. Он прет буром на Германию.

– Это правда – видит бог. Советская Россия на этом этапе жизни заставила себя бояться… Но нас им не одолеть, я больше чем уверен, – у вермахта непременно откроется второе дыхание благодаря нашему новейшему оружию. И мы армии поможем…

– Ты прав, Отто, а теперь скажи, где твой фон Ортель? Успеет ли он со своими «учениками» из Гааги быстро добраться до цели? – поинтересовался Кальтенбруннер.

– Сейчас он «работает» на «землях» Коха. В Ровно оперативная обстановка осложнилась и поэтому заставила меня направить его в новую столицу Украины. Партизаны и подполье замучили. Теракты в городе развернулись в полную силу. Красные бандиты не дают спокойно работать нашей администрации – налеты за налетами.

– Смотри не опоздай с персидской высадкой Ортеля и его команды в нужное время, – нахмурился обергруппенфюрер.

– Я этого не допущу. Держу руку на пульсе событий, – уверенно заверил Скорцени и взглянул на шестигранный карандаш, который шеф катал с щелканьем по лакированному столу, как он часто делал при обсуждении серьезных вопросов, хотя у такой службы все они были таковыми: – Советы сегодня набирают силы.

– Подземные каризы опробованы?

– Да, наши гаагские охотники не раз исследовали эти подземные хода и смогут по любому сигналу пробраться по ним к самому советскому посольству и практически, если это понадобится, в упор расстрелять или пленить «Большую тройку». Ортель и его коллеги в курсе дела этих кротовых ходов.

Кальтенбруннер закивал в знак согласия узким, вытянутым книзу лицом, так похожим на лошадиную морду или топор-колун…

Не знали эти два эсэсовца, что каризы опробованы уже и чекистами, которые готовы были встретить неприятеля под землей и по обстоятельствам: уничтожить кинжальным огнем или пленить немецких террористов.

В такой обстановке готовилась операция гитлеровцев под кодовым названием «Длинный прыжок», возглавить которую должен был Отто Скорцени. Цель – физическое устранение или пленение на Тегеранской конференции руководителей «Большой тройки»: Сталина, Рузвельта и Черчилля. Больше всего их интересовал Сталин. Они прекрасно понимали, что кончина Верховного главнокомандующего в полыхающей войне – это серьезный удар по боеготовности Красной армии и вообще внешней политике СССР.

Отто Скорцени!

Переместимся на машине времени в послевоенный период и увидим, как германский обер-палач избежал справедливого возмездия за целую череду кровавых преступлений. Он не изменил своей нацистской идеологии до конца своих дней, а потому не исправил себя, о чем говорил известный немецкий публицист, поэт и философ Генрих Гейне в отношении своих земляков. Он утверждал, что «мы не можем задним числом исправить свою биографию, мы должны жить с ней. Но мы можем исправить себя». Скорцени не исправил себя.