Ядовитый привкус любви

У особняка нас встречали дворецкий и охранник. Джем тихо подошла ко мне и шепнула:

— Это что?

— Коулманы традиционная семья, — шепнул я в ответ.

— У нас рабство давно отменили, о каких традициях ты говоришь? — обалдело спросила она.

— В прислугах у них только афроамериканцы.

— Ты ещё скажи, что у них плантации есть, где эти несчастные за гроши вкалывают.

— Плантации табака и чая есть, — кивнул я, под настороженный взгляд охранникаи невозмутимый дворецкого. — Но получают там не гроши, иначе, их давно бы засудили.

— Охренеть, — выдавила Джем и пошла следом.

— Хозяин ждёт вас, — вытянулся пожилой дворецкий.

— Дениз и Мэттью дома? — мы шагнули в дом и остановились, ожидая, когда слуга подойдёт.

— Молодая госпожа обедает с подругами, а господин на переговорах.

— Вот как, — хмыкнул я под нос. — Мэттью никак за голову взялся?

— Младший господин всегда при своей голове, — невозмутимо ответил дворецкий, и повёл нас коридорами утопающего в золоте дома.

Перед кабинетом мы ненадолго замерли. Постучав, дворецкий дождался одобрения хозяина и распахнул перед нами дверь.

— Кейн, сколько лет, сколько зим, — радостно улыбнулся отец Дениз, не вставая с кресла.

— Добрый день, Кристофер. Это моя подруга, детектив Джейми Уорд.

— Красавица, — в глазах старшего Коулмана мелькнула сталь. А как же, он до сих пор не простил мне разрыв помолвки. — Так что привело тебя в мой дом?

Напускное радушие не смогло меня обмануть. Кристофер Коуман был жесток, беспощаден и пёр словно танк — напролом, ломая тех, чья жизнь не стоила для него и гроша ломанного. Когда-то он почти сломал меня.

Но «почти» волшебное слово. Оно даёт некую надежду и опору.

— Мне нужна Дениз.

— Зачем? — Коулман щелчком подозвал слугу, и взял стакан с бренди.

— Ты наверняка слышал о моей женитьбе, — начал я осторожно.

— Ах да, та девочка. Непутёвая, и абсолютно не подходящая тебе по статусу. Зато красавица, — ухмыльнулся подонок.

— Моя жена — прекрасная женщина, — я сжал руки и расслабился. — Но сейчас, эта прекрасная женщина лежит в больнице, а три дня назад из её живота вытащили пулю двадцать второго калибра.

— Мне очень жаль, — равнодушно ответил Кристофер. — А при чём тут моя дочь?

— Рядом с домом Элизабет нашли следы шин. Протектор совпал с шинами машины Дениз.

— Да брось, тебе ли не знать, что это не повод думать...

— О, нет. Тут ты ошибаешься. Это повод, для машины Дениз колёса делаются под заказ. Такой протектор столь редок, что сомневаться не приходиться. Так что, я могу увидеть её?

— Нет, — пустой стакан вернулся в руки слуги затянутые в белые перчатки. — Ордер и официальный представитель власти. На этом наш разговор закончен.

Коулман поднялся, слегка прихрамывая на правую ногу — старое ранение. Даже с его миллионами, исправить подобные огрехи хирургии уже невозможно. А он сдал. Светлые волосы выбелило сединой, круглое лицо покрыли морщины. И несмотря на первое впечатление, он давил.

— Кристофер, ты же помнишь какую услугу я тебе оказал несколько лет назад, да? Тогда Дениз осталась дома, а ведь могла отправиться в психушку.

Замерев у окна, словно хищник, почуявший добычу, Коулман повернулся:

— Шантаж? — белесые брови взлетели вверх.

— Да как бы я посмел, — ухмыльнулся я напрягаясь. Сейчас он или сдастся, или начнёт прессовать.

— Ты так не любишь мою дочь?..

— Просто, я люблю свою жену, — вытащил щелчком сигарету и прикурил.

Раскатистый смех Коулмана всполошил слуг. Но повиновавшись мимолётному взгляду, они остались на своих местах, недовольно поджимая губы.

— Ты не умеешь любить, мой дорогой друг. Впрочем, как и все из нашего круга. Любовь — непозволительная роскошь для таких как мы, потому что те, кто завладевает нашими сердцами становятся нашей слабостью, а иногда и ядом.

— Не суди по себе, — отрезал я. — Если Дениз невиновна, пусть придёт и скажет об этом. В противном случае о той некрасивой истории станет известно.

— Угроза не лучший помощник в разговоре со мной, сынок, — холодно отрезал Кристофер и жестом подозвал слугу. — Скажи мисс, что её ждёт отец.

— Да, господин, — склонился юноша, у которого пух над губой едва пробился.

— Если Дениз признается, что виновна — я сам с ней разберусь. Это моё условие.

— Хорошо, — сдался я.

Всё это время Джем сидела молча, лишь иногда задерживая взгляд то на мне, то на хозяине дома.

Когда в дверь просунулась голова бывшей гончей, я едва сдержался, чтобы не свернуть ей шею без суда и следствия.

— Отец? Ты звал? — пошатываясь, Дениз скользнула в кабинет. — Ты редко меня зо...вёшь, — тут она заметила нас.

С большим удовольствием, я смотрел как интерес сменяется ужасом на её лице. Эмоции ей редко когда удавалось скрыть.

— Т-ты? Что ты здесь делаешь, Кейн? И она? — дрожащий палец ткнулся в сторону Джем.

— Я знаю, что это ты стреляла, Дениз, — начал я.

— Стреляла? — паника промелькнула в её голосе, но заразе удалось с ней справиться. — Я не понимаю, о чём ты говоришь.

— Да что ты?.. Ну так я напомню. Три дня назад после того, как мы с Лизой вернулись из небольшого похода к водопадам, ты выстрелила в мою жену из пистолета двадцать второго калибра. Пуля попала в живот. Лиза едва не умерла от потери крови, и сейчас лежит в реанимации.

— Туда ей и дорога, — злобно отозвалась эта курица. — Значит, не мне одной эта тварь не нравится!..

— Лиза потеряла ребёнка, Дениз, — продолжил я. — Моего ребёнка. Ты понимаешь, что это значит? Не так ли?

— Я... нет, — она закрылась руками и сжала пальцами плечи, — я не понимаю, о чём ты говоришь. Её глаза бегали, она отвернулась и вздрогнула, когда я подошёл.

Коулман кашлянул, но промолчал, оставаясь в тени тяжёлых оконных портьер.

— Ты убийца, Дениз. По твоей вине умер маленький человек. Ребёнок. Ты детоубийца... — вкрадчиво шептал я, подходя всё ближе.

— Нет, — замотала она головой. — я не убийца. Я никого не убивала...

— Убила. Мой сын или дочь уже никогда не родится, не сможет сделать первый шаг и не подарит мне свой смех. Ты лишила меня семьи.

— Нет...

— Этот кошмар будет преследовать тебя всю жизнь. Ты ведь поэтому так надралась, что даже стоять без опоры не можешь?

— Замолчи, — выдавила Дениз помертвевшими губами.

— Ты оставила следы, когда убегала.

— Нет-нет, вскинула она голову с лихорадочно блестевшими глазами. — я выбросила пистолет...

— Идиотка, — простонал Кристофер.

— Что? — Дениз посмотрела на отца и испугалась. — Пап, нет. Он всё врёт. Это была не я!

— Ты только что сама призналась, — отмахнулся от неё Коулман и прошёл к письменному столу.

— Нет, папа, — она больше не обращала на нас внимания. — Они никогда не докажут!

— Ошибаешься, — вставила слово Джем, показывая работающий диктофон. — Во-первых, на дороге остались следы шин от твоей машины, а во-вторых, ты только что призналась в том, что выбросила пистолет. Этого хватит, чтобы отправить тебя в участок. Копы умеют разговаривать с такими, как ты.

— Нет, — выдохнула Дениз, бросаясь к отцу и хватая его за руку. — Папа, прошу не дай им меня посадить! Папа!

— Кейн, — Коулман вырвал руку и вздохнул. — Мы договорились, что я сам разберусь с дочерью.

— Да. — Я встал рядом с Джем, отряхивая невидимую пыль. — Я жду соразмерности наказания, Кристофер. Если Дениз когда-либо появится в свете, эта запись отправится в участок.

— Нет! — закричала не своим голосом, вмиг растерявшая всю уверенность, паскуда. — Папа не отсылай меня, только не ссылка, умоляю, — она упала на колени, размазывая сопли и слёзы по лицу.

— Я не позволю тебе опозорить нашу семью, Дениз, — громыхнул Коулман. — Попытка убийства и твоё признание последняя капля. Я более не намерен терпеть твои выходки.

— Но компания, — ухватилась за соломинку она. — Ты хотел оставить её мне.