Сунгирская лошадка

- Через девятнадцать часов сырец высохнет и будет готов к обжигу, пояснил главный инженер.

- Разве нельзя побыстрее? - полюбопытствовал Юра.

- Кирпич полопается, не выдержит, - пояснил экскурсовод. - А теперь пожалуйте в печь!

Алеше стало не по себе от такого предложения, и он приотстал. Однако профессор спокойно переступил высокий порог, за ним сахем-Володя, Оля.

Голубые языки газового пламени вырывались из огромных ворот печи. Внутри гудел, бушевал огонь. Мальчик вздрогнул от мысли, что пламя может вырваться из-за кирпичных стен. И таким маленьким и беспомощным показался он сам себе... Освещенное яркими бликами лицо отца оставалось спокойным, Олег Николаевич с любопытством заглянул внутрь печи через маленькое круглое отверстие, Юра приглаживал моментально высохшие волосы. Сахем-Володя шел вдоль стены, считая шаги.

- Товарищ археолог, - заметил главный инженер намерение Володи, можете не стараться: длина печи сто метров, высота пятьдесят, температура внутри - тысяча градусов. Огонь мы укротили с помощью огнеупорного кирпича.

Алеша осмелел, осторожно заглянул в окошечко на бешеное, но теперь уже не такое страшное пламя.

Во дворе стояли вагонетки с только что испеченными, свеженькими кирпичами. Мальчик тронул один и, обжегшись, отдернул руку - горячий! Рабочий в брезентовых рукавицах выкидывал с угла черные кирпичи, как подгорелые буханки. Они были не нужны и шлепались в лужу, шипя и поднимая клубы пара.

Главный инженер вытащил из кармана небольшой пакет и протянул ученому. Тот развернул: бронзовый топорик! На обушке - загадочный рисунок, покрытый зеленым налетом времени.

Топорик нашли электромагниты, которые из глины могут даже иголку вытащить. Алеша страшно заволновался: оказывается, магниты из земли могут вытаскивать что хошь... Это он по секрету сообщил Игорю Петровичу.

- Что хочешь, - поправил тот и посоветовал тщательно обдумать идею.

Профессор был растроган подарком, благодарил, не ожидая в такой потерянный, как он считал, для работы день получить сюрприз: древние бронзовые предметы интересовали его не меньше древних каменных.

- Ну, а когда до нас доберетесь? - спросил Олег Николаевич в конце разговора.

- Разве вам ничего не сообщили? - удивился главный инженер. - Получено распоряжение перенести карьер завода в другое место.

- Что вы говорите?! Серьезно?!

- Да, с завтрашнего дня переходим в другой карьер. Конечно, дорога туда длиннее, стоимость продукции возрастет, но, как говорится, чего не сделаешь ради науки. Впрочем, есть постановление исполкома горсовета, и его надо исполнять.

- Друзья! Мы выиграли битву с племенем урчащих экскаваторов и бульдозеров! - воскликнул Юра, воздев руки.

Оля просияла:

- Я была уверена, что так и будет.

Сахем-Володя проворчал недоверчиво, что, мол, еще посмотреть надо, как будет. Профессор обвел всех радостным взором: древняя стоянка будет сохранена, и они, прошлое и настоящее, история и современность, будут существовать рядом, дополняя друг друга

В лагерь Алеша вернулся, нагруженный новостями, как шмель нектаром.

- Светка, а я в печке был с трехэтажный дом. Там тысяча градусов. Когда надо чинить газовые горелки, знаешь, слесаря одеваются, как на Северный полюс, и лезут под печь. Вот работка, а?

Оторопелая слушательница в самом деле не знала, что бывает такая жаркая работа, где печься будешь. Но, как ни странно, расспрашивать ни о чем не стала, а вынула из кармана брюк горсть конфет в золоченых обертках:

- Угощайся!

- Кто дал?

- Этот, в полосатой-то рубашке, которого огород-то срыли!

- Он зачем приходил?

- Так просто. "Слышь, - говорит, - глазастая, дай мне вашу костяную фигурку поглядеть". Я принесла ему. Долго рассматривал, а потом спрашивает - правда ли, что она дорого стоит.

- А ты что?

- Правда, говорю. Так сам профессор объяснял.

- Дальше что?

- Он попросил фигурку с собой, говорит, сколько хочешь таких наделает.

- И ты дала?

- Ага, - беспечно сказала Света, поглощая очередную шоколадную конфету, - а что такого, он ведь сказал - вернет...

- Как же, держи карман шире, продаст пластинку кому-нибудь, и ищи ветра в поле! За нее же мой папа отвечает, поняла?

Только теперь Светка перестала лакомиться и испуганно глянула на Алексея.

- Что теперь будет?

- Ты хоть адрес его спросила?

- Не-ет, - уже всхлипывая, еле отвечала Света, - он же сказал, сам принесет.

- Сказал, сказал! Мало ли что он сказал! Когда он принесет ее?

- Или завтра, или послезавтра.

- "Или-или", - передразнил ее Алеша. - Адреса не узнала. Эх, и попадет нам с тобой!

- Что же делать, Алеша?

- Во-первых, не реви, во-вторых, не вздумай сказать профессору. Видела, как он радовался, когда ее нашли. Приедет папа, вместе и пойдем выручать нашу лошадку.

Успокоив девочку, Алеша не мог успокоиться сам. Ощущение неясной тревоги охватило его. Все валилось из рук. А время-то, время! На раскопе, на реке он не успевал оглянуться, как дела или игра кончались. Сейчас же Алеше казалось, что эти стрелки подаренных на лето отцом часов вовсе не движутся. Мальчик подносил их к уху, встряхивал, чтобы убедиться, что всегдашние бегуны спешат по кругу и на этот раз.

Наконец, пыльная от дальней дороги грузовая машина подъехала к лагерю. Алеша кинулся к отцу.

- Как? Не может быть! - слышала Светка слова Анатолия Васильевича, стоя рядом и виновато опустив голову. - Идемте сейчас же!

- А как же обед, папа? - хотел было напомнить отцу Алеша, но тот так глянул на сына, что мальчику стало ясно - нет в эту минуту дела важнее.

Втроем они долго петляли по коротким покатым улочкам старого города, пока не нашли нужный дом. Красный, в пять окон, он занимал чуть не пол-улицы. "Злая собака", - было написано на калитке. За забором острыми перьями топорщился зеленый лук. Постучали, им открыл сам Ежелин. От неожиданности он отступил на шаг, у него покраснели уши.

- Как же так получается, Степан Иванович, - начал Краев прямо с порога, - у детей находки Сунгиря выманиваете?

- Да я, да мне... - залепетал Ежелин, - я хотел побольше таких фигурок наделать, больших денег они стоят, сами же говорили.

- Ах, вон оно что, - смягчился Краев. - Где пластинка?

- Тут, - Ежелин показал на окно, - в целостности и сохранности.

Действительно, костяная фигурка была аккуратно завернута в папиросную бумагу и лежала на столе рядом с краевским белым пакетом, в котором тот ее хранил. Тут же скакали по столу десятки таких фигурок, сделанных из пластмассы. Краев взял одну из них, придирчиво осмотрел:

- А что, хороший сувенир получился? Сколько хочешь за одну?

- Да ведь материал свой, опять же работа, - опомнился Ежелин.

- Ну, говори, говори, мастер, - подбодрил Краев.

- Может, и за рубль кто возьмет...

- Ладно, рубль так рубль. Держи, беру все, нам они очень даже пригодятся. Будь здоров! - И Анатолий Васильевич бережно спрятал в левый нагрудный карман пластинку.

"Теперь, беглянка, никуда от нас не уйдешь", - радостно подумал Алеша. У Светки глаза тоже повеселели.

- Пап, а пап, а почему нашу лошадку нельзя продать? - спросил Алеша, когда они уже спускались со ступенек ежелинского дома.

- Потому что она принадлежит государству, - пояснил отец.

- Какому государству? - переспросил Алеша.

- Нашему, чудак, где мы с тобой живем, какому же еще?

На стоянку они вернулись, когда вечерняя заря сине-розовым пологом прикрыла небо. Незаметно положили пакетик с похищенной фигуркой на место. К костру подошли как ни в чем не бывало и стали за спинами ребят. Только сейчас Алеша почувствовал, как он устал. Прислушались. Говорил профессор. Он рассказывал о том, что закончил статью об искусстве палеолита на севере Европы. Олег Николаевич был доволен. Серебристая бородка гордо поднята и поблескивала в отсветах огня.