Пустая комната

Мэтью отнял руки от лица и внимательно посмотрел на Вивиан. А потом вдруг улыбнулся.

- Да. Ты говоришь правду, Вивиан. Я всегда был трусом, таким и остался, таким и помру. Но почему-то мне всегда было очень сложно принять себя таким. Мне хотелось измениться, но не получалось.

- Легко принять себя умным, сильным и смелым, - сказала Вивиан. – Но трудно принять себя трусливым, подлым, трудно принять в себе темную сторону. Думаю, Пустая комната хотела, чтобы мы сделали именно это. Невозможно вечно убегать от себя. Рано или поздно тьма все равно догонит. Думаю, что только приняв ее и отпустив, мы сможем жить дальше.

- Хорошие слова, - прошептал Джошуа, и остальные с ним согласились.

- Что ж, теперь, когда наш сеанс откровений окончен, я должна пойти и завершить свою часть этого дела, - сказала Одри. – Я должна встретиться лицом к лицу со своей тьмой.

- Хочешь поговорить с двойником? – с тревогой спросила Вивиан.

- Именно, - Одри решительно поднялась с дивана, а вслед за ней поднялся Мэтью.

- Пойду проверю, как там наш бензин. Если все действительно закончилось, то сегодня мы сможем наконец-то уехать отсюда.

Но почему-то ни у кого эта мысль уже не вызывала такого энтузиазма, как раньше…

17:01

Мэтью вышел на пронзительный осенний холод, оставив Джошуа и Вивиан в гостиной, уютно устроившихся на диване и болтающих так, словно весь мир перестал для них существовать. Джошуа обнял сестру за плечи, а она положила голову ему на плечо. Они вполголоса обсуждали подробности истории с миссис Морган. И Мэтью подумал, что эти двое всегда были близки, несмотря на долгие десять лет, что они провели в ссоре. На самом деле между ними как будто бы ничего не изменилось.

Мэтью шел по каменистой дорожке к машине и с улыбкой думал, что встреча с Вивиан круто изменила его жизнь. Если бы тогда она не угостила его выпивкой в клубе, если бы они не разговорились, он никогда не приехал бы Стоун-холл, не встретил Джошуа, не смог простить себя за прошлое.

В тот вечер он пошел в клуб, чтобы познакомиться с какой-нибудь не очень настойчивой девушкой, которая не будет лезть к нему в штаны, и в то же время создаст видимость того, что он натурал. Но все вышло как раз наоборот. Вивиан была довольно настойчивой девушкой. Она была яркой, веселой, она знала себе цену, она смогла очаровать даже Мэтта. В первый же вечер она произвела впечатление уверенной в себе девушки, и Мэтью даже представить не мог, что она может оказаться настолько ранимой, что за ее колкими шуточками скрывается страх того, что ее снова предадут, разбив сердце.

Все то время, что они общались до поездки в Стоун-холл, Мэтью выдумывал всевозможные, порой немыслимые отговорки, чтобы не оставаться у Вивиан на ночь, ведь он уже мечтал только о Джошуа, однако от поцелуя отвертеться ему не удалось.

Нельзя сказать, что ему совсем не понравилось. Вивиан хорошо целовалась, хоть и была девчонкой. Но уже тогда Мэтью насторожило кое-что. В ее поцелуе была какая-то исступленность. Вивиан словно цеплялась за него, просила у него что-то, просила защиты, просила то, чего он не мог ей дать. Мэтью тогда со всей ясностью ощутил, что Вивиан нужен кто-то сильный. И даже если бы он был натуралом, они все равно не смогли бы быть вместе. Тот поцелуй растревожил и напугал его. В нем было отчаяние. Оно вырывалось наружу, Вивиан не могла удерживать его в себе вечно, не могла контролировать каждую секунду своей жизни.

И Мэтью был уверен, Вивиан тогда тоже поняла, что то, чего она искала, он не мог ей дать. Потому что она оставила свои решительные попытки соблазнить его. Возможно, она еще надеялась на что-то, но в глубине души понимала, что лучше бы этому не бывать.

Погруженный в воспоминания, Мэтью открыл багажник и вытащил канистру. Пустая. Странно.

Что ж. Бензина у них по-прежнему не было. На улице уже темнело, и не было даже речи о том, чтобы попытаться уйти из Стоун-холла пешком. Неужели опять? Неужели ничего не вышло?

Наверное, Мэтью еще долго стоял бы с пустой канистрой в руках, словно ожидая, что бензин вдруг наполнит ее волшебным образом, если бы вдруг не заметил, что в машине… кто-то сидит.

И это стало таким шокирующим открытием, что от испуга парень выронил канистру из рук и попятился. Кто-то сидел на заднем сидении, повернувшись к нему спиной. Кто-то маленький.

Мэтью сморгнул, но, конечно же, видение не пропало. То был мальчик. И почему-то этот мальчик был одет в ту самую куртку, которая была на Вилли в тот день, когда он утонул.

Мальчик обернулся, и Мэтью выдохнул. Это был Вилли. Очень бледный, даже белый, с кожей, как будто светящейся в наступающих сумерках. Мэтью успел подумать, что Вилли совсем не похож на все те реалистичные видения, что прежде были у них в Пустой комнате. Кто же он? Неужели… призрак?

- Вилли? – позвал он.

Вилли молчал. Мэтью в изумлении обнаружил, что видит салон машины… сквозь мальчика.

- Вилли… это действительно ты, - прошептал Мэтью.

Призрак не говорил ни слова.

- Вилли, пожалуйста прости меня за то, что я не помог тебе в тот день, - взмолился Мэтью, боясь, что Вилли исчезнет, а сам он так и не успеет сказать самого главного. – Прости, что не спас тебя, прости, что не послушался, когда ты хотел уходить… Это я во всем виноват, пожалуйста, прости меня! Вилли… Ответь мне что-нибудь, пожалуйста! Ты простишь меня?

Но Вилли не отвечал. Он лишь медленно закрыл глаза и снова открыл, что можно было расценить как согласие. Точнее, Мэтью надеялся, что это согласие. А потом мальчик растворился в воздухе, оставляя салон автомобиля пустым. Ну, или почти пустым… потому что, когда Мэтью открыл заднюю дверь, на том самом месте, где сидел Вилли, он обнаружил канистру.

Полную канистру бензина.

17:04

Одри поднялась на чердак, где ее ждало надтреснутое зеркало. Вот только Одри уже не чувствовала перед ним такого панического страха. Ей не хотелось набросить на зеркало простыню и убежать, захлопнув дверь, как тогда, когда ей было десять, как всегда она делала во сне.

Одри провела кончиками пальцев по холодному зеркальному стеклу, и ее отражение ей улыбнулось. Одри вздрогнула и отдернула руку.

- Эх, Одри, ну когда же ты уже перестанешь шарахаться при виде меня? – спросила двойник.

- Никогда не перестану, - проворчала Одри. – Я все же предпочитаю видеть свое отражение в зеркале, а не тебя!

- Ты до сих пор не поняла? Я – и есть ты.

Одри вздохнула.

- Да. Я знаю. Знаю, что ты часть меня. Знаю, что всю жизнь боялась утратить разум и стать, как мой дядя. Знаю, что все это было очень глупо. Знаю, что Стоун-холл – мое место.

- Хорошо, очень хорошо, - улыбка двойника стала чуть ехидной. – Ты делаешь большие успехи. Ты все это знаешь, но принимаешь ли ты это? Не захочешь ли ты снова отворачиваться от своих истинных желаний и потребностей, не станешь ли загонять свои страхи вглубь подсознания, не захочешь ли ты опять видеть в себе только хорошее и отмахиваться от дурного?

- Я не стану этого делать, - ответила Одри твердо. – Я принимаю тебя.

- Нет-нет, ты говоришь не так, - двойник покачала головой, и Одри тут же исправилась с улыбкой: