Сны

– Но кто в здравом уме пожертвует таким кораблем?! – изумился помощник.

– Пока мы тушили пожар, шлюпки подобрала шебека, которая скрывалась в этой самой бухте, после чего они прямо на наших глазах атаковали и захватили «Кабальеро». Как я тебе уже говорил, корабль мы спасли, но в Лиме весь экипаж предали военно-полевому суду. Всех унтер-офицеров корабля разжаловали в рядовые, старших офицеров, включая и меня – понизили в звании и должности, матросов отправили на галеры.

– За простого торговца?!

– В грузовой декларации «Кабальеро» был указан табак и кожа – груз, который даже рядового пирата не заинтересует, поскольку возни много, а сбыть его на тихоокеанском побережье практически невозможно. А затевать из-за него комбинацию с ложной атакой и сорокапушечным брандером мог только сумасшедший… – капитан помолчал, затем ухмыльнулся и добавил: – Или гений.

– Камни?

– Нет. Документы. Точнее, один документ – карта побережья, на которой обозначены пути следования караванов Серебряной Армады в Европу, курсы, места дневных и ночных стоянок. А кроме этого – рудники, дороги и тропы, по которым золото, серебро и драгоценные камни доставляются к побережью к четырем портам, три из которых являются секретными. Их и портами-то назвать сложно, так, небольшое поселение на берегу, которое не то, что грабить – в него заходить-то противно.

– Карта попала в руки пиратов?

– Доподлинно не известно. Ни шебеки, ни «Кабальеро» мы больше не видели – никто из них в портах не появлялся.

– Ну, шебека – понятно. А «Кабальеро»? На черном рынке за него могли дать хорошую цену…

– Могли, – согласился Раскона. – Вот только у нашего корсара на этот счет свое мнение… Так вот, каждый год мы теряем два-три корабля на маршрутах, которые были отмечены на этой карте. При этом ни один из захваченных пиратами кораблей впоследствии не был продан – они просто исчезли. Все нападения совершаются либо поздним вечером, либо ночью.

– Одним кораблем?

– Не думаю. Иначе бы наш корсар уже давно озолотился.

– Может, совпадение? – предположил помощник. – Два-три корабля в год можно отнести к запланированным потерям.

– Можно. Но в прошлом году была взята Вильярехо.

– Это где? – Рокко с интересом наклонился к карте.

– А нигде. На этой карте Вильярехо нет, – спокойно ответил Раскона. – А на пропавшей пять лет назад – есть. Повезло, что за два дня до нападения в порт зашел караван и опустошил склады, а не то добыча корсаров была бы очень хорошей. Атака была классической, с двух сторон – с моря и с суши.

– Повезло.

– Испании – да. Поселению – нет.

– Все это чрезвычайно увлекательно, но, Диего, – помощник потянулся и откинулся на спинку стула, – каким образом это связано с произошедшим в Кальяо?

– Я же тебе говорил – на карте указаны четыре порта. Три секретных, их на обычной карте не найти. А четвертый порт – это Кальяо. Понимаешь, к чему я веду?

– Нет, – честно признался Рокко.

– Идет война, мы теряем один город за другим, держатся только прибрежные города, их оборонять легче, к тому же у повстанцев своего флота нет, так что и подкрепления и продовольствие по морю доставляются регулярно. Однако все понимают, что ресурсы на исходе и что еще год, максимум два – и испанскому владычеству в Перу придет конец. Даже если это и не так, никто рисковать не хочет, а это значит, что необходимо вывезти в Европу если и не все, то большую часть награбленного золота. Вот только вопрос, из какого порта планируется караван? Мачала? Чиклайо? Кальяо? Арика? Икико? Три секретных порта отпадают сразу.

– Почему?

– Там охраны никакой – ни гарнизона, ни форта, ни прикрытия с моря – на то они и секретные. Пять основных портов в той или иной мере защищены, но только один из них имеет статус места сбора сокровищ – а это хорошо защищенные дороги для перевозки драгоценностей, усиленный гарнизон, склады и мощный форт. Вот только знать это может лишь тот, у кого карта.

– А ты как про карту узнал?

– Со мной на следствии был чиновник из Чиклайо, который эту карту капитану «Кабальеро» передавал. Только мне, – Раскона поднял искалеченную левую руку, демонстрируя отсутствие двух пальцев, – рассказывать было нечего. А ему – было.

– Я думал, ты пальцы в бою потерял… – помощник растерянно заморгал глазами.

– Все так думают, – хмыкнул капитан. – А на самом деле – это Inquisitio Haereticae Pravitatis Sanctum Officium16. Вечное напоминание того, что главной заповедью истинно верующего является «Audi, vide, sile17». С последним у сеньора Гралино были большие проблемы, особенно, когда выпьет. Его бы за язык повесить, но, с одной стороны, за языки не вешают, с другой стороны, на момент казни у него языка уже не было. Так что его без всяких затей повесили за шею.

Помощник громко сглотнул, после чего слегка дрогнувшей рукой взял стакан.

________________________________________________

Боги не спят. Никогда не спят.

Как им это удается? Лис часто-часто заморгал, словно это могло помочь отогнать сон и усталость – шли четвертые сутки их плавания, которое весьма походило на бегство – на самом деле оно таковым и являлось, просто разум всегда ищет оправдание и приличную упаковку совершенным поступкам. Лет десять тому назад штурманом у него был отставной офицер английского флота, мир праху его, так тот (особенно когда напивался) охотно делился подробностями своей службы.

Иногда это были вещи полезные – если раньше они шли на абордаж сломя голову и наудачу, теряя при этом зачастую половину абордажной партии (а иногда и больше), не говоря уже о повреждениях собственного корабля, то благодаря его наставлениям подготовка к абордажу была если и не пересмотрена, то серьезно изменена.

Теперь над палубой шхуны натягивали прочную сеть для защиты от падающих обломков рангоута. Для защиты квартердека и полуюта, где находились средства управления судном, между правым и левым бортом воздвигали две баррикады из бочек, наполненных железным ломом. Концы реев снабжали крюками для разрыва такелажа судна противника.

Кроме абордажных топоров и сабель часть абордажной команды была вооружена портупеей Эдварда Тича, по крайней мере, на Тихоокеанском побережье считают, что именно Черная Борода ее придумал – это два широких ремня, перекинутых через плечи и крепившихся к поясу. На каждом ремне имелось три или четыре петли, в которые вставлялись пистолеты. Получалось, что владелец такой портупеи имел при себе от шести до восьми заряженных пистолетов, причем мог стрелять, не вынимая их из петель.

Все это позволило очень существенно уменьшить потери, а в совокупности с заходом по солнцу, залпом картечи перед самым абордажем и атакой двумя группами (с носа и кормы), очень часто потерь не было вовсе.

Другие его рассказы были познавательны – как оказалось, дисциплина на пиратских кораблях была ничуть не хуже, чем на кораблях английского флота. А часть своих правил Черный «Барт» Робертс, чей кодекс поведения на борту негласно считается эталоном в пиратской среде, перенял именно у военных моряков.

Например, на корабле запрещается играть на деньги в кости и карты, свечи и лампы должны быть погашены в восемь часов вечера, и если кто-нибудь из экипажа захочет выпить после этого часа, он должен будет делать это на открытой палубе в темноте (по поводу выпивки на судах английского флота, Лис усмехнулся, у меня большие сомнения), ну и, наконец, самовольно покинувший корабль или вышедший из рукопашного боя во время сражения, должен быть наказан смертью или высадкой на необитаемый остров.

Иногда в историях проскакивали откровенно забавные моменты – в военных сводках для сведения общественности никогда не упоминался термин «отступление» или «поражение», поскольку боевой дух нации должен быть всегда на высоте. Вместо этого простым смертным сообщалось о «тактической перегруппировке» и «стратегическом перестроении».

16

Inquisitio Haereticae Pravitatis Sanctum Officium (лат.) – Святой отдел расследований еретической греховности (сокращенно – Святая Инквизиция), учреждение Римско-католической церкви, предназначенное для борьбы с ересью.

17

Audi, vide, sile (лат.) – слушай, смотри и молчи.