Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 17 из 22



«Всего?» – ужаснулся мальчик, а вслух спросил:

– Папа тоже сюда приедет?

– Нет, – отрезала мать и ушла за братом, оставив его один на один с красными извивающимися завитками.

В последнее время родители Влада сильно ссорились. Каждый вечер он слышал их приглушенные голоса за стеной. Мать говорила что-то про «ту змею», и Влад догадывался: речь идет не о настоящей змее, а о тете Марине, очень красивой женщине с папиной работы. Он надеялся, что мама с папой помирятся и всё снова будет хорошо, как в субботу на аттракционах. Но вчера родители кричали друг на друга, и ему пришлось закрывать голову подушкой. Утром мать собрала чемодан.

– Мы поедем к дяде Назару. Ты же хотел побывать у него в гостях.

Сколько Влад себя помнил, он никогда не выказывал подобного желания. Раньше дядя ему не нравился. Они и виделись-то всего три раза, и мамин брат запомнился ему высоким мрачным типом с холодными глазами.

Назар называл племянника «малой» и грозил забрать с собой на Север. Там, по его словам, малой научится жизни. Подобная идея Влада не вдохновляла. Слава Богу, отец тоже высказывался против. Когда заканчивались непродолжительные дядины визиты, он говорил матери:

– Пусть сам едет в свою Сибирь, а моего сына не воспитывает.

– Перестань, – отвечала мама, – ты знаешь, через что он прошел.

Однажды мама показала Владу фотографию, на которой дядя стоял в обнимку с незнакомой женщиной, держащей на руках ребенка. Дядя широко улыбался, отчего совсем не походил на себя.

– Это тетя Катя, – пояснила мама, – они с Назаром развелись. А это маленький Сережа, твой двоюродный брат. Он умер до твоего рождения.

– Почему? – изумился Влад.

– Задохнулся во сне, – грустно сказала мама, – с очень маленькими детьми такое случается.

– Поэтому дядя стал злым?

– Он не злой. Он несчастный.

После разговора отношение Влада к Назару изменилось, и все равно он ни разу не просил отвезти его к дяде.

Как говорил отец: «Твоя мать всегда навязывает свои желания другим».

Между командировками на север дядя обитал в соседнем Варшавцево. И, увы, он был дома, когда мама нервно запихивала вещи в чемодан.

Рассматривая осенний пейзаж из окна междугороднего автобуса, Влад думал о потерянных выходных и глупом мамином упрямстве. Несколько раз в мозгу всплывало страшное слово «развод».

Дядя встретил их на автовокзале. Он, кажется, стал еще выше и угрюмей.

– Все будет хорошо, малой, – сказал он.

«Если ты перестанешь называть меня малым», – подумал Влад и пошел за взрослыми. Из долетающих до его ушей обрывков фраз он узнал, что мама не собирается воевать с «этой змеей» за «эту тряпку».

Дядя жил в трехкомнатной квартире без приключенческих книг и игрушек.

– Вот твоя спальня, – сказал он, и Влад забыл про все на свете.

Его взгляд прикипел к настенному ковру над кроватью.

Влад вздрогнул.

Ковер был красным. По полю цвета запекшейся крови расползались геометрические фигуры. Алый клинообразный орнамент окантовывал их. В углах причудливо извивались пурпурные узоры. Центр занимал багровый ромб с черной сердцевиной. Арабески не имели никакого смысла. В конце концов, это был просто купленный за копейки старый ковер, а вовсе не шедевр иранских или грузинских ремесленников.

Но он насторожил Влада настолько, насколько мог насторожить пес, пускающий из пасти розовую пену.

Это было глупо – он понимал.

Глупее – испугаться люстры или пылесоса.

В конце концов, у него дома тоже висел ковер, с виноградной лозой и листьями, и он никогда не замечал его по-настоящему, как не замечают фон, примелькавшийся и навеки встроенный в быт.



Ковер дяди Назара невозможно было не заметить. Из-за его аляповатости, кричащей красноты. И еще из-за чего-то.

– Нужно вытереть пыль, – сказала мама, входя в спальню с тряпкой, – здесь давно никто не жил.

Влад провел глазами по алому орнаменту. Чем дольше он всматривался в узор, тем больше тот походил на языки пламени. Казалось, вот-вот раздастся потрескивание костра и пламя задвигается внутри этой распахнутой на всю стену топки.

Взгляду стало горячо. Влад отвернулся.

Мать яростно терла стол, и ее губы беззвучно шевелились.

Влад вышел в ванную и провел там час. Никто не заметил его покрасневших белков.

Позже он ел макароны по-флотски и слушал разговор взрослых, которые будто не замечали его присутствия. Из разговора становилось ясно, что терпение мамы окончательно лопнуло. Ничего хорошего это не сулило.

Влад допил чай и услышал:

– Иди в свою комнату.

«Это не моя комната!» – хотел возразить он, но выражение маминого лица было жестким и пугающе похожим на угрюмую гримасу дяди Назара. Мальчик побрел в спальню.

Из дома он прихватил томик о приключениях Конана Киммерийца и сейчас стал читать, устроившись у окна спиной к кровати.

В книге было все, что нравилось Владу: свирепые монстры, магия, битвы на мечах. И девушки, красивые, как тетя Марина, – с некоторых пор ему нравились и они. Но сегодня, в чужой спальне (где давно никто не жил), ему не удавалось сосредоточиться.

Влад закрыл книгу и повернулся к хаосу из красных абстрактных фигур.

Он подумал, что человек, выткавший это уродство, был безумен или сильно пил, а может, и то и другое. Рисунок раздражал, цвета заставляли глаза слезиться. И в то же время нагромождение пятен не отталкивало взгляд, а, напротив, странным образом притягивало.

Шестое чувство подсказало Владу: мастер, пусть и сумасшедший, был не лишен таланта. Ему удалось расположить узоры так, что, когда смотришь в один угол, фигуры еле заметно двигаются в другом, на периферии зрения.

Никакой магии в стиле Конана, обычный фокус, иллюзия. Вроде тех картинок, что обретают глубину и выдают спрятанный сюжет, если всматриваться в них определенным образом.

Влад решил шутки ради проверить, не содержит ли ковер подобный секрет, и сосредоточился на его центральном медальоне. Он слегка скосил глаза и расфокусировал взор. Несколько секунд ничего не происходило, а потом узоры в углах ковра зашевелились. Линии сплелись в спирали, а языки пламени зашевелились, словно ковер горел.

Влад недоверчиво хмыкнул и попытался отморгать наваждение, но веки не подчинились ему. Спирали набирали обороты, фон провалился внутрь, и картина стала объемной. Теперь над кроватью зиял вход в алую пещеру, в страшную комнату за очагом.

У мальчика закружилась голова, он вскрикнул и рывком выдернул якорь взгляда из кровавого океана.

Калейдоскоп остановился, обернулся простым ковром.

– Я ухожу по делам, – сказал дядя Назар из коридора, – квартира в вашем распоряжении. Вернусь поздно, не ждите.

– До свидания, – пролепетал Влад чужим голосом.

Мама заперлась в гостиной и долго говорила по телефону с подругами. Влад устроился на кухне. Постепенно чтение захватило его, и он прочитал сто страниц, ни разу не вспомнив про ожившие узоры. Но как только за окном стемнело, мысли вернулись в реальность.

«Я буду спать прямо под ним», – опасливо подумал мальчик и тут же отругал себя за трусость.

– Мне не восемь лет! – сказал он вслух. – Подумаешь, старый ковер!

Решительным шагом он вошел в спальню и взобрался на кровать. Впервые он коснулся ковра руками. Пальцы прошлись по жесткому ворсу. Ощущение, будто гладишь грязную собаку. Вся уверенность мигом испарилась.

Влад приблизил лицо к ковру и понюхал его.

Ворс пах шерстью дикого животного, пастью Найды, неожиданно накинувшейся на маленького Владика.

«Что-то изменилось, – с нарастающим ужасом подумал Влад, – он изменился!»