Страница 21 из 24
– Живоеды! – возмутился Нур, – Вы едите зверей и птиц? И рыбок? Сандр! Не отдавай им оружие!
Но Сандр не согласился:
– Не в силах наших переменить обычаи и традиции Арда. И не такова миссия. Ард Ману совсем не Ард Айлийюн. Разве они – исключение из общего правила, а мы – это самое правило? Скорее, наоборот. Привыкай, Нур. Это не самое страшное из того, что встретится нам.
И добавил еще серьезнее:
– Их организмы другие. Найденыш вот… И на них похож, и на нас одновременно. И по-нашему питается, но готов и по-ихнему. Это есть загадка биологическая. И только.
Нур почему-то встал на защиту Найденыша:
– Ну уж нет. Найденыш выздоровеет и вспомнит себя. Он не такой, как они. Они – грабители. А он, думаю, почти как мы…
Лилла-искусительница
Встреча с «бандитами» значительно облегчила дальнейший путь. Их ждали населенные места. Где-то впереди, на полпути к реке Жемчужной, – первое большое поселение. Там живут те, кто больше похож на айлов, чем отшельники. Больше, но и только. Они – не айлы, и никогда ими не были. И не будут. Так сказал вождь отшельников.
– Почему они так прозвали себя? – спросил Нур.
– Отшельник – древнее слово. Кто-то из них или их предков знал, что это такое, – быть отшельником. И – ради чего. Вот и передавалось… Пока не забылись истоки. Отшельники, – те, кто старался жить по порядку, установленному Эонами. А эта группа, уверен, не единственная из подобных. У этих порядка никакого.
– А у нас есть порядок?
«А на самом деле, есть в отряде порядок? А в Арде Айлийюн? А если есть, то соответствует ли он должному»?
– Порядок… Вот что я думаю по поводу этому.., – Сандр говорил медленно, обдумывая то, о чем уже не раз размышлял, но так и не пришел к окончательной ясности, – В жизни как в игре… Представь, что участники одной и той же игры начнут использовать в ней свои правила. Не общие для всех. Что будет?
– Игры не будет. Получится неинтересный беспорядок.
– И не будет победителей. Проиграют все. Даже удовольствия не получить от такой игры. Мы с детства усваиваем много правил. Как говорить, как обращаться друг к другу, как делать доброе и избегать зла для себя и другого. Это и есть правила большой игры под названием жизнь. Не мы поселили себя на Иле-Аджале. Не мы дали себе жизнь. Не мы придумали законы физического мира. Но мы их изучаем и стараемся использовать. Если огонь использовать правильно, он согреет. Если неправильно, – сожжет.
– Я понял, Сандр! Правила жизни установлены не нами. Но их надо знать. Узнавать! А не вводить свои, не менять установленные. Так ничего не получится. Кроме Азарфэйра. Или Империи. Так?
– Ты хорошо понял, Нур. Отшельники, – первые, – отделялись от других, чтобы жить по правилам, установленным свыше. А не по правилам, введенным их соплеменниками. В одно слово можно вложить разные смыслы. А это тоже одно из правил: использовать слова с одним внутренним значением. Иначе будет только видимость диалога. Бессмысленный разговор…
– То есть, можно делать неправильно, если это будет верно?
– Отлично! – Сандр радовался; диалог получался, Нур мыслил глубоко, – Нарушать законы Империи, – неправильно с точки зрения самой Империи. Но если законы Империи нарушают установления Эонов, то самое верное, – действовать им наперекор. То есть неправильно, но верно. Согласен?
– Еще как! – Глаза Нура светились, он увлекся разговором, – Все дело в смысле, в значении слов. Они ведь тоже даны нам свыше. И не надо менять их смысл, или использовать не по назначению. Иначе можно стать как Хиса сейчас. Или как Найденыш. Или как эти отшельники…
Отряд забыл о Пустыне Тайхау и Бирюзовом лесе. Потому что на небе проявились звезды. Не хватало большой луны, Чандры, но о ней уже никто не тосковал особенно. Тысячезвездное небо сверкает сокрытым многоцветием, радуя привычным, знакомым расположением самых ярких и близких звезд.
Нур посматривает на небо реже спутников: его собственная, родная звездочка затерялась среди тысяч. Как ее отыскать? В Арде Айлийюн все двенадцать лет его жизни она светила ярче других и указывала на Предназначение, о котором он тогда не подозревал. А здесь, в Большом Мире, в Арде Ману, ее надо искать там, где по вечерам Иш-Арун уходит к Темному материку, к Арду Аатамийн.
Но, немного подумав, он перестал расстраиваться. Ведь ясно же, что его звезда засияет ярче всех, когда это ему понадобится. По закону, по правилу Седьмого Эона… И укажет, уточнит направление к цели. Если она сейчас в закатной стороне, то ведь и оперативному отряду пока нельзя двигаться прямо на север, к полюсу, к Кафским горам. Нельзя, потому что рано. Правда, почему рано, ему не совсем ясно…
Оперативный отряд продвигается по маршруту, предложенному отшельниками. Остается не больше четверти лунного месяца до выхода к реке, впадающей в Жемчужную. Дальше удобнее будет придерживаться троп, проложенных по северному берегу этой безымянной реки. Но перед тем придется встретиться с народом, издавна живущим на этой территории. С народом, как уверяли отшельники, мирным, занятым разведением всевозможных зверей и животных.
То есть животноводством… Они заботятся о животных, чтобы употреблять их в пищу. Занятие незнакомое и противное айлам. В Арде много зверей, любая птица или бабочка обитают там, где хотят, а не там где их разводят. Даже пчелы Глафия выбирают себе ульи сами. Но иногда и по просьбе Глафия. Правда, ему приходится долго их уговаривать. В Арде всё живое любит айлов, дружит с ними, а по надобности или по зову приходит к домам.
Зрение, слух, обоняние… Они говорят: тайга переполнена жизнью. Но таежные обитатели осторожны, держатся вдали от отряда. Почему они остерегаются айлов? Глафий уверен: виной тому отшельники, животноводы и другие народы, которые используют животных в своих целях. Нарушена гармония, говорит Джахар. Но Нур склоняется к мнению Сандра.
А Сандр сказал: этот мир живет по правилам, нам незнакомым и только потому чуждым. Но это правила, и они – часть всеобщего Закона. Сандр больше, сильнее, разумнее и справедливее любого из айлов. И любого из неайлов. Поэтому он командир оперотряда. Поэтому он ближний друг Ахияра. Поэтому Нуру он ближе всех. Но ближе он не только поэтому. Тут еще думать надо…
Наконец открылось громадное пространство, лишенное деревьев. Лишь высокая трава да редкие неяркие голубенькие цветочки. Признак близости реки и незнакомого народа. Сандр поднял руку и отряд остановился.
– Отдохнем немного. Надо осмотреться…
Глафий спрыгнул со своей Зари гулко и с хмыканьем. Раздражение не покидает его: ни первый, ни второй дозоры не проходили по этим местам. Скорее всего, они избрали путь к Жемчужной севернее. Но насколько севернее? Прямо на север они тоже пойти не могли: айлы помнили древнее правило, – по прямым направлениям передвигаются только недобрые духи. О просчете Комитета в организации связи с дозорами Глафий говорить не хотел.
Найденыш в последние дни старается сблизиться с Глафием. То ли оттого, что мёд у того особенный, то ли чувствует в нем особую доброту… Вот и теперь, он сполз с Тойры, едва не стащив за собой безучастного Хису, и подошел к Глафию, скорчив недовольную мину. То ли подражает новому кумиру, то ли иронизирует?
Сандр с Джахаром занялись осмотром местности, отряд приступил к осмотру лошадей и снаряжения. Нур впервые за весь поход остался один, без опеки. Чему обрадовался: хотелось подумать о многом без помех и вспомнить кое-что. Ведь айлу требуется время от времени вспоминать о том, что было и думать о том, что может быть. Или могло быть… А для этого необходимо уединение. Только Малыш не нарушает одиночества Нура. Но Малыш – особенный, и он родился специально для Нура. Как та звездочка… Даже с Фреей так не получалось. И не получится. Как и с Азхарой. Но они далеко, и уже не проверишь. И они так далеко, что в этой жизни Нур может с ними встретиться только в памяти. Общих снов после Бирюзового леса не получается ни у кого.