Сны

Что касается морского сражения за Багдад, то он, будучи капитаном эскадренного миноносца «Арабелла», защищал город от нападения морской эскадры адмирала Ривароля, лучшего друга и сподвижника Саддама Хусейна. Ему, а также линкору английского флота «Элизабет» под командованием капитана первого ранга Хагторпа, противостояла полновесная иракская эскадра во главе с флагманом – крейсером «Викторьез». В ходе кровопролитного боя эскадра противника была полностью уничтожена, а «Викторьез» взят на абордаж. Блеск победы был слегка омрачен героической гибелью Натаниэля Хагторпа, но команда «Элизабет» отомстила за своего капитана. Тот факт, что в окрестностях Багдада моря не наблюдалось никогда, съемочную группу как-то не насторожил.

Самое забавное в том, что правда вылезла наружу не благодаря опровержению американской интеллигенции, или гневному голосу общественности, нет – руководителю АНБ7 не понравилось, что «детали пусть и самых блистательных, но, тем не менее, абсолютно секретных операций, включая подлинные имена национальных героев, стали известны всему миру, чем, без сомнения нанесен невосполнимый урон интересам национальной безопасности – под угрозу поставлена жизнь не только патриотов Соединенных Штатов, но и членов их семей!». Заявление это прозвучало утром, в понедельник 16 августа по всем центральным каналам, а к вечеру в ходе спешно проведенной проверки тем же АНБ, стало понятно, что над всей американской нацией (по крайней мере, над теми, кто смотрел эту передачу) поглумились с особым цинизмом.

Людьми, прямо скажем, недалекими, были выставлены абсолютно все, начиная с рядовых обывателей и заканчивая властными структурами. Ибо заявление руководителя АНБ, в котором он по сути своей признал правдивыми эпизоды одиссеи майора Блада, было не единственным – только ленивое должностное лицо не прореагировало должным образом «на очередное и, бесспорно, героическое свидетельство того, что американские солдаты защищают жизнь во всех ее проявлениях, вне зависимости от веры, национальности и территориальной принадлежности».

Не знаю, какую цель преследовал моторист с «Омеги», но наглядно продемонстрировать отсутствие культуры, знания мировой литературы и географии, а также слепую веру в средства массовой информации целой нации дорогого стоит.

Состояние шока прошло быстро, но остался вопрос – и что теперь делать? Как всегда в таких случаях было принято абсолютно неверное решение – отмыться белее белого. Заключалось оно в следующем – на более или менее солидном канале провести с виновником переполоха прямой эфир – именно прямой – в ходе которого реабилитироваться как перед своими зрителями, так и перед всем остальным миром.

На удивление, моторист согласился без каких бы то ни было условий или просьб, казалось, что он чувствует свою вину – по крайней мере, интервью началось с его извинений, мол, не поймите превратно, никак не ожидал, ущербное чувство юмора, ничего плохого не хотел, а получилось как всегда. Глаза у него при этом были такие добрые-добрые.

На самом деле у меня есть смягчающие обстоятельства, виновато добавил он, тяжелое детство, родителей своих почти не помню, с малолетства был в рабстве на кокаиновых плантациях в Колумбии, где и нахватался этой мешанины языков – там какой только национальности рабов не было. Страшное дело, пояснил он, а корреспондент согласно закивал головой (а кто бы не закивал?), с утра до ночи под палящим солнцем, без одежды и еды. И так семь лет, пока однажды не представился случай для побега – ему удалось забраться в контейнер с листьями коки и таким образом выбраться с плантации. Листья везли на перерабатывающий заводик – по пути он выпрыгнул из кузова машины и был таков.

А дальше? А дальше прибился к венесуэльским каботажникам, было смутное подозрение, что на самом деле к контрабандистам, ходил от Венесуэлы до Кубы, хорошо было и весело. С пиратами приходилось сталкиваться? – корреспонденту наконец-то удалось встрять в этот грустный монолог. А как же, даже потопил одного. Это чем же? – оторопел собеседник – неужели багром? Да нет, у торпедного катера для этого торпеды есть, спокойно пояснил майор. Журналист заметно оживился – появилась возможность поймать моториста на лжи и тем самым отыграться – на каком таком торпедном катере? И затаил дыхание, а вместе с ним замерли в предчувствии крови эксперты в студии, которых специально для этого момента пригласили.

На торпедном катере проекта 206-М «Шторм», их около десятка СССР в начале девяностых на Кубу поставил. Часть списали, вот один каботажникам достался, может и больше, не знаю. Машинка что надо – на подводных крыльях, четыре торпедных аппарата СЭТ-65 – вот одной из них я пирата и завалил, слишком уж обыденно поведал моторист. Торби Баслим Радбек обид не прощает, и без разницы, пират ты, или наркоторговец, конец один будет.

Круто, корреспондент пребывал в растерянности, поскольку из студии просигнализировали, что по катеру и вооружению информация подтвердилась, страшно не было?       Нет, страшно было потом, когда в береговой охране Никарагуа служил. Вот случай был…

Дальнейшее интервью пересказывать нет никакого смысла, прочитайте фантастический роман Роберта Энсона Хайнлайна «Гражданин галактики» – все-таки это первоисточник очередного вдохновения моториста.

Проделано все было филигранно и изысканно красиво – единственно, где его можно было поймать на лжи – это на имени, поскольку подробности либо были всем хорошо известны (рабство на кокаиновых плантациях), либо подтверждались экспертами (торпедный катер). Но в том-то и была красота момента – имя он назвал мимоходом – когда все внимание было акцентировано на излишних, казалось бы, подробностях вооружения и военной техники. А имя – кому интересно какое-то там имя?

В этот раз глумление над зрителями было совсем уж циничным – в отличие от Сабатини, автор «Гражданина галактики» был в первую очередь американским фантастом и лишь затем – писателем с мировым именем.

Когда и эта правда стала достоянием общественности – ржали не только лошади. Американские телевизионщики бледнели, краснели, кусали локти – а сделать ничего не могли, поскольку сами виноваты.

Отыграться на мотористе в излюбленном американцами стиле – в суде – они не имели возможности, поскольку тот денег за свои интервью не брал и, соответственно, никакие договора о правдивости и достоверности рассказываемой информации не подписывал.

Голову на этой волне попытались было поднять местные издания, но очень скоро поняли, что у гринго одинаковое отношение ко всем журналистам. Любая попытка контакта с ним заканчивалась либо отказом в общении, либо все-таки с трудом добытой информацией, которую теперь проверяли очень тщательно. Что характерно – гринго в ходе беседы мастерски «раскручивал» корреспондентов, понимая какую «дезу» кому сливать – в результате окрыленный «самой что ни на есть правдой» журналист летел в студию, где и выяснялась очередная грустная истина – надо было в детстве книги читать и историю изучать.

Если же майор понимал, что перед ним более или менее равный соперник, разговор заканчивался вопросом «Кто я?» – и ответа на него не было. Это был парадокс – посмотрим правде в глаза – он был медийной личностью, о которой было известно только то, что он белый европеец со славянскими корнями. И все. Глядя на его форму, и приняв за аксиому, что форма эта имеет к нему отношение – можно было предположить, что группа крови у него третья, резус-фактор положительный, что он является майором, а служил он в ракетных войсках стратегического назначения СССР – информация эта содержалась в немногочисленных шевронах и эмблемах на погонах. Был еще один шеврон – с буквами «С.М.» – эту аббревиатуру все вокруг расшифровывали как «Crazy Major» – этакое прозвище, на которое, кстати, гринго и отзывался. А поскольку его настоящего имени никто не знал, оно ему имя и заменило.

Такова была ситуация по прошествии двух недель – популярность его достигла если не максимума, то была уже где-то рядом – а взять у него наконец-то по-настоящему правдивое интервью для любого журналиста стало делом чести, корпоративная этика требовала как минимум достойного поражения.

7

АНБ – Агентство Национальной Безопасности.