Страница 6 из 22
В Сочи мы жили в отеле «Заполярье». Футбольных полей поблизости не было – мы шли на теннисный корт, снимали сетку и там играли в футбол. 30 человек и один мяч: с такими сборами можно было вырасти очень «техничным» игроком. Мяч попадал к тебе раз в полчаса – удовольствие то еще. Но выбора не было.
Из воспоминаний Александра Тарханова:
– Основательность Олегу была присуща с детства. Это качество сохранилось в нем на всю жизнь. Несмотря на то что до стадиона Олег добирался с двумя пересадками, он ни разу в своей жизни не опоздал на тренировку. Причем одно дело – ехать летом и совсем другое – зимой, в холодину! А морозы в Красноярске начинались уже в ноябре.
Зимой я вместе с другими ребятами играл в русский хоккей. Мы своей командой даже однажды хлопнули «Енисей» во главе с великим Ломановым. Олег не играл, он был нашим «тренером» – приезжал поболеть. Сидел на трибуне в валенках, шубе.
Однажды произошел любопытный случай. Я выскочил один на один с вратарем, и защитник, ветеранчик, не доставая до меня, со всей силы саданул по моей руке клюшкой – у меня до сих пор шрам остался. Я упал, боль жуткая. Олег увидел это – и как выскочит на лед прямо в валенках! Игрок, который меня ударил, едет, улыбается. А Олег подбегает – и со всего размаха ему в челюсть! После этого началась грандиозная драка.
Матч доиграли. Пришли в раздевалку. Смотрю – рука вся в крови! Олег увидел, выскочил, нашел где-то такси, и меня повезли в больницу.
Хотя у нас вся команда была дружная, с ним мы сошлись особенно близко. Когда играли на выезде, всегда жили в одном номере. Перед игрой в кино сходим или по магазинам пройдемся. В общем, друзья – не разлей вода.
Первый матч в «Автомобилисте» – вот же совпадение! – провел со «Спартаком». Разумеется, не московским – из Семипалатинска. Погода градусов 30, солнышко. Меня выпускают на замену за пять минут до конца – нападающим. Ведем 4:0. Вадик Осадчий делает прострел – и я с правой, посторонней для себя ноги, забиваю пятый гол. Мне тогда было 17 лет.
Но еще больше запомнился первый матч в основном составе. Мы играли в Прокопьевске. Я уже знал, что выйду на поле с первых минут. В день игры пошли в кино. На сеанс в 11 часов. Мне попался билет – 11-й ряд, 11-е место. Я играю 11-м номером. И – только представьте! – на 11-й минуте забиваю первый гол. Вот и не верь после этого в магию цифр. Но это сто процентов было со мной. И до сих пор, когда я вижу это число, у меня всегда тепло на душе.
Хотя любимый номер – пятерка. Под ним я выступал и в «Спартаке», и в сборной. И даже теперь, если играю за ветеранов, мне всегда оставляют пятерочку. Никто не трогает, это забито. Закреплено за мной.
Поначалу я играл исключительно в нападении. Моим коньком была высокая скорость – мчался как ветер. На 30 метрах я обгонял любого.
Если бы при этой скорости я бы еще все моменты использовал – цены бы мне не было. Но увы – с этим были проблемы. Играли как-то в Новокузнецке. Соперники все время пытались поймать меня в искусственный офсайд. И каждый раз это у них не получалось. За один тайм у меня было пять выходов один на один. Но ни один из них я не использовал! То мимо ковырну, то далеко мяч отпущу, и вратарь перехватит. В перерыве я в раздевалку не пошел. Как я ребятам в глаза посмотрю? Сел на трибуне. Они выходят на второй тайм: «Ладно, салага, не переживай, все бывает». Так в итоге и не забил. Во втором тайме я уже боялся этих моментов и вперед особо не бежал.
В защиту меня перевели позже – как раз в связи с болезнью печени. Плюс случай конкретный подвернулся. Матч в Иркутске, я должен играть нападающего. А у нас получает травму левый защитник Толя Шевяков, и заменить его некем.
Я говорю:
– Давайте я попробую.
– Ну попробуй, – отвечает Урин.
Сыграл в итоге так, что после матча Толя подошел и сказал: «Все, мое место занято». Потом он играл уже на правом фланге. Кстати, мы до сих с ним дружим.
Из воспоминаний Александра Тарханова:
– Скорость у Олега была действительно шикарная. Когда мы учились в институте, его даже хотели сделать легкоатлетом. Тренеры так и говорили: «Олег, бросай футбол, иди к нам. И через год мы сделаем из тебя мастера спорта в беге на 100 метров». Но он отказался и дальше продолжил играть в футбол. Олег был мощным форвардом, умел здорово открываться. И по юношам забивал прилично.
Парнем он был принципиальным и упрямым. Что любопытно, у него тогда был рыжеватый цвет волос. Его даже стали называть «рыжим». Но ему, видимо, это быстро надоело, и на одну из следующих тренировок он пришел с черными волосами – перекрасился.
Из воспоминаний Валерия Гладилина:
– Помимо скорости, у Олега была светлая голова, футбольная. Играя в обороне, очень важно не терять рассудка. Он здорово подстраховывал партнеров, был дисциплинированным, внимательным. На поле всегда аккуратен – в том числе в передачах. При этом здорово читал игру.
В «Автомобилисте» у нас была великолепная атмосфера. В команде в основном играли мужики по 35–36 лет. Но меня они приняли сразу. Я же из Рощи. Одного этого было достаточно, чтобы тебя уважали. Поэтому ко мне относились как к равному.
Календарь у нас был интересный. На выезды ездили сериями: Владивосток, Хабаровск, Комсомольск-на-Амуре, Чита. Потом Улан-Удэ, Иркутск, Братск, Ангарск. Там есть участок, где до сих пор ходят паровозы.
А никакого радио на станциях не было и в помине. Обычно выходил мужик на платформу и кричал: «Поезд на Челябинск – на первый путь!»
Как-то сидим на одном полустанке, ждем поезда. Туман. Мы уставшие. Никто не знает, когда поезд будет. Мне стало скучно. У нас был вратарь под два метра ростом, Сулейман Демирджи. Здоровый мужик, бывший боксер. Пока ждал поезда, прикорнул.
Я смотрю – рядом с платформой лежит обрубок рельса. Беру его – и кладу ему в сумку. А после этого выхожу на платформу и громко кричу: «Поезд Владивосток – Москва прибывает на первый путь!»
Он спросонья схватил эту сумку! В руке, разумеется, остались одни ручки. Смотрит по сторонам:
– Где этот щенок?
Я, конечно, спрятался. А когда поезд пришел, ушел в соседний вагон. Но он не стал мстить, потом просто посмеялся.
Играя за «Автомобилист», я параллельно учился в Красноярском Педагогическом институте на факультете физвоспитания. Тогда и предположить не мог, как дальше сложится судьба. На всякий случай надо было получить высшее образование. Окончательно я понял, что футбол стал моей профессией, только в 1977-м, когда во второй раз оказался в «Спартаке» и поговорил с Бесковым и Старостиным.
Вспоминаю любопытный случай – он произошел при поступлении в институт. Я уже играл в «Автомобилисте», был довольно популярной личностью в Красноярске. А мой брат институт уже окончил.
И вот экзамен по легкой атлетике. Центральный стадион, полно народу. Конкурс – пять человек на место.
Надо сдавать кросс на 3 тысячи. 100-метровку я выиграл без вопросов. А длинные дистанции – не мое.
Идут забеги. Брат стоит с преподавателем. А я в середине бегу. Брат говорит:
– Ну вот сейчас он рванет и всем покажет.
Я отстаю еще больше. Брат:
– Ничего, сейчас вы увидите, на что он способен.
Кричит мне.
– Давай, Олег, давай!
А я не могу. Еле-еле добежал в числе последних.
Брат кричит:
– Ну что же ты! Я тебя так рекламировал. А ты от всех отстал.
Мне оставалось только развести руками. Какой я бегун на 3 тысячи?
Платили в «Автомобилисте» не очень много. Но футболистов «подкармливали» левыми деньгами. В Советское время в футболе существовало такое понятие, как доплаты. Тебя устраивали на какое-то предприятие – якобы ты работаешь в цеху. Ты там, естественно, не появлялся и только приходил получать деньги. Конечно, это было незаконно. Кто-то мог быть приписан к колхозу и номинально числиться агрономом, кто-то – к заводу. И это не было ни для кого секретом. По второй лиге доплаты были везде – Георгий Ярцев рассказывал, что некоторые ребята по 5–6 доплат получали. Из-за них во вторую лигу шли иногда даже из высшей.