Страница 16 из 41
- Без усов еще малый, мотать не на что! - сидевшие рядом обернулись к обладателю баса. Хорошую тот собирался поведать историю, большая польза ее послушать и тем, кто знал.
- Дело доподлинно было так. Правил в ту пору Персией самозванец, присвоивший царское имя, да Отан про то вызнал.
- Мудрей вазира Отана только Дарий и есть, - подал голос один из слушателей.
- Продолжай, коли лучше знаешь.
- Сказывай, не сердись, не оставь рассказа без головы.
- Собрался, значит, совет семерых самых знатных персов. И Гобрий пришел, и Видарна. Дарий больше всех горячился: "Если упустим сегодняшний день, завтрашнего нам не видать", - так он сказал, и все бросились во дворец. Жаркая выдалась схватка. Аспафин был ранен в бедро, Интафрен глаз потерял. Зато самозванец и вовсе без головы остался.
- Побили, значит, семеро самозванца, - продолжал обладатель баса, - и стали совет держать, кому из них царством править. Думали-думали и вот что надумали: поедут все семеро на рассвете за городские ворота, и чей конь заржет первым, тому и на царстве сесть.
- Ну!
- Вот-те и ну, безусый. Ты бы что сделал?
- Что тут сделаешь? Коня голос подать не уговоришь.
- А Дарий уговорил. Его конюх прокрался ночью к воротам и запрятал пахучую травку. Запах этот Дариев конь больше овса любил. Он как почуял травку, так и заржал в полный голос. Пришлось шестерым мужам спешиться и поклониться Дарию в ноги.
- Ух ты!
- Сказывают, в тот день молнии ясное небо резали.
- Может, и было знамение, может, и не было, а что царь царей памятник коню собирался поставить - так это доподлинно.
- Скажи еще, дяденька, сделай милость, зачем царь царей приказал бросить по камню на берегу реки?
- Про камни не знаю, врать не хочу.
- Однако понять не трудно, - откликнулся тот, кто вмешался в рассказ. - Когда обратно пойдем, каждый возьмет из груды по камню, а сколько каменей на месте останется - столько воинов в скифской земле полегло. Счет простой.
Возле другой палатки немолодой воин негромко рассказывал:
- Как стали в скифские земли поход собирать, так в царский дворец в Сузах явился знатный перс Эобаз. У него три сына подросли, и он пришел просить, чтобы не всех в поход забирали. "Снизойди к моей старости, царь царей, оставь хоть одного со мной". Великий Дарий тут же ответил: "Твоя просьба слишком скромна, дорогой Эобаз. По старой дружбе я твоих сыновей всех в Сузах оставлю". Старик в ноги бросился, а домой пришел, видит все три сына посреди двора мертвые лежат, по приказу Дария казнены.
- Как так? Ведь царское слово нерушимо!
- Слово и не порушено. Было обещано, что сыновья останутся в Сузах, они и остались, только не живые - мертвые.
Наступило молчание. После такой истории не сразу новую подберешь.
В царском шатре, где за трапезой кроме самого повелителя стран находились лишь высокородные "благодетели" и "сотрапезники", речь шла о деяниях Дария. Вазир рассказал, как настойчиво Артабан, родной брат Дария, отговаривал царя царей от похода и как непреклонен был повелитель стран.
- Не ходи, возлюбленный брат, в Скифию, - пропищал вдруг маленький человечек ростом с пятилетнего мальчонку. Он вынырнул из-за кресла Дария и, заложив руки за спину, важно прошелся взад и вперед по расстеленному ковру.
- За Понтом нет ничего, кроме стужи и рек, застывших в печальном молчании, - продолжал пищать, покачиваясь на своих коротких ногах, теребя волосы и потирая лоб, словно мудрец Артабан во время мучительно трудных раздумий.
Высокородные гости расхохотались.
Вдруг с легкостью, которую трудно было представить в изуродованном теле, карлик вспрыгнул на спинку царского кресла и уселся, свесив короткие ножки. Его голова очутилась с головой Дария, словно на плечах царя царей было две головы. Одна из них принялась вещать:
- Когда я родился, задрожали могучие горы. Когда вступил в пору юности, Кавказ от страха сбросил свои леса. Когда возмужал, вспять потекли быстрые реки и задрожали остроконечные шапки на бедовых головах непокорных скифов.
Карлик Бэс, вывезенный из Египта, был любимцем Дария. Бэсу разрешалось поддразнивать даже самого царя царей.
- Голос мой перенял, - с притворной досадой сказал Дарий. - Прочь, бездельник, не то отдам скифам, они тебя за зайца примут и съедят без приправы. Одни браслеты с жуками останутся.
У себя на родине Бэс возглавлял ювелирную мастерскую. Взятый ко двору Дария, он вынужден был сменить египетский набедренник на персидское платье, но ни за что не соглашался расстаться с браслетами и кольцами собственной работы, украшенными изображениями египетских священных жуков скарабеев.
Одетые в темное слуги бесшумными тенями передвинулись по ковру, убрали серебряные тарелки с остатками мяса. Взамен появились подносы с жаренной дичью и утиными яйцами, испеченными в золе. Из расписных греческих амфор полилось в кубки вино.
К вечеру стали возвращаться посланные в разведку воины. Первым в шатер был введен начальник тройки, уходившей на юг.
- Великий царь, царь царей и повелитель стран, - сказал начальник южной тройки. - Мы двигались в южном направлении весь день, как было приказано. Степь пуста, даже стадо, ведомое пастухом не встретилось нам на пути.
Тройка, отправленная на север, вернулась второй.
- Великий царь, царь царей и повелитель стран, - сказал начальник северной тройки, когда был допущен в шатер. - Мы двигались на север согласно приказу. На пути мы обнаружили брошенную кибитку, рядом горн с остывшей золой и две наковальни. Недалеко от горна лежит скиф, убитый персидской стрелой.
Начальник северной тройки положил перед креслом Дария стрелу с железным наконечником.
- Моя, - произнес Отан, разглядев оперение. - Продолжай.
- Кибитку бросили в попыхах. В ней остались платья, шкуры, домашняя утварь. На наковальне лежало вот это.
Рядом с оперенной стрелой очутились бронзовые наконечники. Дарий взял наконечник в руки, внимательно оглядел, потрогал загнутый книзу длинный и острый шип.
- Отменно сработано, - сказал царь царей. - Наконечник с шипом не скоро извлечешь из раны. Можно ли было предположить, что дикие скифы способны с таким совершенством обрабатывать твердый металл? Говорят, что своей святыней они почитают огромный котел, отлитый из бронзовых наконечников, и потому все наконечники делают бронзовыми, а не железными, как мы.