Адвокатская практика

Добровольность вступления в профессиональные объединения и выхода из них означает запрет на какое‐либо постоянное влияние на лицо, отвечающее требованиям законодательства, с целью заставить его стать адвокатом и вступить в коллегию либо сложить с себя полномочия адвоката и выйти из коллегии, исключения составляют случаи принудительного прекращения полномочий адвоката.

Равноправие членов адвокатских объединений означает, что все адвокаты имеют равные права и исполняют равные обязанности по отношению к такому объединению и друг к другу. Принцип равноправия адвокатов заключается в отсутствии кастовости в адвокатуре, деления адвокатов на начальников и подчиненных, старших и младших по чину, работодателей и работников. При решении своих внутренних корпоративных задач каждый адвокат пользуется правом только одного голоса независимо от стажа его работы, возраста, количества зарабатываемых или вносимых им в «общую кассу» средств. К адвокатам не следует применять «правила внутреннего трудового распорядка», требования трудовой дисциплины и иные категории трудового права, так как их деятельность не носит характера работы по трудовому договору или иного вида деятельности, регулируемого трудовым законодательством.

Под соблюдением адвокатской этики прежде всего понимается умение хранить профессиональные тайны, в том числе содержание бесед с подзащитными, а также сохранение любых сведений, связанных с оказанием адвокатами юридической помощи своим клиентам, включая само обращение клиента. Никакого другого интереса у адвоката быть не может. Адвокат обязан всегда и полностью разделять позицию доверившегося ему человека. Корректировка позиции адвоката допустима лишь в интересах доверителя или подзащитного. После того как линия поведения совместно с клиентом выработана, адвокат не может ее принципиально изменить, потому что это было бы изменой, предательством по отношению к клиенту.

Аморальные, неэтичные действия адвоката могут быть оценены советом адвокатской палаты в соответствии с нормой, предусмотренной п. 2 ст. 19 Закона об адвокатуре.

Учитывая, что ст. 18 Кодекса допускает привлечение к дисциплинарной ответственности не только за умышленные проступки, но и за совершенные по грубой неосторожности, трудно переоценить установленное ст. 4 Кодекса право в сложных этических ситуациях обращаться за помощью в совет соответствующей адвокатской палаты субъекта Федерации.

Следует подчеркнуть, что в обозримом будущем адвокатское сообщество ждут значительные перемены. И связано это со следующим.

В последнее время появились публикации и иные выступления в средствах массовой информации, связанные с возможной реформой российской адвокатуры. Ряд выступлений по этому поводу первых лиц Министерства юстиции РФ, разгоревшаяся полемика о реформе адвокатуры в адвокатском сообществе свидетельствуют о том, что, возможно, назрела необходимость в такой реформе. В то же время подобная реформа, как нам представляется, – не самоцель и должна преследовать исключительно цель повышения качества оказываемой юридической помощи гражданам и юридическим лицам. Заложенный в российской Конституции основополагающий принцип о праве гражданина на получение квалифицированной юридической помощи означает безусловное оказание таковой. Поэтому, скажем, идея об установлении адвокатской монополии на судебное представительство, по нашему мнению, весьма перспективна, ведь некогда она была частично реализована на уровне представительства интересов субъектов коммерческих споров в арбитражных судах.

Много споров ведется сегодня по поводу объединения всех практикующих юристов под эгидой адвокатских образований. Есть мнения и о том, что юристы, оказывающие платные правовые услуги, не являющиеся адвокатами, могут быть объединены в некий самостоятельный «профсоюз», который в своей работе придерживался бы тех же правил, что и российская адвокатура. Мы критически относимся и к той, и к другой идеям. Объединение всех юристов под одной адвокатской «крышей», как нам представляется, не приведет к существенному повышению уровня правовой помощи, оказываемой в рамках действующего российского законодательства, может вызвать хаос на рынке оказания подобной помощи из‐за длительности и непредсказуемости процесса этого объединения. К тому же такой процесс может вызвать активное сопротивление со стороны действующих ныне адвокатских формирований, поскольку идея об объединении подспудно подразумевает волевое навязывание этим адвокатским формированиям новых членов, что противоречило бы основным принципам построения и функционирования адвокатуры в России. Вторая «профсоюзная» идея вообще не выдерживает никакой критики, поскольку право объединяться в профсоюзы гарантировано не только Конституцией РФ, но и специальным законом, и никто сегодня, например, не мешает корпоративным юристам-неадвокатам собраться и учредить профсоюз для защиты собственных интересов.

Весьма туманны и достаточно тревожны размышления некоторых идеологов реформирования адвокатуры об установлении неких единых стандартов качества юридических услуг. Идея понятна и проста: раз есть единые стандарты качества (особенно в виде специальных отраслевых правительственных циркуляров и инструкций), следовательно, необходимо ими неукоснительно руководствоваться, а тех, кто не руководствуется, нужно привлекать к строгому ответу, вплоть до лишения статуса. Нам все же кажется, что до такой степени заурегулированности рынка адвокатских услуг мы не дойдем. Все те стандарты качества юридических услуг, которые могут появиться в обозримом будущем, уже давно четко отображены в Конституции РФ, ГК, ГПК, АПК, УК, УПК, иных кодексах РФ, а также в законодательстве об адвокатуре. Изобретать в связи с этим велосипед не имеет смысла. Необходимо также иметь в виду, что российская адвокатура – это институт, построенный на принципах саморегулируемости и творческих начал. Адвокат в процессе – это не только правозащитник; он еще и импровизатор, хороший оратор и в некоторой степени блестящий актер. Навязывание адвокатам неких стандартов «качества» приведет к «засушиванию» нашей профессии, поставит адвоката на одну ступень со следователем, прокурором или судьей в процессе, которые обязаны в своей работе строго руководствоваться законом, и ничем иным. И уж точно не следует придумывать для получения статуса адвоката новые процедуры и дополнительные экзамены. Сегодняшняя система тестирования соискателей на получение статуса адвоката достаточно сложна, многостадийна и вполне оптимальна.

Интересно, но не бесспорно предложение о так называемом разделении единой «адвокатской лицензии» по типу юрисдикции (уголовная, гражданская и арбитражная) и формировании на этой базе внутри адвокатуры трех различных направлений деятельности: коммерческого, гражданского и уголовного. Проще говоря, если следовать этой идее (которая уже давно реализована, скажем, в США или Великобритании), в адвокатских формированиях появятся лицензированные адвокаты, специализирующиеся исключительно на уголовных, гражданских или арбитражных делах. Получение адвокатом лицензии на определенный вид деятельности автоматически будет означать запрет заниматься чем‐то другим. Хотим в связи с этим отметить, что такое распределение функций между адвокатами существует де-факто уже давно. Условность подобного разделения, которое предлагается закрепить на законодательном уровне, очевидна. Вряд ли возможно будет провести резкую разделительную черту между адвокатами, участвующими по гражданским делам в арбитражных судах, и адвокатами, участвующими по таким же категориям дел в судах общей юрисдикции, да и нужно ли это вообще? Ведь применимое в обоих случаях материальное право будет одинаково. Что касается лицензирования адвокатской деятельности в рамках оказания правовой помощи по уголовным делам, то такая идея представляется более привлекательной вследствие специфики оказания подобной помощи.

Любому реформированию законодательства об адвокатуре, как мы полагаем, должно предшествовать широкое обсуждение этих реформ адвокатским сообществом. Навязывание адвокатам неких законодательных инициатив сверху без учета их мнения приведет к резкому отторжению адвокатским сообществом таких инициатив и не будет способствовать дальнейшему совершенствованию оказания квалифицированной правовой помощи гражданам и организациям.