Сны

– Потому что страшно.

На этот раз молчание длилось минуты две, девушка явно переварила услышанное, взгляд ее при этом изменился – стал настороженным, внешне она подобралась – со стороны это выглядело так, как будто она пытается втиснуться в стену рубки, стать с ней единым целым. Как будто так безопаснее, усмехнулся он.

– Наверное, ты прав, – она смахнула с ресниц капельки влаги и чуть заметно кивнула головой, – волны-то действительно большие.

– Где? – он даже повернул голову в ее сторону.

– Ну… Везде, – она сделала неопределенный жест. – Вокруг.

– Господь с тобой, золотая рыбка… Это, – он ткнул пальцем за борт, – не волны.

– Как так?

– Ты со шкалой Бофорта знакома?

– Нет. А что это? – заинтересовалась она.

– Это классическая система измерения, – вздохнув, начал он, при этом голос его приобрел менторский оттенок, совсем чуть-чуть, но приобрел, – с помощью которой характеризуют стихийные бедствия, как на море, так и на суше. Представляет собой некую шкалу в 12 баллов. Была разработана в 1805 году английским адмиралом, сэром Френсисом Бофортом, и исправно действует по сей день.

– И…?

– Согласно ей сейчас волнение океана можно оценить… – он привстал для лучшего обзора, – …в четыре балла. Данный раздел называется «Умеренный» – ветер от 5,5 до 7,9 метров в секунду.

– По-моему, – возразила она, – это достаточно сильный…

– Не говори ерундой. На суше такой ветер всего лишь поднимает пыль и мусор, а также приводит в действие тонкие, я подчеркиваю – тонкие, ветви деревьев. И максимальная высота волн – полтора метра. Только и всего.

– А выглядит пугающе… – она поежилась.

– Интересно будет послушать, – он попытался, но не смог подавить зевок, – что ты скажешь завтра утром.

– А в чем проблема?

– Смотри.

– Прямо? – улыбнулась она.

– Нет. Наверх, – показал он глазами. – Видишь эти тонкие и многослойные облака? Оцени, как они словно закрывают небо и заходящее Солнце пеленой – этакая закатная дымка.

– Ну да, – она озадаченно потерла щеку, – вижу. Красиво. И что?

– Сегодня красиво, не спорю. Да только у таких облаков есть имя собственное – называются они перисто-слоистые. И появление их во все времена считалось верным признаком наступающего шторма.

– А чем это чревато? – она чуть сдвинула брови, эта мимика была ему уже знакома, таким образом она выражала свою обеспокоенность.

– У Бофорта шторма, они же бури, делятся на три класса, – пояснил он. – В шкале им отводятся позиции с девятой по одиннадцатую. Позиция номер девять – «Шторм», сила ветра… – он прищурил правый глаз, одновременно подняв левый к перисто-слоистым облакам, – …от 20,8 до 24,4 метров в секунду. На море в этот момент обычно наблюдаются волны высотой в среднем 7 метров, отдельные – 10 метров, с пенистыми шапками. Разрушаясь, волны часто образуют множество брызг, которые заметно ухудшают обзор. А на суше, чтобы ты понимала, ветер начинает разрушать крыши зданий.

– Откуда ты это все знаешь?.. – хрипло и тихо спросила она.

– Книги читаю, – пояснил он. – Идем дальше. Позиция номер десять – «Сильный шторм», сила ветра от 24,5 до 28,4 метров в секунду. Во время такого стихийного бедствия море покрывается большими и тяжелыми волнами высотой около 9 метров, самые большие из них – до 12,5 метров, которые имеют изогнутые длинные гребни. Поверхность воды местами буквально белая от пены, которая выдувается ветром большими хлопьями в виде густых белых полос. Красиво, наверное… – он придал своему голосу мечтательную интонацию. – Сами же волны, сталкиваясь и разрушаясь, создают оглушительный грохот. Кстати, никогда не видел и не слышал – интересно было бы посмотреть и оценить сей момент… Суша интересует?

Она кивнула головой – выглядело до крайности забавно, судно в этот момент кивнуло носом, соскользнув с очередной волны – получилось синхронно.

– На твердой земле наблюдаются значительные разрушения строений, ветер вырывает деревья с корнем, я один раз подобное видел у себя в… – он сделал небольшую паузу, – …не важно. На Урале, в общем. Там ветер полосами лес валил – метров пятнадцать шириной и метров семьдесят длиной. А сосны были неслабыми – диаметром до полуметра и высотой метров под двадцать-двадцать пять. Внушает?

Журналистка опять кивнула головой – брови сдвинулись сильнее.

– То-то! – он в шутку снисходительно потрепал ее по плечу. – И, наконец, позиция номер одиннадцать – «Жестокий шторм», сила ветра от 28,5 до 32,6 метров в секунду. Средняя высота волн составляет 11-12 метров, а самые крупные из них могут достигать 16 метров. Как правило, этого вполне достаточно, чтобы на время, или навсегда, полностью покрыть водой небольшое или среднее судно, – он оценивающе огляделся по сторонам, – такое, как наше, например. Видимость на море очень плохая, края волн повсюду сдуваются в пену.

– Это как? – брови девушки, казалось, слились в единое целое.

– А я знаю? – пожал он плечами. – Так гласит официальный источник, я лично при этом еще не присутствовал. Что же касается суши, то я за нее очень рад, поскольку данная разновидность шторма на ней наблюдается чрезвычайно редко. Поэтому описание его последствий крайне расплывчато – «большие разрушения на значительном пространстве». Как конкретно выглядят эти самые «большие» и «значительное» – источник без понятия, а я тем более.

– А наш капитан в курсе всего этого?

– О классификации штормов по шкале Бофорта? – прищурился он.

– Нет, о том, что шторм приближается?

– Если в Internet информация была, то да, в курсе. Но я сомневаюсь – ты же видела отношение его и команды к моим, – он сделал руками несколько пассов на манер фокусника или колдуна, – пророчествам?

– Но ведь по рации береговая охрана или служба спасения должны передать штормовое предупреждение?

– Должны. Может, и передали уже. Но у нашей рации аккумулятор сдох два дня назад. Разряжается быстро – его на пять-шесть часов хватает, а аварийного питания от генератора или движков моих, увы, не предусмотрено.

– А…если ты прав, в какой шторм попадем мы?

– Не знаю, – разведя руками, признался он. – Но если я прав, ночью ветер должен усилиться. В лучшем случае будет шесть баллов – волны по три-четыре метра с брызгами. Ты когда-нибудь слышала, как провода электрические гудят?

– Да.

– Когда зонтики наизнанку выворачивает?

– Конечно.

– Вот это шесть баллов и есть.

– Поняла. А в худшем случае?

– Семь-восемь баллов. Волны от пяти до семи метров. И ветер метров 17-20 в секунду. У вас в Штатах, кстати, такое бывает – это когда против ветра идти трудно. Так что, если ночью спать не будешь – можешь на палубу выйти и посмотреть. Но лучше не надо.

– Почему?

– Смоет к чертям.

– К каким? – у нее был крайне растерянный вид и взгляд потерявшегося ребенка.

– Ну… К морским конечно.

На этом их разговор прервался, появившийся Нуэртес недвусмысленным жестом дал ему понять, что капитан ждет его в рубке. Вопрос на самом деле был пустяковый – тот хотел знать о расходе дизеля и том, хватит ли его на обратный путь, если погода и дальше начнет ухудшаться и придется идти против ветра. Уже сейчас в час они делали не больше двадцати миль, что и вызвало озабоченность сеньора Марьентеса.

Хватит, успокоил он его, до Ада, говорят, через океан быстрее добираться – плотность воды меньше, чем земли и скальных пород.

И что, раздраженно бросил капитан, прикажешь теперь назад поворачивать? Неплохо было бы, отреагировал моторист, да только не я тут приказы отдаю. А как же деньги за фрахт, удивился помощник капитана, тебе что, деньги не нужны? Александр Македонский завещал поместить себя в гроб таким образом, чтобы руки его были снаружи, совершенно не к месту поведал майор, знаете почему? Нет, ответили оба.

Он хотел в назидание потомкам показать, что все свои заслуги и богатства в загробную жизнь не возьмешь, «дабы каждый мог узреть, что руки мои пусты, ибо жизнь – это тлен, а богатство – дым, и не взять ничего из жизни этой, кроме двух монет, да те не себе», процитировал он.