Нильфешни из Хаоса

— Потому что до определенного времени это не имело никакого значения. - Шаэдис- старший передернул плечами. - Потому что я оперировал материями, где такая мелочь, как условное родство не имеет никакого значения. И потом, откуда мне было знать, что вас обоих так угораздит... Тринадцатая сбежала. Мне и в голову не могло прийти, что вы столкнетесь там, где ее не должно было быть.

К счастью, он не стал продолжать фразу, а потеснился на диванчике, жестом приглашая Крэйла к разговору. Шанатар отодвинул на край стола письменные принадлежности

Марори, уселся на столешницу, ругая себя за спровоцированный разговор. Ни к чему хорошему откровения Вандрика никогда не приводили, а уж сегодняшние могут вообще перевернуть мир с ног на голову. И все же прятать голову в песок - позиции страуса, а не взрослого мужчины, готового взять на себя ответственность.

«Что бы ты ни сказал мне сейчас - это ничего не изменит», - глядя отцу в глаза, мысленно сказал Крэйл.

— Кто такая Крээли? - в лоб, чтобы не рассусоливать, спросил Крэйл. Чем раньше он поймет, как и что работает, тем лучше. Неизвестность хуже догадок, которые становятся все абсурднее с каждым днем.

— Она твоя мать. В некотором смысле.

— Это я успел выяснить и без тебя.

— Между прочим, дорогой сын, очень некрасиво рыться в моих закрытых архивах и взламывать запароленные папки. Ты вообще в курсе, зачем ставят пароли?

— Чтобы прикрыть свои грязные делишки?

— Мне казалось, ты был не прочь помогать с их реализацией

— Потому что понятия не имел, чем ты на самом деле занимаешься, - огрызнулся Крэйл.

Хотя, кого он обманывает? Вандрик никогда не скрывал своих честолюбивых планов. Было очень наивно думать, что он использует заботу о здоровье проклятокровных без выгоды для себя. По факту же все оказалось одним большим мыльным пузырем, который для них с Марори лопнул слишком громко.

— Крээли и мать Тринадцатой тоже. - Вандрик сморщил лоб, словно совершал в уме тяжелые математические исчисления. - Конечно, называть ее «матерью» невежество по отношению к науке, но, полагаю, в приватной беседе мы можем использовать это слово, чтобы избежать путаницы.

— А теперь скажи мне что-то такое, чего я не знаю. Хватить ходить вокруг да около, Вандрик, я в скверном настроении и не уверен, что мне хватит терпения и дальше выслушивать твои попытки уйти от ответа.

— Я отвечу, как только ты задашь правильный вопрос. - Шаэдис-старший заложил ногу на ногу, выжидательно посмотрел на сына.

— Марори и я - что мы такое? - четко проговаривая каждое слово, спросил Крэйл. В груди кольнуло нехорошее предчувствие, что к концу этого разговора он узнает то, что может разметать все его догадки, словно карточный домик. И, возможно, сто раз пожалеет, что не спрятал голову в песок.

— Вы - бомба и запал. Только и всего.

— Вот так просто?

— Все гениальное в этом мире на самом деле проще простого. Истине не нужна путаница, Крэйл. - Вандрик подался вперед, заговорил сбивчивым громким шепотом. - Ты же помнишь, как она тебя переродила? Помнишь, как изменилась твоя жизнь от одного лишь глотка ее божественной крови.

Он помнил. И помнил, как все время тянулся к ней, как распалялся изнутри от оглушающего, дурманящего запаха ее крови. Как потом превратился в беспощадную тварь, которая разделала Неназванного, словно соломенное чучело. И как потом пришел в себя только потому, что в сознание колотилось ее испуганное: «Пожалуйста, Клыкастый, вернись ко мне, потому что мне очень страшно».

— А-а-а-а, вижу, это случилось снова. - В глазах Вандрика полыхнуло алчное любопытство безумного гения. - И как ощущения?

— Зачем ты ее сделал? - Крэйл дал себе обещание игнорировать вопросы, которые уводили разговор от главной темы. - Чтобы превратить меня в чудовище?

— Чтобы спасти жизнь своему лучшему творению, - переиначил его слова Вандрик. - Чтобы вдохнуть жизнь в то, что по какому-то дурацкому стечению обстоятельств отказывалось существовать самостоятельно. Ты засыхал буквально на глазах, и я не мог позволить погрешности в твоем генетическом коде встать на пути возмездия.

— Ты безумен.

— Не более, чем любой другой проклятокровный, которому надоело прогибаться под правила небеснорожденных засранцев и раз за разом позволять Лиге класть на наши права.

Вандрик наконец перестал изображать расслабленного циника. Он вскочил с места, прошелся взад-вперед, что-то бормоча себе под нос, а потом остановился и указал пальцем в лицо Крэйлу.

— Откуда же мне было знать, что в итоге корм превратиться в настоящее сокровище. - Он выглядел искренне раздосадованным на то, что вовремя не распознал очевидное, не увидел правду, которая все время была перед самым носом. - Первая, вторая, пятая, десятая... Они были недостаточно хороши... У каждой был изъян. Ничья кровь не могла стать для тебя живой водой. А потом поганец Миле заявился ко мне с этой девочкой. Ее волосы, глаза, запах ее крови...

Вандрик словно перенесся во времени, прикрыл веки, предаваясь сладким воспоминаниям. Крэйл со злостью разрушил их резким:

— Значит, Мар - просто кровь для меня? Ничего больше? Ты выращивал всех их, как какой-то скот? - От одной этой мысли во рту появился вкус пепла.

— Знаешь, в чем прелесть науки, Крэйл? - Вандрик вскинул палец. - В том, что самые великие открытия были сделаны совершенно случайно. Мне и в голову не могло прийти, что, выращивая для сына пакетик с кровью, я возрожу частицу первозданного Хаоса.

— Правда, - запал Вандрика заметно стух, - Тринадцатая обвела меня вокруг пальца, как мальчишку. Наверное, поэтому я всегда относился к ней с таким трепетом и любовью.

Крэйл скрипнул зубами. Слишком громко, чтобы это не укрылось от Вандрика. Шаэдис-старший от души расхохотался и замахал руками.

— Я люблю ее лишь как Создатель любит свое идеальное Творение. Надеюсь, она не сделает никаких тупостей, и мне не придется делать то, чего делать бы не хотелось.

— О каких тупостях идет речь? - насторожился Крэйл. Сердце глухо колотилось в груди, выстукивая тревожный ритм. - Что такое она может сделать?

— Вернуться домой, например.

— В твою лабораторию?

— Что?! Нет. Конечно, нет. Хаос - вот ее истинная обитель. И если Тринадцатая вернется туда, то, боюсь, закончит последний этап своей трансформации. Она же все время перерождается, совершенствуется, улучшает сама себя. Идеальное создание, приспособленное выживать в любых условиях, умеющее впитывать лучшее и отсекать лишнее, бесполезное. Темные, если бы я не был так слеп, то даже маленькая ее частичка мота бы сделать проклятокровных хозяевами Мироздания.

Слова беспорядочно вертелись в голове, гасили саму способность трезво мыслить.

«О чем он говорит?»

— Что будет, если она... снова... - Проклятье, зубы свело как от оскомины, в челюстях вспыхнул зуд, который всегда предшествовал жажде крови.

— Если Тринадцатая закончит трансформацию, то, боюсь, всех нас ждет быстрая и мучительная смерть.

— Это просто еще одно твое очередное вранье. - Крэйлу очень хотелось врезать ему как следует, невзирая на то, что какая-то часть души продолжала видеть в Вандрике отца. - Тебе не хватит всех слов мира, чтобы заставить меня поверить в эту ахинею.

Крэйл изо всех сил старался не выдать волнение, но слова Вандрика так «удачно» наслоились на побег Марори, что дурные мысли волей-неволей сами полезли в голову. Даже уверенность в том, что прохвост снова пытается манипулировать им для своей выгоды, не облегчила всевозрастающее чувство тревоги.

Он собирался просто уйти, запереться в комнате и как следует еще раз все обдумать. Найти какие-то слова, чтобы объясниться с Кусакой. Когда она вернется - а она вернется! - им все-таки придется о многом поговорить. И чтобы не испугать ее еще больше хорошо бы быть готовым заранее. Вряд ли фраза «Тебя вырастили, чтобы кормить меня» даст ей успокоение. Они оба и так взвинчены до предела.

Крэйлу хотелось хорошенько врезать себе под зад за то, что все время откладывал разговор. После побега из догорающего Эльхайма он искал повод не говорить о случившемся, делал вид, что ее увечная рука - это просто еще одна «странность», которые с Мар случаются буквально на каждом шагу. Возможно если бы они поговорили, она бы не стала так глупо рисковать своей жизнью... снова.