Страница 4 из 7
Но неврология ставит перед нами вопрос о том, что нервная система помимо того, что избегает решений, избегает самого поиска решений, которые требуют затрат энергии на определённую поведенческую последовательность и устремлённость. Нервной системе легче инертно выдумать или вспомнить решение согласно уже имеющимся представлениям и выработанным адаптационным формациям, чем найти или выработать его в более совершенном виде. И поэтому мир людей так комичен, поскольку люди в большей степени избегают поиска решений многих вопросов и выдумывают эти решения, придерживаясь привычного (простейшего для нервной системы) посредством имеющихся представлений, но не посредством распознания специфики обстоятельств и поиска приемлемых действий. Функционально и неврологически ЦНС избегает самого процесса решения и использует уже имеющиеся вариации решений, но даже чтоб воспользоваться ими, нужно их понять. Порой просто нечем понимать, искать и распознавать приемлемые решения, когда процессы в ЦНС и социуме автоматизированы по большей степени возможности адаптации до конформного и замкнутого состояния. Отсюда всеобщая ритуализация поведения, отсюда проецирование уже привычных социальных отношений и критериев на все остальные факторы и проявления окружающей среды.
Упомянув в этой книге о всевозможных особенностях нервной системы, сложно не упомянуть современные тенденции в мире и обществе. С точки зрения социальной организации на данном этапе работает не лучший из вариантов воспользоваться экономическими возможностями планеты и жизни, это окупание колоссальным трудом финансовой несостоятельности и экономической ригидности обуславливающей прямовекторный рост биомассы без эквивалентных достижений в науке и технологиях, из-за кучки людей привыкших к разрушению и паразитированию любым удобным и действующим способом, вне зависимости от последствий и попыток понять что-либо большее, чем у них имеется.
Стоит упомянуть также о коллективной идентичности (национальной, религиозной), обозначая это, как индивидуализацию общества. Здесь нужно учесть, что избавление возможно только от присущих вещей, но не от абстрактных. Всё дело в трансформации общества под тенденциями роста населения, меняющихся технологий, общественного обустройства, потребительской, финансовой системы и многих других факторов меняющих всё и навсегда, в итоге это и образует идентичность, нежели информация из прошлого, хотя и она повсеместна. Природные качества не имеют отношения к идентичности, потому как мы их не определяем по отношению к себе, когда рождаемся, при этом являясь их обладателями. Но существа ставящие под сомнение природу явно демонстрируют то, что это не избавление от идентичности, а её извращение и прибавление или если так угодно, абстрактное наращивание или форма бессознательной социальной адаптации. То есть они не избавляются от коллективной идентичности, они её меняют (если б они от неё научились избавляться, они стали бы Буддами). Современные приверженцы интенсивных информационных течений не избавляются от идентификации, они её прибавляют в виде свободы слабоумия, гуманизма, обличая то в самые благие цвета в виде глупости разных форм. Аморфизация общества и ментальности через структурные изменения организационного и демографического порядка приводят к биологически инертным деформациям в масштабах всего человечества. Современное общество настолько оскудело в ментальном потенциале, что люди не знают чего ещё прибавить кроме выплёскивания полнейшей бездарности во все социальные структуры. Чего они добиваются? Где рост науки и техногенеза? Давайте подведём таблицу итогов по критериям тех систем, которые применяются, как они меняются и перестраиваются, и что мы имеем в результате.
Современные политические системы избегают научной и натуралистической восприимчивости посредством наращивания абстрактной идентичности/индивидуальности всех форм, мол, это возможно и нормально. Они придают тому значение в социальном порядке, то есть идентифицируют, как идентичность, образно возводя в приоритеты удобные и приятные себе вещи или понятия, отравляя всякое несоответствие тому. Пустота в мировоззрении никому не удобна, кроме Будды, пустота напрягает нервную систему и заставляет воспринимать происходящее, выводит из социализирующего сна и коллективной идентификации, посредством которой нервная система экономит энергию, но что позволяет инертно плыть по общественному течению (практически блаженство или протекание в его сторону). Будда наслаждается и расслабляется без обманывающих отвлечений, он бдителен к происходящему.
Почему люди придают значение извращениям и изощрениям социального толка (как отрицательное, так и положительные)? Это составляет стимул в социально адаптивных критериях, в построении отношений, что в случае масштабного проявления линейных форм поведения образует изломы в сложных и многофункциональных структурах. Я рассматриваю сложившиеся системы управления в мире, как разнообразие форм несостоятельности общества и государства, не более, не менее, поскольку критерии очевидны и они имеют инертный характер рыночной стихии, то есть, стремление нажиться, нежели создать благополучную систему охватывающую все сферы быта. Природа и природные качества не попадают под определение абстрактной идентичности, от которой невозможно избавиться, поскольку её нет за рамками инстинктивных социализационных стимулов, как и невозможно избавиться от природных качеств, поскольку они есть, а без них некак на данном этапе становления жизни. Если говорить об идентичности, то избавляться просто не от чего, как нечего идентифицировать в неуместных мнениях о положении вещей, которые явны и без этих мнений, если соизволить потрудиться, дабы познать. Нет ничего безобразнее, чем рисовать свою природу (избавлением или прибавлением), поскольку она не намалёвана. И речь не о приемлемых вещах, вроде медицины или науки, которые появляются с участием разума, речь о том, посредством чего и в ходе чего социальные массы социализируются и образуют структуру устройства человечества на совершенно необоснованных принципах и критериях с точки зрения биологии и физики.
Абстрактная идентичность, если рассматривать её как искажающий и изменяющий природные качества социальный фактор, по сути, это проявление индивидуализма, как проявление далеко не всегда здоровых параметров функциональных характеристик организма, сравнение, соответствие/несоответствие поведенческих, вербальных, невербальных, семантических, семиотических и визуальных признаков в построении отношений, либо природная аномалия, но ни распознание естества в его "неизбежных" проявлениях. Почему неизбежных? Нуждаются ли они в утверждении, в отрицании? Можно ли их изменить? Если можно, то только не в сложившихся условиях природы людей, где это происходжит бо большей части неуправляемо и не в лучшую сторону, сугубо инертно и биологически.
Изменению подлежит только то, что меняется через созерцание, созидание и познание, а остальное же поддлежит разрушению, что происходит зачастую естественным образом, например по отношению к воле неуправляемого биологизма в поведении людей на всех уровнях, что просто неприемлемо, посколько не является эффективным организационным стимулом в масштабах больших популяций наеления. И это уже скорей не разрушение, поскольку мы приходим к необходимости деформации управленческих структур через созерцание и познание, то есть это необходимо для созидания, поскольку иначе оно невозможно в масштабном плане.
Во многом стоит учитывать эмоциональный фактор, который имеет свойство искажать любые факты и критерии. Эмоции, как следствие наиболее продуктивного образования нервных связей в мозге, как стимул и свидетельство самого процесса образования и разрушения синапсов, поскольку мы запоминанием только то, что закреплено переживаниями, а чем ярче переживания, тем лучше они откладываются в нашей памяти (так действует пропаганда). Но если в нашей памяти закреплены яркими переживаниями маразматические вещи, то мы превращаемся в маразматиков. Нужно тщательно отсеивать то, что познаёшь.