Женский приговор

Она поморщилась, подумав, что одиночество превращает ее в старуху, которой уже ничего не интересно, кроме сплетен и телевизора. Кажется, она стала меньше читать и начала сторониться серьезных книг, не потому, что сложно, а стало не с кем обсуждать прочитанное. Раньше она и муж обменивались визитами с друзьями почти каждые выходные, и в будний день, бывало, заглядывала к ним какая-нибудь незамужняя подруга Ирины или друг мужа, не нашедший еще свою пару. Ребята с курса или школьные друзья – с ними было интересно, весело. Если кто-то доставал интересную книгу, она шла по кругу, всегда в доме были чужие книги, и всегда же какая-то часть библиотеки Ирины находилась на руках у друзей. Слушали музыку и даже смотрели самодельные фильмы – приятель мужа был кинолюбителем, и у него в гостях всегда ели и пили очень быстро, потом жена убирала со стола, шторы задергивались, на стену вешалась белая пеленка, приятель настраивал проектор, и начинался показ черно-белого немого кино о совместных вылазках на природу. В этом было какое-то волшебство и плутовство одновременно, мгновение, украденное у времени.

А вот пение под гитару в их компании почему-то не прижилось. Один из приятелей мужа одно время ухаживал за рыжеволосой девушкой с огромными томными глазами и утиным ртом. Вероятно, она была привлекательная и сексапильная дама, но гитара, которую она носила вместе с сумочкой, делала ее просто невыносимой. Вроде бы и играть она умела, и голосом бог не обидел, и песни выбирала неплохие, но в целом почему-то все это оставляло настолько отвратительное впечатление, что все краснели и отводили глаза, будто сами сделали что-то нехорошее. Девушка быстро исчезла из их компании вместе со своей гитарой, и Ирина позлорадствовала, не подозревая, что пройдет совсем немного времени, и исчезнет она сама. Развод будто выкинул ее из гущи жизни на обочину. Друзья мужа, понятное дело, остались с мужем, а ее собственные подруги почти все вышли замуж за друзей мужа, в чем она им активно содействовала. Да и вообще, разведенке иметь замужнюю подругу – это все равно что нищенке дружить с миллионершей: разница в положении непременно скажется. Одна будет сетовать на пустые щи, другая на мелкий жемчуг, но это ерунда. Гораздо страшнее, когда жалуешься на то, что муж храпит, той, у которой нет никакого мужа…

Господи, скорее бы Валерий уже созрел! Только брак с ним поможет ей вернуться к нормальной полноценной жизни, а то ни друзей, ни приятелей, даже не с кем поговорить. Ирина вскочила, быстро прошла в кухню и достала из шкафчика вино. После того как она налила бокал почти до краев, в бутылке еще чуть-чуть плескалось, и Ирина, прежде чем сообразила, что делает, допила эти остатки прямо из горлышка. На секунду ей стало страшно и мерзко: господи, как она выглядит со стороны – одинокая баба, присосавшаяся к бутылке! Она решила вылить вино в раковину и поставить точку на этом пристрастии, пока не стало совсем поздно. Но тут подумала, что это было просто автоматическое движение экономной хозяйки, точно так же она допила бы молоко или кефир, а когда заканчивается растворимый кофе или сгущенка, то она всегда ополаскивает банку кипятком, чтобы каждая молекула шла в дело. Так что ничего ужасного.

Ирина сделала маленький глоток, покатала вино по небу: обычная кислятина, или, как выражался папа, шмурдяк. Что ж, выбирать не приходится. Она отрезала себе два кусочка сыра, положила их на красивое блюдечко из сервиза и села за стол. Странно теперь думать, что еще два года назад в этой кухоньке было тепло, весело и уютно, шумел закипающий чайник, пахло свежей сдобой, и всегда кто-то смеялся – или муж, или сама Ирина, или Егорка вбегал с хохотом и топотом в распахнутые родительские объятия.

Ирина потянулась к сыру, но есть не стала. Отрезая кусок, она не заметила синюю пластмассовую цифру, вдавленную в плотную корочку – Егор их коллекционировал и любил сам выковыривать.

Чтобы отвлечься от тоски, она вернулась к размышлениям о предстоящем процессе. Итак, после двух лет полного застоя дело резко сдвинулось с мертвой точки. Как часто бывает, помогла случайность. Когда следователь понимает, что действует маньяк, он дает оперативникам указание отрабатывать лиц, причастных к половым преступлениям, по-простому говоря, извращенцев.

Оперативники добросовестно проверяли эксгибиционистов и прочую такую публику, но без эффекта, пока некая Татьяна Дементьева не обратилась в милицию с заявлением, что ее изнасиловал гражданин Мостовой. Дементьева была несовершеннолетняя, поэтому в отделении к ее словам отнеслись внимательно и готовы были развернуть все положенные следственные действия, но тут появились родители Татьяны, заставили дочь забрать заявление и увели домой. Медицинское освидетельствование девушки не проводилось, поэтому оставалось только гадать, в чем тут дело: или Таня хотела таким оригинальным и доселе неизвестным людям способом за что-то насолить Мостовому, или же у нее ужасные родители, готовые на все, лишь бы избежать огласки. На всякий случай оперативники решили присмотреться к Кириллу Мостовому, одинокому мужчине двадцати шести лет от роду.

Кирилл рос единственным ребенком в семье известного физика и учительницы младших классов. Отец работал в оборонке, поэтому был обласкан властью, семья получила хорошую трехкомнатную квартиру, «Волгу» с гаражом и дачу в Васкелове. Кирилл учился в английской школе, посещал музыкальную и радовал родителей хорошими оценками. Идиллия закончилась, когда парнишка учился в десятом классе. Отец умер от инфаркта, а мать заболела ревматоидным артритом и быстро стала инвалидом. Несмотря на эти потрясения, Кирилл закончил школу с высоким средним баллом, но на дневное поступать не стал. Оформил отсрочку от призыва как единственный кормилец, устроился на работу молотобойцем в объединение «Реставратор» и поступил на заочное в университет на филфак. Казалось бы, достойные, мужские поступки человека, оказавшегося вдруг в тяжелых жизненных обстоятельствах.

Но судьба становится к юноше все суровее и суровее. Когда он учится на третьем курсе, умирает мать. Он не пытается перескочить на дневное, чтобы избежать армии, а как добропорядочный гражданин идет в военкомат, призывается и отправляется сначала в учебку, а потом матросом на подводную лодку и честно служит три года на Северном флоте. Демобилизовавшись, даже не пытается восстановиться в университете, а возвращается в объединение «Реставратор», где становится искусным кузнецом ручной ковки. Первая шероховатость: почему человек не хочет продолжить образование, тем более когда к этому нет никаких препятствий? Взрослый парень, отдавший долг родине, – да это идеал студента. Его бы зачислили на вечернее точно, а то и на дневное.

Но вместо респектабельной судьбы ученого-словесника Мостовой выбирает тернистый путь андеграунда. Сначала подводник, потом андеграунд, то есть подземник, улыбнулась Ирина, так и тянет его спрятаться.

Кирилл становится лидером рок-группы с претенциозным названием «Мутабор». Он пишет стихи и музыку и является вокалистом, а еще в группу входят два гитариста, клавишник и ударник.

После смерти родителей в исполкоме решили, что трехкомнатная квартира для одинокого молодого охламона – это слишком жирно, и подселили к нему двух старушек, оставив парню самую маленькую комнату. Что ж, Кирилл не возмущался, не жаловался, хотя мог бы, а старушки характеризовали своего соседа положительно. Тихий, трезвый, любезный, чистоплотный, просто мечта, а не сосед.

Зато дачу, которую не смогли отобрать ни родственники, ни государство, Мостовой превратил в настоящую студию звукозаписи, работавшую почти круглосуточно. Многие группы записывали свои подпольные альбомы именно там.

После смерти отца Кирилл продал машину, а гараж остался, и Мостовой разрешил им пользоваться старому приятелю отца. Официально безвозмездно, ну а как оно там на самом деле, бог его знает.

…Ирина выпила еще чуть-чуть, растягивая удовольствие. С появлением магнитофонов запрещать идеологически невыдержанную и просто стихийно возникающую музыку стало проблематично, поэтому репрессии сменились тотальным игнорированием. Граждане могли на своих личных магнитофонах сколько угодно слушать Высоцкого и других самодеятельных исполнителей, но в поле официальной культуры их просто не существовало. Лишь в конце жизни Высоцкий получил несколько пластинок и пару записей на телевидении, но в сравнении со всем его творческим наследием это была даже не верхушка айсберга. Только рок-группы не могли похвастаться и этим. Бедняги даже не удостаивались ругательных статей в прессе, всю мощь своего негодования журналисты обрушивали на западные группы. Местные дарования жили будто в параллельном мире, как грибы, которые широко раскидываются под землей тонкой и невидимой сетью грибницы, но прорастают наверх плодовыми телами. Так и рок-музыканты выкидывали периодически из своего подполья самодельные сборники на магнитофонных лентах, так называемый «магиздат». Среди них, как и среди грибов в лесу, попадались всякие, и поганки встречались почаще, чем благородные боровики.